– Доброе утро, Мила, – я поворачиваюсь к девушке и смотрю на неё в упор. – Входи.
Она не тушуется под моим взглядом, лишний раз подтверждая, что её робость лишь маска. На самом деле Мила далеко не промах. Я усмехаюсь, и Милава делает нервное движение, поправляя и без того безупречно разглаженную юбку.
– Вы меня вызывали? Я приехала ещё вчера, но вас не было, – снова надевает маску милой прелестницы, наивно хлопая глазками. – Признаться, я была так расстроена, что мы даже не провели время вместе. Не поговорили толком… я понимаю, что дела важны…
– Мила, ты виделась с сестрой?
– Д-да, конечно. Отнесла ей гостинцы от матушки, – Мила снова поправляет локон, переигрывая, и подходит чуть ближе.
Она сбрасывает шаль на кресло и становится так, чтобы свет падал на её лицо, шею и грудь, выгодно подчёркивая достоинства.
Анна никогда так не делает. Она вообще кажется бесхитростной и слишком прямой. Но, как показал опыт, она умеет носить и менять маски, когда это необходимо.
– Ты удивилась, когда узнала, что метка твой сестры снова проявилась? – я прохожу вперёд и сажусь за стол, не сводя с Милы взгляда.
Она слегка тушуется и бледнеет. Не ожидала, что разговор сходу пойдёт об этом.
– Вы знаете… – начинает она, и тут исправляется, подаваясь вперёд и глядя мне глаза: – Знаешь… я не удивилась!
– И почему же? – пропускаю мимо ушей фамильярность.
Милава без спроса падает на стул напротив меня и прикладывает руку к груди. Мой взгляд падает на её декольте и задерживается на нём. Затем ползёт выше, оценивая. Мила и правда красива, точёная фигура, идеальная лицо. Но к ней нет той тяги, и интереса, который есть к Анне.
Но глаза Милы загораются огнём. Она принимает мой оценивающий взгляд за свою победу. Девушка подаётся вперёд, ещё больше открывая мне обзор на молочно-белую грудь.
– Рагнар, – она произносит моё имя с придыханием. – Я думаю, что Анна… на самом деле не Анна.
– О чём ты? – холодно спрашиваю я.
– Я думаю, в её теле кто-то другой. Она – попаданка-иномирянка! Этим и можно объяснить лживую метку, которую не смогли выжечь даже в храме. Это злая иномирная магия, призванная разрушить нашу с тобой истинную связь и не дать зародиться любви!
Мне казалось, что Милаве не получится меня удивить, но я ошибся. Её слова вызывают во мне какой-то болезненный отклик. Потому что кажется, что это правда.
– Объяснись, – требую я таким тоном, что Мила втягивает голову в плечи.
– Она… странная, – Милава принимается тарабанить пальчиками по столу. – Моя сестра Анна была другой. Смирной, кроткой, послушной. А эта дрянь смотрит волком, хоть и пытается притворятся невинной овцой.
– И это всё?
Слишком расплывчато.
– Нет, – Мила поджимает губы. – Когда мы ехали в карете, она говорила про какие-то машины. И она имела в виду не фабричные. Её удивляло почему мы едем в экипаже, который запряжён лошадьми, а не на машине, которая везла бы нас. Ты представляешь?
Иномиряне порой рассказывают, что в их мирах можно ездить на железных каретах без лошадей и летать на железных птицах. В их мире нет драконов.
Я вспоминаю шок Анны тогда в кабинете. Она увидела мои глаза и почему-то испугалась. Тогда мне показалось это странным, но я списал всё на то, что её в тот момент обвинили в подделке метки. Я решил, что она в шоке.
Но нет.
Она испугалась именно глаз зверя.
И её характер действительно изменился.
– Это не доказательство, Милава, – равнодушно говорю я. – Просто догадка, под которой почти нет оснований.
Мила гневно закусывает губу, но тут же снова принимает доброжелательный вид.
Вопреки моим словам подозрение насчёт Анны всё сильнее набирает обороты. Я вспоминаю каждую минуту рядом с ней и понимаю, что изменилась она довольно резко. И совсем недавно.
– Ты ведь не думаешь, что я могла обмануть тебя, правда? Не думаешь, что моя метка поддельная? – Мила закусывает пухлую губку, глядя на меня приторно-сладким взглядом верной собачонки.
Конечно, думаю.
Изначально не стоило сомневаться, но меня сбило с толку, что Анна беременна не драконом. Её предательство перевернуло всё с ног на голову.
Миле не нравится, что я игнорирую вопрос. В её глазах мелькает что-то дикое.
Она грациозно встаёт со стула, и шаль с плеч падает на пол. Но Милава не торопится её поднимать.
– Я верю, что мы идеально подходим друг другу, – произносит она, медленно обходя стол и не сводя с меня томного взгляда.
Мне даже интересно, что она предпримет. Судя по движениям и решительности во взгляде попытается соблазнить.
Так и происходит.
Она садится на стол, провокационно близко ко мне. Смотрит глаза в глаза.
Я слегка отодвигаюсь от стола и поворачиваюсь к Миле, с интересом наблюдая за происходящим.
Она призывно облизывает губы, а затем изящным движением стягивает с плеч голубую ткань. Готов поспорить, она выбрала неспроста этот наряд, уж слишком легко поддалось платье. Значит, готовилась заранее.
Моему взгляду предстают упругие белые полушария груди и аккуратные розовые ореолы. Милава выглядят совершенно. Она привлекательна настолько, насколько может быть молодая красивая женщина.
Я лениво осматриваю девушку, и останавливаю взгляд на то и дело вздымающейся груди.
Мила дышит тяжело, глядит вызывающе и с некоторым волнением. Очевидно, дальше она не продумала план действий. В её картине мира я сейчас должен повалить её на стол, хорошенько отодрать, а затем влюбиться без памяти.
План довольно глупый и наивный, но, видимо, ей он казался безупречным.
Я встаю и подаюсь вперёд, глядя на Милу сверху вниз. Она призывно откидывается на столе, опираясь на руки, и приоткрывает рот.
– Оденься и не позорься. Я не люблю шлюх, – усмехаюсь я.
Её лицо мгновенно меняется. В глазах вспыхивает возмущение и стыд. Щёки Милы становятся пунцовыми, она открывает рот, но затем сразу же его закрывает. Поспешно вскакивает. Мы настолько близко, что ей приходится протискиваться между мной и столом. Я специально не отхожу, насмешливо наблюдая за ней. Не хочу облегчать ей задачу.
Едва выбравшись, Милава принимается натягивать платье дрожащими пальцами. Её губы искривлены страданием, взгляд мечется. Я вижу, что она хочет стыдливо убежать, но берёт себя в руки, остаётся и поднимает на меня взгляд.
