Искры на ветру (СИ) - Ярошинская Ольга

Элай беспокоился за них обеих: Сильва может взбрыкнуть, а Вив… Он пока не позволял себе особо надеяться, но Вив изменилась: стала спокойнее и будто прислушивалась к самой себе. Талия оставалась такой же тонкой, пока что, но Элай уже мысленно прикидывал варианты имен. Что-нибудь твердое и уверенное для мальчика, мелодичное и нежное для девочки.

Туч тоже отправился с ними, хотя его Каталина рыдала, цепляясь за Ковшика, будто надеясь удержать дракона. Элай предложил другу остаться, как-никак, молодожен. Но Туч, хмурый и непреклонный, заявил, что никогда себя не простит, если не будет рядом в решающей битве. Вдобавок он вез на Ковшике Рони, без которого им было не обойтись. Если бы не иллюзии, их бы не пропустили дальше первого сторожевого поста. Но Рони то прятал войско красноперых в безобидном пушистом облачке, то набрасывал на них дымку невидимости, а сейчас и вовсе — превзошел самого себя.

Элай обернулся и хмыкнул: его преследовала стая жирных, крупных гусей со зловещим багряным оттенком перьев. Еще бы клином летели, как положено, а не вразнобой, точно их спугнули с хлебного поля.

С Вересом устроилась Хильда, которая заявила, что во дворце может оказаться очень полезной. Денфорд, сидя с одним из дозорных, страдал от ревности, глядя на возлюбленную, которую прижимал к себе веселый кудрявый капитан.

— А ты можешь не жарить так сильно? — недовольно попросил из-за спины Иней. — Так-то терпимо, но все же печет.

— Я об тебя уже весь зад обморозил, — не остался в долгу Элай. — Так что сиди и помалкивай. Скоро рассвет. Устроим привал.

Днем они отдыхали в небольшой рощице с круглой проплешиной озера в середине. А когда солнце вновь опустилось за горизонт, встали на крыло. Сам Элай добрался бы вдвое быстрее, но красноперые не привыкли к длительным перелетам. Да и Вив надо отдохнуть. Почему же она не осталась в Драхасе вместе с бабушкой, как он умолял? Почему ему досталась такая непослушная, своевольная женщина? Почему его сердце екает от гордости и восторга каждый раз, когда он на нее смотрит?

Хрупкая всадница на огромном крылатом звере, она сумела приручить и Сильву, и его, ссыльного изгоя. Элай не сомневался, что и королева из Вив получится то, что надо.

А на рассвете они достигли дворца. Заблестели, слепя глаза, золоченые шпили, зарозовели белоснежные стены, облитые первыми лучами солнца. Взорвать бы его, чтобы камня на камне не осталось! Если бы там внутри были только мачеха и Тириан, Элай бы так и сделал. Но совет, придворные, слуги… Негоже королю начинать правление с кровавой бойни.

Пожар ненависти, который бушевал в его сердце все годы ссылки, погас, оставив холодную, отточенную как клинок решимость. Тириан пытался его убить — это Элай еще мог попытаться простить. Но брат хотел изнасиловать его любимую женщину.

Такое он прощать не собирался.

Драконы высыпались из облака прямо в королевский сад. Устроились на изящных беседках, с треском ломавшихся под их весом, растоптали роскошные клумбы, один жадно окунул морду прямо в фонтан, пуская в нем пузыри. Еще несколько красноперых расселись на крыше дворца, заглядывая в окна, а Элай посадил Дымка у центрального входа. К нему рванули стражники в сверкающих латах, но разумно замедлили бег, а потом и вовсе остановились, когда Дымок повернул к ним голову и улыбнулся.

Сильва приземлилась рядом, изогнула серебристую шею как лебедь, косясь на всадницу.

— Какая ты молодец! — с искренним восхищением похвалила ее Вивиана. — Долетела так далеко, справилась, умница!

Сильва фыркнула и отвернулась, но вытянула крыло к земле, чтобы Вив было удобнее спускаться. Элай поймал ее внизу в объятия.

Во дворце было тихо. Никто не спешил к ним навстречу, не расстилал красную дорожку для дорогих гостей. Только пялился множеством окон, в которых отражался красный рассвет, и ждал.

— Клумбы, конечно, разбили совершенно безвкусные, — неодобрительно заметила Хильда.

— А вот статуи с голыми женщинами весьма приятны на вид, — сказал Иней, спрыгивая с Дымка.

— Как-то неуютно тут, — выразил общую мысль Туч.

Когда-то дворец был его домом, сейчас Элай чувствовал себя в гостях, причем там, где ему не были рады.

Но он давно ждал возможности поквитаться. Теперь ее не упустит.

— Может, подождете меня здесь? — спросил он, не особо надеясь на удачу.

Туч шагнул вправо и вперед, прикрывая Элая точно в бою, а Вив молча взяла его за руку.

Глава 18

Король

Мраморный зал встретил их гулким молчанием и гигантским портретом Тириана, за спиной которого стояла мать-королева. Брат изменился: время безжалостным скульптором прошлось по мягким чертам, убрав детскую пухлость щек, заострив линию подбородка, и из смазливого парня проклюнулся хищник. Прищур глаза, твердые скулы. Верхняя губа шире нижней, и кажется, что она прикрывает волчьи клыки.

А королева мать, положив руку на плечо сына, смотрела вперед с гордостью. Странно, но художник даже не пытался ей польстить, со всей откровенностью изобразив и поникшие уголки губ, и складки на лбу. А вот у глаз морщин не было. Элай осознал, что никогда не видел, чтобы мачеха улыбалась.

— Вообще не похожи, — заметил Туч, встав рядом.

— Сходства — ноль, — подтвердил Иней.

— А ну-ка… — Рони взмахнул руками и набросил на картину дымку иллюзии.

Блеклые волосы королевы вспыхнули рыжим пламенем, Тириан стремительно потемнел и раздался в плечах. Теперь на троне сидел Элай, а позади него стояла Вивиана.

Иней фыркнул, хмыкнул, а после, не выдержав, расхохотался.

— Ой не могу, — простонал он. — За что ты Элая ненавидишь, скажи? Он на этой картине точно индюк надутый!

— Да нормально вышло, — пробормотал Туч, склонив к плечу голову. — Вив, конечно, рисует красивее.

— Лучше б повесили тот портрет, что Вив нарисовала, — поддакнул Иней.

— С голой… спиной? — обиженно уточнил Рони, едва заметно запнувшись. — Я, между прочим, старался!

— А на Вив посмотри, — Иней покачал головой. — Ей тут лет тридцать, не меньше! А в обхвате целых две Вивианы.

— Ой, все, — сдался Рони и убрал иллюзию.

— Нет, эти еще хуже, — возразил Иней. — Верни как было! Хотя…

Он тоже взмахнул руками, запустив целую тучу сосулек, которые вонзились в портрет, раздирая его на лохмотья.

— А если не будете знать, что сюда повесить, можете взять мой портрет, — предложил Иней, отряхнув ладони. — Будет шикарно смотреться.

— Зачем ты это сделал? — ахнула Вив. — Это ведь чья-то работа!

— Так не надо было рисовать этого урода! — ответил Иней, слегка обескураженный ее возмущением. — Поделом.

— Каждое произведение имеет право на существование!

— Даже подлая королевская рожа? — изумился Иней. — Мы пришли его свергать!

Вив принялась объяснять, что такое художественная ценность, а Элай отошел в сторонку.

Во дворце было по-прежнему пусто и тихо, не считая гвалта, поднятого их дружной компанией. Стражники разбежались — никто не спешил отдавать жизнь за королеву. И слуг нет. Как вымерли все.

— Есть кто живой? — гаркнул из-за спины Иней, и эхо полетело по коридорам дворца. — Что? — спросил он, когда Рони сердито на него шикнул. — Думаешь, кто-то не заметил наших драконов? Мы развалили пару беседок, сломали крышу, а теперь пойдем на цыпочках? Уж поверь, нас увидели и уже ждут.

Это и напрягало. Элай остановился перед широким коридором, ведущим в тронный зал. Длинный и прямой, он казался дорогой в ловушку. Главная дверь с грохотом закрылась от сквозняка, и Элай вздрогнул — капкан захлопнулся.

Вив раскрыла свою чешую, заключая всю их команду в сверкающую сферу. Но Иней тут же вышел из-под защиты, шагнув к картине с изображением нимф.

— Голых женщин не видел? — рассердился Рони, явно еще не простивший критику своего творчества.

— Видел, и уж побольше чем ты, — огрызнулся Иней. — Вив, а ты такое умеешь? Вот чтоб я в центре, а вокруг дамы…

— Во-первых, я не собираюсь рисовать голых женщин тебе на потеху, — сердито заявила она. — А во-вторых, я не смогу прикрыть всех, если вы будете разбегаться как тараканы! Мне и без того сложно сосредоточиться. Надо держаться вместе, или…