— Хватит врать, Мона, — цедит Натан с раздражением.
Пухлые губы Пчелки растягиваются в довольной улыбке и она теплыми пальцами обхватывает меня за запястье.
49.
Мои нервные клетки совсем не готовы к столкновению с Моной, но сидеть в домике тоже не дело. Мне нужна информация.
Я тянусь к ручке двери, но тут подбегает Пчелка, хватает за пальцы. Ее глаза, огромные и умоляющие, блестят от страха. Сестра тихо шепчет:
— Если Натан узнает о моем участии, он это так не оставит, Лиз. Скорее всего, отправит в какую-нибудь закрытую исправительную школу. Если не хуже…
Я вспоминаю, как холодно Натан говорил о блокировке теневой магии у своего будущего ребенка.
О других его угрозах пытаюсь не думать, это слишком страшно.
Увы, но проблем в том, что я тоже не знаю, как темная магия повлияет на юного дракона. Безусловно, надеюсь на себя, на то, что изучу магию и смогу воспитать ребенка без ужасных последствий.
Душу царапает тревога, в моем положении сложно сохранять уверенность. Естественно, я боюсь ошибиться, боюсь сделать неправильный выбор, подставить тех, кто мне доверился.
Но огненная магия малыша вдруг тянется ко мне, успокаивает. Ох, он снова “на связи”!
Если малыш общается, поддерживает меня магией, значит, тени для него уже не тайна. Блокировать его силы поздно.
— Я тебя прикрою и защищу, — отвечаю Пчелке и тяну дверь на себя.
Что же касается Натана… к сожалению, он показал свое желание контролировать и жестоко подавлять нас с ребенком. Меня это не устраивает.
Дверь распахивается, и Мона врывается в спальню, чуть не сбивая меня с ног. Щеки пылают, глаза лихорадочно блестят. Никогда не видела эту змею такой — она на грани, готова взорваться. Кажется, провал Ала лишил ее рассудка.
Фурия готова вцепиться мне в лицо, но Натан быстро встает между нами, один только его строгий тяжелый взгляд заставляет Мону отступить.
Уголки ее губ дергаются, что свидетельствует о нервозности. Она сейчас как загнанный зверь. Глаза бегают, на лице написана паника.
— Вся ирония заключается в том, что мой брат самолично вызвал императорских экспертов, чтобы проверили печати, — сообщает Натан. — Похвальная прыткость. Кто мог подумать, что весь хитроумный план сорвется и эксперты найдут на жрецах следы магии Ала и… — Дракон делает небольшую паузу. — Обнаружены и твои следы, Мона.
Натан становится так, чтобы закрыть меня от нее. Я сжимаю руку Пчелки — ее пальцы дрожат. Боюсь, что Мона в ярости набросится на девочку.
А змея сатанеет. Кидается к нам, но Натан останавливает ее.
— Это все ты, — она указывает пальцем в Пчелку. — Это ты…
— Договаривай, — прошу, смотря ей в глаза, и Мона застывает с открытым ртом, не смеет сказать больше.
Ведь разоблачив Пчелку, она раскроет тайну своей беременности, а это для Моны катастрофа.
— Я ничего не делала, — Пчелка поднимает на меня взгляд, полный искреннего удивления, а затем сжимает мою руку.
Сестра, кажется, сигнализирует мне, что не причастна к следам магии на жрецах или молитвенниках.
А Натан насмешливо продолжает:
— Что же ты так побледнела, дорогая? Твои следы нашли вокруг Древа. Что ты там делала, Мона?
Та замирает, но буквально на секунду, и сразу же расслабляется, хотя блеск глаз все еще выдает внутреннее напряжение.
— Я проверяла убранство зала и… — она притворно вздыхает и опускает глаза. — Хотела попросить благословения для нашего малыша.
Я краем глаза слежу за Пчелкой и от моего взгляда не ускользает, как краснеет эта паршивка.
Но я не могу рассказать Натану о проделках сестры — беременность Моны должна сыграть мне на руку при разводе, да и сдать Пчелку кажется плохой идеей. Натан готов пойти против собственного ребенка, а что он сделает с Пчелкой? Пожалеет глупую девчонку? Вряд ли.
Признаюсь, именно эта его позиция и угрозы в адрес ребенка усилили мое желание бежать.
Ох, Натан, почему ты так слеп и категоричен?
— Пойдемте, — он кидает на меня испытующий взгляд и хватает Мону под руку.
Пчелка жмется ко мне, ее пальцы холодные как лед. Пока мы семеним за Натаном, который тащит Мону, словно на буксире, сестра шепчет, торопливо и тихо:
— К следам Ала я не имею отношения. Я не при чем.
— Верю.
Мне становится любопытно, что же случилось, как Ал умудрился так эпично проколоться?
Пчелка закусывает губу и мы встречаемся взглядами: “Не бойся”, — отвечаю одними губами.
Натан широко шагает и Мона идет рядом с ним как королева в изгнании. Она не знает о моей метке и рассчитывает на молчание Пчелки Софи, которая побоится раскрыть правду.
А если она снова попытается обвинить меня в измене?
В этом случае бракоразводный процесс может превратиться в самый страшный ночной кошмар, а Шарлен навсегда выскользнет из рук. Неверных жен здесь не жалеют: лишение прав, фамилии… а затем монастырь.
Я хмуро смотрю в прямую спину Моны. Если ее ложь вскроется, интриганке несдобровать.
Натан выводит нашу маленькую процессию во внутренний двор. Я ежусь на весеннем холодном солнце и муж, развернувшись, качает головой. В следующую минуту мои плечи накрывает горячей и тяжелой шинелью. Терпкий мужской запах наполняет ноздри и я тихо благодарю мужа за заботу.
Прижимаю к себе Пчелку, а Мона зло сверкает глазами. Ей не нравится жест Натана, а теплая шерстяная шаль, может, и спасает от промозглого ветра, но не от зависти.
К нам приближается императрица Мари в сопровождении нескольких солидных магов средних лет. Высокий и широкоплечий дракон… Ларшис, кажется… держится позади. Его темные глаза хитро поблескивают.
— Ал переиграл сам себя, — улыбается императрица.
— Копирование чужой магии всегда риск, одна ошибка, и настоящие следы проявятся, — вступает в разговор старец в темном твидовом костюме.
Мона дергает губой и бледнеет, но Натан не смотрит на нее, он слушает старца. Впрочем, мерзавка быстро берет себя в руки.
— Вы хотите сказать, что фальшивый фон слетел и проявились настоящие следы-улики? — уточняет Натан.
Императрица Мари кивает, но ее глаза следят за Моной, ловят каждую тень на ее лице.
А я снимаю большущую адмиральскую шинель и накидываю одно плечо на Пчелку, чтобы мы могли греться вместе.
— Именно. Осталось найти того, кто этот фон наложил, став соучастником преступников, — степенно подтверждает старец.
Ощущаю, как при его словах сестра вздрагивает всем телом. Вздыхаю. Нам нужно в Шарлен. Я понятия не имею, как сложится там наша жизнь, ведь графство проблемное и с не очень дружелюбным населением.
Но разве у нас есть выбор? Останемся здесь — Мона найдет способ добраться до Пчелки. Ее взгляд обещает месть. А Натан... Меня пугают его контроль, его готовность подавить ребенка, возможно, готовность жестоко наказать Пчелку.
Сестра заслужила трепку, но… Боже, как она дрожит!
— Холодно, Софи? — спрашиваю я, чтобы отвести от сестры подозрения, но, естественно, получаю ненавидящий взгляд от Моны.
Змея понимает, кто испортил им хитрый план.
Тем временем во двор выводят Ала. Двое охранников волокут его, заломив руки за спину. Он бледен, губы синие, глаза мечут молнии. Холодок бежит по спине — его ярость опасна, особенно для Пчелки. Нам надо как можно быстрее уезжать.
— Все будет хорошо, — шепчу я сестре.
— Ты и меня обвинишь, Натан? — Мона срывается, голос дрожит от злости. — Мать твоего наследника? Я рожу настоящего дракона!
Мари скептически фыркает и вопросительно глядит на брата.
— Пока побудешь под домашним арестом, Мона, — мрачно отвечает Натан.
Ее щеки вспыхивают, словно от пощечины. Унижение для такой гордячки — хуже смерти. Она хотела переиграть Пчелку, повесить на нее всю вину, но не успела. Теперь ее план рушится.
— Ты пожалеешь. Тем более эта… все равно разводится, — Мона вскидывает голову. — Думаю, тебе стоит поинтересоваться, почему она решилась на такой шаг. Я могу доказать, что Лиз Карен изменяла, пока была невестой.
