– Я была ослеплена чувством… поддалась эмоциям, – бормочет она.
Что же, я ценю силу её духа.
Не знаю, стоит ли начать пытать Милу, чтобы понять, кто помог ей подделать метку? Или установить за ней слежку?
Моя задумчивость вызывает у Милавы страх.
– М-мой истинный… – она падает на колени, сотрясаясь в рыданиях. – Клянусь, я не шлюха. Я – честная девушка, ослеплённая любовью. Я сгораю в чувстве к тебе!
– Встань и уходи, Мила. Я позову тебя позже, когда понадобишься, поняла?
Я не слушаю извинений и бормотаний Милы. Лишь провожаю её взглядом, когда она выходит из комнаты.
Сейчас меня больше заботит Анна. Если она иномирянка, это бы многие объяснило. В том числе тот факт, что метка изменила свой рисунок как раз в том месте, которое обозначает душу. Нужно встретиться с ней в ближайшее время.
Глава 15. Ты полюбишь меня со временем
В храме Морены прохладно, и даже расставленные в комнатах жаровни не спасают. Первые серьёзные заморозки уже коснулись старинных камней, из которых сложено здание. Холод проник в каждую трещину.
На кухне храма, куда меня сегодня отправили помогать с готовкой, чуть теплее, чем в других комнатах. И это радует.
Я сижу и чищу картофель с морковью, находя в этом тихом ритуале свою отдушину. Лезвие ножа скользит по овощам, отделяя кожуру, а я словно избавляюсь от ледяных мыслей, сковывающих разум.
Когда спина затекает, я позволяю себе на минутку поменять положение тела и полюбоваться искрящимся за окном инеем. Кристаллы льда, словно драгоценные камни, украшают резные рамы окон, отражая тусклый свет раннего дня.
Негромкий скрип двери заставляет меня и остальных немногочисленных работниц кухни повернуться.
– Доброе утро, лиры, – здоровается Добромир улыбаясь.
Вернулся!
Вид у него слегка уставший: под глазами тёмные круги, заломы в уголках рта. Но вижу, что старший послушник пытается бодриться.
Я так рада видеть друга целым и невредимым, что поспешно откладываю нож с недочищенной картофелиной и встаю на ноги.
– Добромир!
Он поворачивает голову на звук моего голоса, и улыбка, сияющая на лице послушника, становится шире.
– Лира Анна, свечи в главном зале погасли, а обеденное служение будет через пару часов. Поможете мне подготовить всё? – спрашивает он, глядя на меня с лёгким прищуром.
– Конечно, – соглашаюсь я.
Словам старшего в храме не будет противиться даже строгая повариха, она отпускает меня кивком головы. Нас с Добромиром провожают внимательными, слегка любопытными взглядами.
– Где же вы были? – я сразу же принимаюсь расспрашивать Добромира, едва мы выходим из кухни. – Норд что-то вам сделал?
– Нет… физически нет, – в глазах старшего послушника моментально вспыхивает неприязнь. – Но вот его приспешники пытались выяснить не связан ли я с заговорщиками.
– Рагнар велел им пытать вас? Пытался навредить чужими руками? – с ужасом спрашиваю я.
– До этого не дошло, – уклончиво отвечает Добромир.
Я резко останавливаюсь, посреди полутёмного каменного коридора, освещённого лишь неясным светом масляных светильников, висящих на стенах.
– Что он сделал? – жёстко спрашиваю я.
Щёки Добромира слегка краснеют.
– Норд снова говорил эти мерзкие вещи. Про вашу красоту, лира Анна. И про то, что я… смотрю на вас, – Добромир признаётся с трудом, и окончательно тушуется.
Старший послушник – человек, приближенный к богине, посвятивший свою жизнь служению. Его смущают подобные разговоры, ничего удивительного. Рагнар же будто находит особое удовольствие в том, чтобы лишний раз напомнить Добромиру о его неопытности в мирской жизни.
– Ладно, оставим этот разговор, – бормочу я, не желая давить на беднягу. – Главное, что вы не пострадали, дорогой друг.
Уязвлено было, по всей видимости, лишь эго Добромира. Сам он цел.
– Я хотела попросить вас зарегистрировать меня в качестве кандидата на пост наставницы сегодня, – я бросаю короткий взгляд на послушника, боясь, что он передумал помогать.
Он мимолётно хмурится, поджимает тонкие губы, но кивает:
– Если на то будет ваша воля, лира Анна. Я готов.
– Только я хочу попросить огласить эту новость завтра, – произношу я. – Чтобы Дарина не помешала мне сегодня.
Пока мы идём за соответствующими бумагами, я рассказываю Добромиру, что вечером хочу встретиться со старыми девами с фабрики. Будет лучше, если я приду к ним не с пустыми разговорами и обещаниями. Я должна подтверждать намерения делами. И брошенный вызов лире Дарине, в виде моего желания занять её пост, лучшее подтверждение серьёзности моих намерений.
Да, я рискую. Но никто не обещал, что будет легко. Всё моё недолгое пребывание в этом мире – преодоление.
Когда Добромир регистрирует меня и даёт соответствующую бумагу, я уже хочу уйти. Но он останавливает меня.
Я прекрасно понимаю о чём пойдёт речь. Мы так и не обсудили желание послушника жениться на мне… и я хотела малодушно сбежать от разговора.
Но вот, не вышло.
– Анна, ты тоже считаешь моё предложение пустой страстью? – Добромир в порыве эмоций берёт мою руку, сжимает и заглядывает в глаза.
Благо, мы в маленькой комнатке, и здесь нас никто не увидит. Я хорошо помню предостережения дракона.
Взгляд у послушника честный, полный скрытого огня. Но проблема в том, что скорее всего Рагнар прав. Это не любовь.
– Ты хороший и честный мужчина. Любая женщина будет рада иметь такого рядом с собой. – мягко отвечаю я, тоже сжимая руку послушника в ответ.
Добромир сникает, несмотря на подбадривающие слова. Я понимаю, что он и сам прочитал правду в моих глазах.
– Любая, но не ты, Анна? – с горечью восклицает он.
– Мы знакомы всего неделю, и я беременна от другого, – напоминаю я всё таким же мягким голосом. – Я не стану ломать тебе жизнь. Просто не могу.
– Милая Анна! Какая у тебя сила духа! Сколько в тебе света, который способен разогнать любую тьму! – подаваясь вперёд, шепчет Добромир с искренним восхищением и благоговением. – Ты непоколебима, несмотря на весь хаос, окружающий нас. Как ты можешь считать, что сломаешь мою жизнь? Ты сделаешь меня счастливым.
