Зови меня перед смертью (СИ) - Комарова Марина

Шаокин… Я поколебался. Не хотелось втягивать во всё это сестру. Но сидеть сложа руки она не будет. Она пришла сюда, несмотря на всё, и её глаза были полны не ужаса, а веры. Она умеет убеждать и действовать. А её связи могут оказаться решающими.

И всё равно этого мало. Мне нужен кто-то, кто знает древние силы и может помочь распутать нити проклятия. Я вспомнил про старого аскета Чэнь Цзиньтая, который много лет провел отшельником в горах. Его очень уважал Гуань Бай. Если он ещё жив… возможно, он сможет определить, действительно ли во мне поселилось живое проклятие. Только надо выбраться отсюда, чтобы его найти.

Я глубоко вдохнул. Значит, план есть.

Первое: выжить и не сломаться.

Второе: связаться с Гуожи и передать ему тайное послание.

Третье: искать старого жреца.

В теории красиво, но воплотить не так уж и просто.

А пока я должен играть роль послушного пленника, но не опускать глаз. Наблюдать. Слушать. Запоминать каждую деталь. Потому что именно в мелочах скрывается истина.

Они думают, что уже выиграли. Пусть думают.

Я опустил голову на руки. Завтра начну действовать. Как только представится малейший шанс. И когда выберусь… кто бы это ни был, кто бы ни подстроил всё так ловко, отправив меня в тюрьму и убил Ланьси — он заплатит.

Я почти провалился в сон, тяжёлый, мутный, как омут, в который медленно затягивает с головой. На границе сознания возникли пустыня, звёзды, голос старой женщины…

Но вдруг что-то резко дёрнуло меня изнутри.

Шаги.

Снова? Да это прямо день свиданий!

Сравнение было неуместным, но разум уже воспринимал происходящее с безумной иронией.

Шаги… тяжёлые и размеренные. Они гулко отдавались эхом от стен. Каждый шаг звучал так, будто кто-то несёт на себе весь груз мира.

Сна как не бывало, я замер, затаив дыхание.

Кто это? Охрана? Ещё один посетитель? Или… что-то совсем иное?

Гость явно не спешил. Но в них не было лёгкости стражников или раздражительности гонцов. Здесь было что-то другое. Каждый шаг словно вколачивал в пол гвозди.

В горле пересохло. Я не мог ни встать, ни пошевелиться.

И чем ближе становился звук, тем сильнее накатывало странное липкое чувство.

Это идет не человек, а сама судьба. Та самая, которой уже всё равно, что я думаю, чувствую или хочу.

Миг — и наступила тишина.

Я затаил дыхание и, не отрывая взгляда, смотрел на массивную дубовую створку.

За ней был он. Я это чувствовал каждой клеткой. И этот кто-то не торопился входить.

Он ждал. Только чего?

По позвоночнику скользнул холодок.

Дверь медленно скрипнула, и на пороге появился тёмный силуэт. Чёрный плащ, капюшон, полностью скрывающий лицо.

Он вошёл тихо вошёл внутрь, и дверь за ним снова медленно закрылась.

Гость не проронил ни слова. Просто замер в паре шагов от меня.

Молчание звенело, как туго натянутая струна.

— Кто ты? — спросил я наконец. Голос сорвался, получился хриплым, словно я забыл, как говорить.

Фигура не шелохнулась.

По моей коже побежали мурашки. Это молчание было хуже любого допроса. Вместо ответа незнакомец в чёрном медленно поднял руку.

В полумраке холодно блеснуло длинное узкое лезвие, будто вылитое из серебра и лунного света.

Миг — и он рванулся ко мне.

Глава 2

Движение было настолько стремительным, что воздух в камере завихрился, ударил мне в лицо.

Я едва успел перекатиться в сторону. Лезвие с металлическим звоном вонзилось в каменный пол, выбив с десяток искр. Я ударился плечом о стену, поднимаясь на ноги.

Грудь сдавило ледяным страхом. Он не собирался говорить. Он пришёл убивать.

Незнакомец уже снова шёл на меня, медленно, будто наслаждаясь этим кошмаром. Его шаги были тяжёлыми и неумолимо уверенными. Шаг за шагом, как сама судьба, надвигающаяся на тебя без шанса уклониться.

Мысли заметались на грани паники. В камере не было оружия. Только деревянная скамья да миска от риса, что мне принес стражник. Особого выбора не было.

Я выхватил миску, метнул её. Она ударила по руке, клинок звякнул, но не выпал.

Незнакомец не собирался отступать. Снова кинулся на меня.

Я оттолкнулся от стены и бросился под его руку, стараясь сбить с ног. Плащ зашуршал, как кожа змеи. Запах пыли, металла и чего-то приторно-сладкого ударил в нос.

Мы рухнули вместе. Я ощутил чужое дыхание у самого уха — оно было ледяным, как зимний ветер.

Лезвие скользнуло вдоль моего плеча, разрезая ткань и кожу, оставляя жгучую полосу.

Удалось вывернуться. Снова перекатился, чувствуя, как горячая кровь стекает по руке.

Враг снова поднялся, сделал вдох, словно ему не хватало воздуха.

— Кто ты? — прохрипел я вновь, уже понимая, что не услышу ответа.

Но вдруг?

Он рванулся в очередной раз.

Я оттолкнул скамью ногой, она врезалась ему в колени. Он пошатнулся. Я вскочил, ударил его кулаком в бок — рука столкнулась с чем-то неестественно твёрдым, словно там не плоть, а металл или камень. Как странно…

В следующий миг он схватил меня за горло. Хватка была железная.

Воздуха стало не хватать.

Я забился, ногтями царапая его запястье.

В глазах потемнело.

И тут он прошипел:

— Не сбежиш-ш-шь.

Голос был чужой. Без возраста. Ни мужской, ни женский. Он словно эхом звучал сразу в голове, отдавался от стен, бил тысячами металлических гонгов.

В этом голосе было что-то древнее, нечеловеческое, словно пыльные скрижали шептали о забытой беде.

У меня не оставалось сил, горло горело, грудь разрывало в судорожном поиске воздуха. Но инстинкт выживания оказался сильнее.

Я ударил его локтем в предплечье — никакой реакции. Попытался дотянуться пальцами до глаз, но под капюшоном был лишь холод и… пустота. Лишь легкое мерцание, будто звёздное небо скрывалось в складках черного капюшона.

Я обмяк, но в последнюю секунду смог выбросить ноги вперёд, резко упереться в его живот. Рывком оттолкнулся — и вместе мы рухнули на пол. И в ту же секунду он был снова на ногах.

Я перевернулся ухватил горсть соломы из угла — единственное, что нашёл. Взмах! От неожиданности лезвие выпало и звякнуло о пол.

Вот мой шанс!

Я кинулся и схватил оружие. Отбил ногой его удар, едва не сломавший мне рёбра.

Враг двигался как тень, беззвучно и молниеносно. Я едва поспевал отражать выпады. Клинок в моих руках был тяжёлым, плохо сбалансированным, совершенно непривычным. Но это было хоть что-то.

Он бросился на меня сумасшедшим вихрем. Я отступил, парировал, почувствовал, как клинок звенит от удара о нечто нереально плотное. Искры вспыхнули в темноте, осыпая нас, как звёздный дождь.

Между его движениями и моими ответными ударами было что-то странное: словно я бился не с человеком, а с самим мраком. Ткань плаща шипела, шуршала, скользила по полу, как змеиные тела. Каждый его выпад оставлял в воздухе серебристый след, который не сразу рассеивался.

Он нанес удар сверху, я отбил. Моя рука онемела от удара. Второй удар пришёлся в бок, я отлетел. Насколько это было возможно в камере.

Пыль и мелкие осколки осыпались с потолка.

Враг замер, наклонил голову вбок, будто прислушивался.

Я понял — он играет. Наслаждается каждым моментом.

Моим страхом. Моим изнеможением. Моими попытками сопротивляться, которые казались жалкими.

Но сдаваться нельзя.

Что-то стукнуло. Не в коридоре — дальше, но он дернулся. На мгновение качнулся назад, словно желая увидеть, нет ли у нас компании.

Я воспользовался моментом и вонзил клинок под капюшон.

Но лезвие ушло в пустоту, словно в густой дым. Там не было плоти. Не было тела.

Только бездонная чернота.

Из неё хлынула вязкая тьма, окутывая мои руки, плечи, грудь. Обожгла кожу диким холодом. С губ сорвался вскрик, кинжал выпал из ослабевших пальцев.

Он рассыпался на мгновение в дым и снова собрался в человеческий силуэт.