Повелитель огня II (СИ) - Опсокополос Алексис

Рассвирепевший ящер взвыл, каким-то неестественным образом извернулся и ударил лапой мне по груди. Глядя, как здоровенные острые когти бьют по моему кожаному жилету, я подумал, что эта тварь сейчас разорвёт мне всю грудь. Но нет. Чары работали — когти лишь скользнули по жилету. Правда, немного зацепили правое плечо, но это были уже мелочи.

Мглец тем временем упал на тропу, причём не очень удачно — подвернул левое крыло. Он попытался его расправить и встать, но такой возможности я ему не дал — быстро подскочил и ударил мечом сверху вниз, вдоль шеи. Ящер дёрнулся и замер, словно пытался понять, что же ему теперь делать. Затем он зашипел, открыл пасть, демонстрируя острые зубы, и начал расправлять крылья, готовясь броситься на меня.

До конца расправить не успел — я быстро сделал шаг вперёд, вогнал меч ему между рёбер и выдернул. Ящер затрясся, но всё равно попытался на меня броситься. Правда, получилось у него лишь рухнуть в моём направлении. Я оттолкнул тушу ногой к краю выступа, и она соскользнула вниз, увлекая за собой мелкие камни. Крушек тем временем добил своего мглеца.

Времени на передышку не было — вторая партия ящеров, летевшая на нас, была намного больше первой, я даже считать не стал, сколько их. Казалось, вообще все, что кружили в небе, решили разом нас атаковать. Я бросился к щиту и принялся поджигать на нём факелы.

Огонь перескакивал с одного факела на другой не сразу — ветер мешал. Приходилось прикрывать ладонью, загораживать от порывов. Стало понятно, что разжечь все до нападения зверей я не успею. Тогда я схватил щит и подтащил его к Гореку, прикрыл себя и королевича. И продолжил поджигать факелы на щите уже в таком положении. Ясна, выпускавшая в ящеров одну стрелу за другой, тоже спряталась за щитом. А гораны встали впереди, готовые принять первый удар.

И долго им ждать не пришлось: уже через несколько секунд мглецы набросились на бойцов. Первого встретил Зарек — отменным ударом прямо в грудь. Топор вспорол плоть, кровь брызнула на камни, ящер, чуть ли не пополам разрубленный, упал на тропу. Зачарованное оружие даже в руках простого бойца творило чудеса, то-то Горек с этим топором ничего не боялся.

Крушеку было сложнее, но он тоже держался молодцом: бил ящеров по лапам, крыльям, бокам, изворачиваясь при этом всем телом, чтобы его самого никто не зацепил. И нам ещё сильно повезло, что выступ был маленький, и у мглецов не получалось нормально на него приземлиться, чтобы атаковать горанов массово с земли. Приходилось с лёту, а значит, по очереди, так как толпой они мешали друг другу крыльями.

А пока гораны бились с теми ящерами, кто долетел до выступа и пытался на нём закрепиться, Ясна стреляла по тем, кто ещё только подлетал. Лучница выпускала одну стрелу за другой. Обычные у неё уже закончились, и она перешла на зажигательные, коих было предостаточно. С относительно близкого расстояния они все шли в цель. Но даже если Ясна попадала не в грудь или шею, а всего лишь в крыло или лапу, эффект от зажигательной стрелы всё равно делал своё дело. Горящие ящеры начинали паниковать, метаться в воздухе туда-сюда, стараясь избавиться от огня, чем сильно пугали сородичей, многие из которых от такого зрелища улетали подальше.

Но многие и прилетали. И я прекрасно понимал, что долго Зарек с Крушеком не продержатся — амулеты амулетами, но силы имеют свойство заканчиваться, как ты их ни укрепляй. А ещё в любой момент кто-нибудь из горанов мог получить ранение и составить компанию Гореку, поэтому я старался поджечь все факелы на щите как можно быстрее. Именно все — было не до экономии, нам требовалась надёжная защита. Как только закончил, сразу же заорал что есть сил, чтобы гораны меня услышали:

— Идите сюда! Быстро! Прячьтесь за щит!

И в этот момент Крушека всё-таки зацепили. Он добивал мглеца, набросившегося на него справа, а зашедший слева, цепанул его когтями. С лёту, со всей силы. По левому плечу, по верхней части, мне даже сначала показалось, что задел шею, но нет, повезло Крушеку — только плечо. Горан отшатнулся и чуть не упал, но всё же успел выставить перед собой топор и встретить лезвием ящера. И не просто встретить, а полоснуть того по шее.

— Идите сюда! — снова заорал я, срывая голос. — Бегом!

В этот раз гораны меня послушались и забежали за щит. На освободившееся место на выступе тут же начали приземляться мглецы — им больше никто не мешал это делать. Только вот приземлившись, ящеры не знали, что делать дальше. Они смотрели на горящий щит, рычали, шипели, махали крыльями, вытягивал шеи, показывали зубы, но в огонь лезть боялись.

Впрочем, очень быстро до зверей дошло, что если сложить крылья, то можно пролезть в довольно большую щель между щитом и скалой. Этим они и занялись — сразу с двух сторон. Но теперь горанам было намного легче отбиваться, всё же мглецы нападали на них по одному.

Зарек размахивал зачарованным топором, Крушек, которому из-за ранения было труднее — обычным, и при этом у каждого горана за спиной висел згарник, а через плечо была переброшена большая сумка.

— У вас ещё остались ядра для згарников? — спросил я.

— Конечно, — ответил Зарек. — Но мы не сможем отбиваться и стрелять одновременно.

— Сейчас подвинемся, и сможешь.

— Куда подвинемся? — не понял меня горан.

— К краю площадки, — ответил я. — Продолжайте отбиваться, и все вместе аккуратно двигаемся влево. Ясна, тащи Горека!

Юная княгиня закинула лук за спину, схватила королевича и потащила его к левому краю площадки, а я переместил туда щит. Этим манёвром мы лишили ящеров возможности нападать на нас с двух сторон. Слева от нас теперь был обрыв, места для приземления не осталось, и хоть щель между щитом и скалой была около полутора метров, сунуться в неё, сложив крылья, было невозможно.

Мглецы теперь пёрли лишь с одной стороны, и раненый Крушек самоотверженно сдерживал этот натиск. Зарек не мог заменить товарища, так как для стрельбы из згарника нужны были обе руки, но зато он мог стрелять. И делал он это очень быстро.

С близкого расстояния выстрелы получались идеальными — Зарек попадал прямо в головы ящеров. Огненная сеть опутывала эти головы, и испуганные мглецы с диким визгом улетали куда попало, вообще не глядя — лишь бы улететь.

Ясна тоже неплохо добавляла из лука, и в нашем противостоянии с ящерами наступил перелом. Один за другим мглецы начали улетать: кто-то, получив ранения, а кто-то, испугавшись. Те, кто кружил в воздухе, но так и не рискнул спуститься, тоже убрались. Буквально за десять минут всё закончилось, и мы больше не слышали ни мерзких криков ящеров, ни хлопанья их крыльев. Наступила почти полная тишина — лишь негромко потрескивали факелы, да завывал в ущелье ветер.

— Всё, — выдохнул Зарек, убирая згарник. — Отбились.

Я посмотрел вверх — туда, где ещё недавно на фоне неба кружили мглецы, и не увидел там ничего, кроме туч и разгорающейся зари. Мы отбились, мы остались живы. Но потеряли кучу времени. К тому же Горек лежал без сознания, а я и Крушек были ранены. Шансы добраться до гнезда шептокрылов и уничтожить его стремительно уменьшались.

Ясна тем временем подошла к Гореку, присела возле него, тронула королевича за лоб, пощупала у него пульс на сонной артерии и сказала:

— Жив, но какой-то очень уж холодный, и, похоже, в сознание приходить не собирается.

— Холодный — потому что холодная кровь на нём, — пояснил Зарек. — А в сознание сейчас придёт.

— Что ещё за холодная кровь? — спросил я.

— Заклятие, — ответил Зарек. — Оно само накладывается в нужный момент, если амулет носить. При ранении или отравлении, или ещё какой-нибудь опасности кровь становится холодной, и ты спишь, пока не придут ведуны-лекари и не вылечат тебя. Или пока силы сами не восстановятся. Наверное, когда Горек упал на камни, амулет и сработал.

— Я удивляюсь, как он вообще весь не переломался после такого падения. Или это его доспехи спасли?

— Пёрышко.

— Тоже амулет? — предположил я.

— Да, — ответил горан. — При долгом падении тело становится легче. С такой высоты удар был примерно, как с двух саженей. Больно, но кости должны быть целы. Сейчас дадим ему каменной живицы, и будет понятно, что с ним.