Музыка становилась всё быстрее и оглушительнее. Танец набирал обороты, превращаясь в безумие. Наши тела двигались в унисон, словно мы были созданы друг для друга. Совсем как два магнита, притянутые друг к другу неудержимой силой.
Я вдруг поймала себя на мысли, что именно так всегда мечтала танцевать с Игорем… Ощущать тепло его сильного тела, чувствовать его горячее, обжигающее дыхание на своей коже, сходить с ума от его прикосновений…
Моё сердце начинало биться всё сильнее и сильнее, отчаянно пытаясь вырваться из груди.
В какой-то момент я перестала видеть кого-либо вокруг. На всё вокруг опустилась непроницаемая тьма. Существовали только мы — я и Иэрон, танец и музыка, страсть и безудержное, всепоглощающее влечение, которое, с неведомой силой, тянуло меня к нему.
Мир сузился до размеров танцевальной площадки, и я, словно околдованная, забыла обо всём на свете, наслаждаясь каждым поистине волшебным мгновением.
Его взгляд не отпускал меня ни на секунду. В нём я отчётливо видела восхищение, желание и что-то ещё, более глубокое и сложное, что я пока не могла понять…
Он смотрел на меня так, словно я была самым драгоценным сокровищем в его жизни, и от этого взгляда всё внутри меня начинало таять, как фруктовый лёд под лучами палящего солнца, оставляя лишь приятную прохладу и щемящую нежность.
Танец рэнси закончился, оставив меня в состоянии приятного опьянения и лёгкой эйфории. Я всё ещё остро чувствовала тепло его сильного тела, ощущала его крепкие, но бережные руки на своей талии. Дыхание сбилось, словно после долгого бега. А сердце продолжало бешено колотиться в груди, не желая возвращаться к привычному ритму.
Мне казалось, что в этом огромном зале остались только мы двое, и весь мир замер, чтобы дать нам возможность насладиться этим мгновением. Но, увы, реальность, как всегда, оказалась намного прозаичнее и безжалостно вернула меня на землю.
— Прекрасный танец, дэр Дарнин, — раздался насмешливый голос Вайеруса, прервавший нашу идиллию. Он возник перед нами, словно глумливая тень из прошлого. Его до скрежета фальшивая улыбка не предвещала ничего хорошего. — Но, эри Дарнин, почему вы позволяете себе приветствовать гостей с закрытой головой? В особенности, когда среди них присутствует… член императорской семьи? Разве это достойное проявление уважения в нашей культуре?
Я похолодела, понимая, что этот наглый тип снова пытается спровоцировать Иэрона на необдуманные действия.
Но прежде чем мой муж успел ответить на эту хамскую выходку, я слегка сжала его локоть и мягко, но уверенно произнесла, глядя прямо в глаза Вайерусу:
— Наш дорогой гость абсолютно прав, милый. Я действительно собиралась снять накидку, но немного замешкалась. Прошу прощения за свою оплошность.
Мои пальцы скользнули по тонким ниточкам застёжки. Лёгкая ткань медленно сползла с плеч, полностью открывая моё лицо, шею и плечи.
В зале раздался вздох, полный изумления, который, как считала моя безумная сторона, больше походил на… восхищение.
«Мы сверкать! Сиять! Сводить всех с ума! — гордо заявило мое второе я.»
На месте уродливых шрамов, которые Ванесса так отчаянно и безуспешно пыталась скрыть от чужих глаз, теперь красовались завораживающие золотые рисунки.
Тонкие золотые бусы обвивали мою шею, подчёркивая её изящный изгиб. Эффектные золотые колье, приковывали к себе взгляды. Несколько золотых цветков распустились на спине, создавая неповторимый узор. А множество сверкающих золотых браслетов украшали мои руки, привлекая внимание к каждому движению.
Это были не просто нарисованные украшение, не жалкая попытка скрыть недостатки, это было настоящее волшебство, превратившее уродливые шрамы в невероятно красивые, золотые достоинства.
Я с нескрываемым удовольствием заметила, как мгновенно меняется взгляд Вайеруса. Его кривая, самодовольная ухмылка, от которой тошнило, бесследно исчезла с надменного лица. В глазах дракона вспыхнули змеиные огоньки. Неприкрытое, алчное восхищение.
Забыв о всяком приличии, он бесцеремонно заявил, глядя на меня, как на лакомый кусок:
— Вы восхитительны, эри Дарнин! Изумительны! Позвольте мне иметь честь потанцевать с вами!
Вот тебе и вся драконья сущность во всей своей красе, как на ладони. Если ты со шрамами — ты никто. Ты уродливая покалеченная лимен, недостойная даже презрительного взгляда. А стоило только закрасить жуткие шрамы золотыми бусиками, которые сверкают, как не в себя, так сразу: «Вы восхитительны!»
Хотя, если честно, мне кажется, что обычные мужчины, без всякой примеси драконьей крови, тоже очень часто ведут себя подобным образом, оценивая женщин только по внешности и забывая о том, что красота — это не только гладкая кожа и симметричные черты лица, но и ум, доброта и внутренняя сила.
— Нет. — отрезал Иэрон и загородил меня, как непробиваемая бетонная стена. — Моя жена, к вашему сожалению, желает немного отдохнуть после танца. И я намерен составить ей компанию.
И вот тут не нарушалось ни одного драконьего правила приличия. Это я помнила совершенно отчётливо. Сама я не могла вот так топорно отказать наглому ухажёру-дракону.
Мне следовало несколько раз повторить, как я польщена и как на самом деле мечтаю о танце с ним, и только потом, извинившись, добавить, что, увы, я не могу… И не имело абсолютно никакого значения, свободная я барышня или чья-то законная супруга.
Но вот муж-дракон, тем более такой влиятельный, как Иэрон, мог без всяких церемоний и извинений сказать любому, что его жена отказывается танцевать. Существовало только одно-единственное исключение из этого правила — сам император. Но его, к моему огромному счастью, сегодня не было на приёме.
— Что ж, — губы Вайеруса снова презрительно сжались в тонкую линию, выдавая его раздражение. — Буду надеяться, что после небольшого отдыха эри Дарнин всё же соизволит подарить мне своё внимание.
Мужчины церемонно кивнули друг другу, демонстрируя показное уважение, а затем Иэрон, не говоря ни слова, взял меня за руку и повёл в сторону дальней стены, подальше от назойливых взглядов.
Пока мы шли, я то и дело ловила на себе изумлённо-очарованные взгляды и отчётливо слышала восхищённые шёпотки:
— Смело…
— Восхитительно…
— Я тоже так хочу, матушка…
— Интересно, а где ещё у неё эти…
Этот бесцеремонный интерес, кажется, долетел не только до моих ушей, так как муж неожиданно резко повернул ко мне голову и просканировал таким обжигающим, похотливым взглядом от плеч до самых кончиков пальцев, что я невольно вспыхнула, как спичка.
Его зрачки мгновенно стали вертикальными, как у хищника, а на висках отчётливо проступили тёмные чешуйки, выдавая его вторую сущность.
Я отчётливо видела неприкрытый и крайне бесстыдный вопрос в его глазах: «Где ещё…?»
Моя безумная, кокетливая часть души самодовольно расправила крылья, словно гордая птица, и что-то дерзкое и озорное подтолкнуло меня язвительно ответить, не отводя взгляда:
— Много где. Там такие места, о которых ты даже не подозреваешь.
Мы как раз дошли до, кажется, единственного тёмного уголка во всём зале, где нас не могли видеть любопытные гости. Он внезапно остановился. Резко прижал меня к стене и замер, глядя в мои глаза.
Я, совершенно обескураженная, замерла. Сам он стоял спиной к гостям, словно заслоняя меня от всего мира, поэтому остальные не могли видеть его лица. И заметить моё удивление, когда Иэрон вдруг наклонился ко мне и я увидела, как его обычно бесстрастное, суровое лицо совершенно преобразилось. На нём возникла совершенно мальчишеская, озорная улыбка, и он, понизив голос до хриплого шёпота спросил:
— Покажешь? Или для начала намекнешь… где же они находятся, эти «места, о которых я даже не подозреваю»?
Я едва не подавилась воздухом. Хотя от его обжигающего взгляда и двусмысленной, граничащей с непристойностью, просьбы меня буквально швырнуло в пекло.
Но послать его на колыму, к Алдее, я, увы, не успела.
