Двойник короля 14 (СИ) - Скабер Артемий

— Все доступные средства, господа присяжные, включая применение магии против тех, кто угрожает его землям.

Он повернулся к обвинителю:

— А теперь о фактах. На земли графа Магинского напали вооружённые люди, убивали его подданных, грабили имущество. Что должен был делать аристократ? Смотреть, как уничтожают род?

Майор нахмурился, речь адвоката шла не по его сценарию.

— Дело барона Шуйского, тысяча восемьсот тридцать второй год, — продолжал Сюсюкин. — Губернатор послал войска на его земли без согласия. Барон применил магию, убил семерых солдат. И суд его оправдал.

Присяжные переглянулись. Видно, что не все знали об этом прецеденте.

— Превышение полномочий чиновником аннулирует защиту для подчинённых, — объяснил адвокат. — Если ставленник императора действует вне закона, его люди становятся обычными нарушителями.

Теперь Сюсюкин говорил совершенно спокойно, каждое слово было выверено.

— Граф Толстой, тысяча восемьсот сорок первый год. Князь Вяземский, тысяча восемьсот пятьдесят третий. Оба требовали суда равных, оба его получили.

— Возражение! — вскочил майор. — Эти законы устарели!

— О! — улыбнулся Сюсюкин. — Господин обвинитель считает древние законы недействительными?

Он повернулся к судье:

— Тогда я требую пересмотра соглашения о передаче кристаллов императору. Оно основано на том же законе того же времени.

В зале повисла тишина. Судья побледнел, майор открыл рот от удивления.

— Если суд признает один древний закон недействительным, — невозмутимо продолжал адвокат, — то и остальные теряют силу. Все кристаллы с земель графа принадлежат исключительно ему. Мы требуем вернуть всё добытое немедленно. Плюс неустойка за пользование и компенсация за моральный ущерб.

Присяжные зашептались между собой, такого поворота никто не ожидал.

— Более того, — Сюсюкин достал толстую папку, — я требую суда равных для моего подзащитного на основании закона императора Петра Второго.

— Этот закон не применялся сто лет! — возразил обвинитель.

— Неправда, — спокойно ответил адвокат. — Дело князя Вяземского, пятьдесят третий год. Не так уж давно.

Он раскрыл книгу, зачитал:

— Статья двенадцатая: «Суд равных составляется исключительно из лиц, равных подсудимому по званию и роду деятельности». Граф Магинский — военный земельный аристократ. Судить его могут только военные земельные аристократы.

Сюсюкин окинул взглядом присяжных:

— Из семи судей только двое имеют военный опыт, остальные — гражданские чиновники. А значит, состав незаконен. Я требую присяжных — военных аристократов, как и судью.

Тем временем судья нервно перелистывал документы, что-то проверял.

— Кроме того, — добавил адвокат, — есть существенные процедурные нарушения. Граф должен был получить уведомление о заседании за месяц, а не за три дня. Попытка ареста без судебного решения недопустима. Принуждение к ношению следящего артефакта нарушает права аристократа.

Каждое обвинение он подкреплял ссылками на законы, цитировал точные статьи. Феноменальная память работала безотказно.

— И наконец, — Сюсюкин повысил голос, — самое главное. Граф Магинский исполнял воинский долг на турецкой границе, в то время на его род напали. Государство было обязано защитить семью военного, но не сделало этого.

Он обвёл взглядом весь зал:

— Нарушение пакта о воинской службе даёт графу право на компенсацию — в денежном выражении или территориями. А также освобождение от налогов и военных обязательств.

Майор попытался что-то возразить, но Сюсюкин его опередил:

— Более того, согласно закону времён императора Петра Шестого, если государство не защищает земельного аристократа, он имеет право покинуть империю. Причём со всеми землями и подданными.

В зале стало слышно, как муха летает. Даже судья перестал делать записи, уставившись на адвоката.

— Вы хотите сказать?.. — начал он.

— Я хочу сказать, что мой подзащитный имеет право объявить свои земли независимыми, — невозмутимо ответил Сюсюкин. — Если, конечно, суд откажет ему в справедливом разбирательстве.

Обвинители переглянулись. Такого развития событий они точно не ожидали.

— Но я не требую столь крайних мер, — улыбнулся адвокат. — Я требую лишь справедливости. Суда равных, как положено по закону.

Сюсюкин вернулся на своё место, собрал бумаги. Его лицо светилось триумфом.

— Защита закончила вступительную речь, — объявил он.

Судья долго молчал, листая кодексы. Присяжные шептались, майор что-то яростно писал в блокноте.

— Суд удаляется для принятия решения, — наконец произнёс председательствующий. — Перерыв на час.

Все встали. Судья и присяжные покинули зал через боковую дверь. Обвинители остались за своим столом, но выглядели уже не так уверенно.

— Как я выступил? — спросил Сюсюкин шёпотом.

— Блестяще! — ответил я искренне.

Адвокат сиял от гордости. Из заикающегося неудачника он превратился в грозного противника.

Час ожидания тянулся мучительно долго. Сюсюкин перебирал документы, что-то подчёркивал, делал пометки на полях. Его уверенность после блестящей речи была заразительной, и даже я почувствовал прилив оптимизма.

Обвинители сидели за своим столом, тихо переговариваясь. Майор Камнев уже не выглядел таким самодовольным. Его помощник что-то лихорадочно искал в толстых папках, видимо, пытаясь найти контраргументы.

В зале царила напряжённая тишина. Лишь изредка скрипели стулья, когда кто-то менял позу, да тикали старинные часы на стене. Время словно замедлилось.

Наконец, боковая дверь открылась. Судья вернулся, за ним — присяжные. Лица у всех серьёзные, непроницаемые. По их выражениям нельзя было понять, какое решение они приняли.

— Встать! — объявил судья.

Мы поднялись. Сюсюкин сжимал портфель белыми пальцами, но держался уверенно. Он сделал своё дело и сделал его хорошо.

Судья долго изучал бумаги, прежде чем заговорить. Каждая секунда тянулась как вечность.

— Рассмотрев доводы защиты, — начал он торжественным голосом, — суд принял следующее решение.

Пауза. В зале можно было услышать, как падает перо.

— Требование о суде равных… обосновано, — произнёс он с видимой неохотой. — Закон императора Петра Второго действительно не отменялся.

Сюсюкин едва сдержал радостный возглас. Майор побледнел, сжал кулаки.

— Суд меняет состав присяжных на военных земельных аристократов, — продолжал судья. — Следующее заседание состоится завтра утром. До этого времени граф Магинский заключается под стражу.

Я хмыкнул и улыбнулся.

— У подсудимого есть допуск только к своему правозащитнику, — добавил он. — Никаких других контактов.

Молоток ударил по столу, возвещая конец заседания.

— Встать! — рявкнул судья.

Сюсюкин повернулся ко мне с сияющими глазами:

— Суд равных! — прошептал он восторженно. — Значит, будет работать по моей схеме.

Обвинитель — майор Камнев — подошёл к нашему столу. На его лице играла неприятная улыбка.

— Господа, вы только что совершили ошибку, — произнёс он медовым голосом. — Граф, вы могли потерять титул и род, жили бы себе спокойно, но решили усложнить дело…

Он наклонился ближе, понизил голос:

— Глупо, по-детски и наивно. Ну что ещё ожидать от вашего возраста и того места, откуда вы родом?

С этими словами майор удалился, довольный собой. Его походка выражала уверенность человека, у которого есть козыри в рукаве.

Мы постояли какое-то время с адвокатом, переваривая произошедшее. К нам подошли охранники — двое здоровых парней в форме жандармов.

— Граф Магинский, пройдёмте, — вежливо, но твёрдо сказал старший.

Они повели меня на первый этаж. Длинный коридор, множество дверей с номерами, остановились у тринадцатой — видимо, числа здесь любят символические.

— Тут будете находиться до завтрашнего суда, — объяснил охранник, отпирая замок.

Мы зашли с Сюсюкиным внутрь. Камера оказалась довольно просторной — не роскошь, но и не подвал. Кровать, стол, стул, умывальник в углу, стены выкрашены в нейтральный серый цвет, под потолком — лампа за защитным стеклом.