— А тебе стоит помолчать, Мона, — Натан тяжело роняет слова.
Он наблюдает за тем, как Ала упаковывают в черное авто жандармерии.
50.
— Ты не имеешь права запирать меня! — Мона переносит свой гнев на Натана.
На дне ее зрачков плещется страх, но она умело маскируется под уверенность и наглость. Возможно, у нее припрятан коварный план “Б” в рукаве.
— Ты утверждаешь, что носишь моего ребенка, — мрачно отвечает Натан, тяжело разворачиваясь к ней. — Пока обратное не доказано, я имею право диктовать условия.
Энергия, которую он даже не пытается скрыть, заполняет пространство, ощущается через аромат грозы и электрическое покалывание.
Мона заливается краской притворного смущения, но при этом стреляет в меня довольным взглядом. Не удивлюсь, если она считает меня трусихой — испугавшейся немилости богов и ринувшейся разводиться.
Рыжая змея ждет не дождется момента, когда сможет занять мое место.
Мари внимательно наблюдает за нами. Когда авто с Алом исчезает за поворотом, она подходит ко мне и встает рядом, демонстрируя защиту и покровительство.
— И ты против меня, сестра? — усмехается Натан.
— Я как раз за тебя, Нат, — императрица грустно улыбается в ответ.
Мона скользит к моему мужу и, опустив голову, замирает рядом: идеальная картинка покорной и любящей женщины. Но я вижу, как жадно блестят ее глаза.
— Ты уедешь? — интересуется Натан у сестры нейтральным тоном.
— Твоей жене нужна поддержка. Останусь, пока идет суд.
Эти слова императрицы не нравятся Моне. По ее бегающему взгляду я в очередной раз убеждаюсь — против меня задумана подлость. Инсценируют мою “измену”? Вполне возможно.
Неужели Мона приведет актера? Она способна притащить лжесвидетеля прямо на суд и устроить скандал.
— Я требую изолировать и Пчелку Софи! — вдруг выпаливает Мона.
Поднимает голову и с вызовом продолжает:
— Девочка настоящая мерзавка, не ценящая добро. Она пыталась отравить меня. Горелый мед с травами довольно банально, но именно такими зельями травят плод.
Пчелка Софи тяжело сопит от гнева и обиды, подняв голову, умоляюще смотрит на меня. Я прижимаю сестру к себе, плотнее окутываю шинелью мужа. Клевета сыплется на нас пулеметной очередью и постоянная война изматывает. Но я сильная, я справлюсь.
— Это ложь, — произношу спокойно и твердо, прежде чем Пчелка успевает вмешаться и наговорить глупостей.
— У тебя есть доказательства? — Натан неприязненно смотрит на Мону.
— Нет, я вылила питье. Испугалась, — отвечает она, не моргнув глазом.
Лжет и не краснеет, змея.
— Тогда говорить не о чем, — отрезает Натан. — А взаперти ты будешь в безопасности, если вдруг тебя захотят отравить.
По его лицу вижу, как неприятен ему весь этот разговор, но от иронии он не отказывается.
— В лесу живет женщина, миссис Саурус. Работает у нас в саду, — продолжает Мона. — Лиз с Пчелкой вечно к ней бегали — книги брали, учились. Поинтересуйся, какими зельями она торгует.
Мона гладит себя по животу — фу, до чего же театрально. Натан кивает своему человеку, несколько моряков как раз толкутся в глубине двора.
— В твоем положении нужно отдыхать, — замечает он и отворачивается от Моны.
Она злится — все ее вранье выглядит жалко на фоне моего желания развестись. Но ей не остается ничего, кроме как присесть в прощальном реверансе перед императрицей и последовать за моряком в замок.
Натан задумчиво оглядывает меня, а я прижимаю сестру покрепче. Мне жалко девочку, хоть для ее же блага я намерена хорошенько погонять ее в Шарлене.
— Собираюсь заказать Пчелке новые платья. Пусть водитель отвезет нас в город, — замечаю сдержанно.
Натан тянется к карману кителя, достает портмоне и протягивает мне пачку денег:
— Вас сопроводит мой человек.
— И я поеду с девочками, — вмешивается императрица.
— Надеюсь, ты объяснишь моей жене, что схватка со мной плохая идея, — говорит Натан усмехаясь. — Я, конечно, могу отпустить тебя, Лиз, но без Шарлена. Отправишься с сестрой обратно к отцу.
Усмехаюсь. Молчу.
После ателье модистки мы обязательно зайдем к стряпчему, обговорим стратегию развода. То, что Мону отправили под охраной как мать ребенка Натана, мне на руку. Но каков шанс отсудить приданое? Хоть стряпчий и дал надежду, я все же сомневаюсь. Стопроцентной гарантии нет.
***
Мари с удовольствием сопровождает нас по магазинам. Теперь, когда я знаю, что она попаданка, императрица вызывает во мне особенное любопытство. Я поглядываю на нее, но завести разговор по душам страшно.
Впрочем, я решусь. Наверняка решусь и поговорю с Мари Рашборн.
Под недовольным и скептическим взглядом Пчелки я выбираю прочные и натуральные ткани на лето и зиму. Цвета нейтральные, сдержанные.
— Но, Лиииз, — тянет она. — Это же так скучно.
— Я предупреждала тебя, Пчелка, — строго одергиваю ее. — В Шарлене в первое время нам придется непросто. Ты будешь учиться и помогать мне.
— Но…
— Не до нарядов нам будет. А если понадобится что-то праздничное, купим. Просто... — я смотрю, как продавец с тонкими усиками отмеряет отрезы. — Просто пойми, ничего не дается даром. Я не могу просить у Натана денег на дорогие платья.
— А у самой целый шкаф красивых нарядов, — обиженно отвечает Пчелка.
Мари не вмешивается, прислушиваясь к нашему разговору издалека.
— Поделюсь с тобой любой тряпкой, — вздыхаю. — Можешь иногда примерять мои платья, но только с одним условием.
Пчелка закатывает глаза, и я в очередной раз убеждаюсь, что она упрямый и безответственный ребенок, которому не хватает строгости. И одновременно любви. Любви теперь, после исчезновения настоящей Лиз, Пчелке тоже очень не хватает.
— С каким условием? — тянет она.
— Ты сильно провинилась, Пчелка. Забыла?
— Но я же извинилась!
— Извинений мало, тем более что я не злюсь. Дисциплина нужна тебе самой, чтобы не наделать ошибок в будущем.
Думаю, сестра плохо понимает меня, но я не отступлю.
— В быту яркие платья не нужны. И ко всему прочему тебе придется поработать над вкусом и элегантностью, — улыбаюсь продавцу и тянусь к сумочке, чтобы расплатиться.
В соседнем ателье мы заказываем несколько нарядов для девочки-подростка. С Пчелки снимают мерки, но она дуется, поскольку я выбрала практичные, хотя и простые модели.
Платья для учебы, для прогулок, для верховой езды — все нежное и сдержанное. Прикупила я, конечно же, и ленты для волос, что вызвало новое закатывание глаз и вздохи.
— Сетки и шпильки тебе не по возрасту. И стричь волосы не дам, — качаю головой.
Мари улыбается. Мы прогулочным шагом идем по чистым улицам города, любуясь витринами. Боцман Натана топает следом, отпугивая от нас людей.
— Можно сделать маленькой леди подарок? — спрашивает императрица. — Он подойдет под то жемчужно-серое платье, что вы заказали.
Пчелка замирает кроликом и молчит. Она уже получила порцию нотаций, но я понимаю — излишнее давление ее оттолкнет. Пусть получит поощрительный подарок. Пчелка заслужила.
— Подарок от вас — честь для нас, ваше императорское величество, — отвечаю я.
Мари, заручившись моим согласием, направляется к небольшому магазинчику с веселой витриной и покупает для Пчелки красивую бирюзовую заколку.
Сестра счастлива как маленький ребенок, а бирюза сочным пятном сияет в золотых волосах.
— Спасибо, ваше величество, — тянет она, и ее щеки заливает радостным румянцем.
Я же получаю полный благодарности взгляд.
Мари поднимается со мной к господину Митклошу, но не вовлекается, пока мы со стряпчим обсуждаем стратегию развода. Секретарь занес ей резное кресло с мягкой красной обивкой и императрица сидит у книжных полок, иногда рассеянно посматривая на корешки.
Многое изменилось за последнее время — приходится иначе выстраивать линию защиты. За черные лепестки стряпчий хватается как утопающий за спасательный круг.
