Развод: я сжигаю мосты (СИ) - Семенова Карина

Позже, пока учитель отдыхал, Кайтфор провёл для меня целую экскурсию по квартире. Оказалось, что кроме кабинета Эгидио и столовой, здесь две гостиные, несколько спален, кабинетов, библиотека с камином и панорамным окном.

— У моих родителей дом в Айли меньше. Да по этой квартире на лошади кататься можно!

— У меня тоже есть дом. Большой, — не преминул похвастаться Кайт.

— Я думала, ты тут живёшь или у родителей.

— В своём доме я бываю редко. Предпочитаю жить у учителя Эгидио. Тут есть моя спальня.

«Почему же у учителя? Почему тогда не у родителей, если не хочется жить одному?»

Я уже набралась наглости спросить, но и думать об этом забыла, когда Кайтфор повёл меня на крышу. Оказалось, что она тоже принадлежала Эгидио, и там была обустроена огромная терраса: с лежаками, навесами от солнца и вездесущими растениями Кайта. Вид, конечно, отсюда открывался потрясающий, но от такой высоты у меня кружилась голова и подгибались ноги. Я даже выйти на середину не смогла, так и стояла, вцепившись обеими руками в перила, огораживающие люк на крышу. Кайт же преспокойно себя чувствовал, свободно разгуливал среди своих цветов. Поначалу он пытался уговорить меня и оторвать от перил, но я так боялась, что он вскоре оставил эту затею.

Когда час послеобеденного отдыха учителя Эгидио истёк, я вернулась в комнату, которую мне отдали на растерзание, то есть для тренировок, и постаралась морально подготовиться. Я волновалась — слишком уж много зависело от занятий — и чтобы успокоиться, рассматривала обстановку. Комната заметно преобразилась: лишние вещи вынесли, и здесь стало просторно и довольно уютно. На фоне светлого паркета ярким пятном выделялись диван и глубокие кресла с бархатной сине-золотой обивкой и изящный, но практичный стол, который я так глупо испортила. Но больше всего я радовалась плотным шторам из светло-жёлтого, в цвет стен, муара, которые скрывали от меня вид из окна.

«Как вообще можно спокойно жить на такой высоте?» Мне четвёртый этаж приземистого дома аломы Найкель казался пределом, а тут шестой.

Я с радостным предвкушением ждала Эгидио и уже мысленно сжигала дотла, обращала в пепел, опаляла, раскаляла и ослепляла, однако, реальность оказалась жестока.

Учитель сначала просмотрел книги, которые мы с Кайтом принесли из библиотеки, и отметил то, что мне надлежало обязательно знать. Потом усадил меня за стол и заставил чертить много-много одинаковых кругов и линий.

— Это чтобы развить вашу концентрацию и усидчивость.

Совсем не таких занятий я ждала. Через пятнадцать минут я потеряла всякий интерес и умирала со скуки, через полчаса ненавидела все на свете круги.

Когда Эгидио и Кайтфор заглянули ко мне, я жалобно попросила:

— Можно я буду просто рисовать?

За меня вступился Кайт.

— Паулина хорошо рисует. Только не уток!

Я прыснула со смеха, припомнив свои художества на лбу Бартала. Кайт тоже заулыбался. Эгидио, не поняв, что же нас так развеселило, с прищуром на нас поглядел, погладил седую бороду и задумчиво сказал:

— Ну что же. Рисуйте. Творчество ещё никому не мешало.

Я взяла ближайший горшок — тот самый, с бархатцем, — и стала зарисовывать карандашом. Когда было готово, отдала рисунок Эгидио. Кайт заинтересованно заглянул через его плечо.

— Паулина обещала, что сделает для меня эскизы.

— Вот как? — удивился Эгидио. — Ты всё-таки нашёл достаточно сумасшедшего художника, готового ходить с тобой по горам, по долам, мой мальчик. Что ж, тогда вместо занятий по концентрации вы можете рисовать. Но не менее двух часов в день. Это обязательно! А сейчас практика. — Кайт ободряюще кивнул мне и тактично вышел. Учитель продолжил, потирая руки: — Сформируйте голубую сферу из искр, Паулина. Кайтфор рассказал, что она у вас уже получалась.

Я растерялась. «Только что кружочки были, и вдруг сразу “сформируйте сферу”».

— А-а… Вы мне не поможете?

— Нет, пробуйте без меня. Страх мешает? Боритесь с ним.

Судорожно вспоминая, что тогда в лесу говорил мне Кайт, я попыталась создать сферу. Чувствовала уже знакомое покалывание в кончиках пальцев, но нужного результата не получалось, только обычные скромные искорки.

— Пробуйте ещё раз! Просто отпустите себя.

Эгидио преобразился: под обликом доброго рассеянного старичка, страсть как обожающего сладости, проступил маг с железной волей и несгибаемым характером. Его глаза-буравчики неотступно следили за каждым моим движением. Робкие возражения, что я не могу и не получается, он тут же отметал и заставлял пробовать снова.

— Ещё раз, Паулина! И забудьте то, что учили раньше. Ещё раз! Вас вели по привычным устоявшимся путям, учили шаблонным решениям, но они не для вас. Найдите свой путь! Ещё раз!

У меня уже тряслись руки от усталости и этих бесконечных «ещё раз». Только стало получаться хоть что-то, как Эгидио скомандовал:

— Отдохните. Час занятий прошёл. — «Час? Прошёл всего лишь час?!» Мне казалось, что я тут уже полдня как страдаю. Я рухнула в кресло возле стола. — Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, учитель Эгидио. Только голова немного побаливает.

— А ведь раньше было хуже, верно? Вы постепенно крепнете и учитесь правильно распределять силы. Пусть пока и интуитивно.

Я кивнула и бросила взгляд на испорченную столешницу.

«А ведь как эффектно!» Выжженные молнии красиво подчёркивали текстуру натурального дерева. «Если подкрасить тут и вот тут, будет целая картина. Но вот здесь узора не хватает».

— Учитель Эгидио, а если стол вам совсем не жалко, можно я его допорчу?

Я закусила губу, чувствуя, как румянец от осознания собственной наглости расцветает на щеках.

Эгидио добродушно усмехнулся.

— Что же вы задумали, моя дорогая ученица?

— Попытаться дополнить рисунок. Можно?

Учитель вздёрнул рукава, подошёл к столу.

— Положите руки на стол. А теперь пробуйте. Вспомните, свои ощущения в прошлый раз. Не надо представлять молнии или узоры. Отпустите энергию, пусть она течёт свободно. Не бойтесь, я буду вас контролировать.

От мысли, что Эгидио следит за мной и не позволит спалить дом, мне стало легче. Я закрыла глаза и постаралась сделать так, как говорил Эгидио.

Запах горящего дерева всё же заставил посмотреть, что происходит. От моих пальцев, мигая вспышками пламени, ползли в разные стороны ветвистые то ли деревья, то ли молнии. Когда вся столешница оказалась заполнена, я, тяжело дыша, убрала ладони и откинулась в кресле.

Эгидио махнул рукой, и резко распахнулись окна. Свежий ветер смешался с дымом.

— Учитель, вам нравятся такие узоры?

— Что-то в этом есть. — Алом Эгидио даже наклонился поближе, рассматривая столешницу то под одним углом, то под другим. — Свободно отпускать энергию в пространство это неплохо, но помните, что нужно научиться это делать целенаправленно. Подумаем об этом после, а сейчас, Паулина, отдыхать, немедленно отдыхать.

Уже вечером после того, как меня накормили ужином, я поехала домой. Я сильно устала, даже думать было тяжело, поэтому когда Лутис Найкель снова встретил меня внизу и преградил путь, я даже не нашлась с достойным ответом.

— Где была? — спросил он, одновременно разгрызая тыквенные семечки. Лутис щедро отсыпал семечек на ладонь и предложил мне. Я замотала головой, молча обошла его и пошла по лестнице.

— Чего молчишь?

— Устала.

— А что делала?

— Алом Лутис! Я не обязана перед вами отчитываться.

— Ну да, ну да.

Найкель и его навязчивость раздражали. То, что он снял меня с забора, не давало ему право так со мной обращаться. Я ускорила шаг и закрылась в комнате.

«Может, матери его пожаловаться? Хотя глупо как-то. Алома Найкель скорее меня виноватой посчитает, чем сына. Ах, сегодня последний срок заплатить за жильё за следующую неделю! Может, поэтому Лутис за мной ходит? Так бы и сказал, что сроки подошли. Странная семейка».

Я пожала плечами, подошла к шифоньеру, открыла ящик, в котором под всякими безделушками в самом углу хранила деньги, и остолбенела, когда денег там не обнаружила.