Двойник короля 19 (СИ) - Скабер Артемий

Я пожал плечами. Мир не ждёт, пока ты восстановишься. Он продолжает крутиться, бросая новые вызовы, ставя новые задачи.

Дядя Стёпа взял артефакт и приложил ко мне. Небольшой прибор, похожий на карманные часы, но с множеством циферблатов и мелких стрелок. Одна из новых разработок алхимика. Диагностический артефакт, определяющий состояние магического источника и физического тела.

Прибор тихо гудел, стрелки прыгали по шкалам, меняя положение. Небольшой кристалл в центре пульсировал разными цветами — от тревожно-красного до спокойно-зелёного.

— Общее состояние удовлетворительно, — начал перечислять рыжеволосый алхимик, внимательно изучая показания. — Источник пуст, каналы повреждены. Так, а это что такое? — он указал на мой диск в груди.

— Не знаю, — ответил честно.

— Разберёмся, — оскалился рыженький. — Что-то редкое, опасное и интересное.

В его глазах загорелся огонёк научного интереса. Дядя Стёпа всегда был одержим новыми открытиями, особенно когда они касались необычных магических явлений. Для него моё тело было ходячей лабораторией.

— Кисть… Как бы тебе её вернуть? — он задумчиво потёр подбородок, оценивая культю на моей руке.

Мысли, казалось, роились в его голове, как пчёлы в улье. Я почти видел, как они формируются, перестраиваются, складываются в новые теории и решения.

— О! Придумал! — дядя Стёпа внезапно оживился.

Он схватил тесак, которыми рубят монстров для алхимических экспериментов. Широкое лезвие тускло блеснуло в свете ламп. Я инстинктивно напрягся. С дядей Стёпой никогда не знаешь, что выкинет в следующую секунду.

— Ты же у нас… степной ползун, правильно? — спросил он у Тарима.

Тарим стоял рядом, всё ещё помогая Смирнову. Его тёмная кожа контрастировала с белыми стенами лаборатории. В глазах мелькнул испуг, когда он увидел тесак в руках алхимика.

— Да-а… — закивал чернявенький, не понимая, к чему клонит дядя Стёпа.

— Ну вот и отлично! Хорошая у вас регенерация.

Раз, и рука от самого плеча отделилась. Тарим даже не успел отреагировать. Тесак прошёл через плоть и кость, как сквозь масло. Кровища, крики. Плечо Тарима превратилось в фонтан крови, заливая лабораторный стол и пол вокруг.

Даже я охренел. Дядя Стёпа всегда отличался радикальным подходом к решению проблем, но такое… Такое было чересчур даже для него.

Алхимик взял отрубленную руку и положил на койку. Действовал быстро, методично, не обращая внимания на вопли Тарима и шокированные лица остальных.

— Вот тебе лечилка, восстановление магии, выносливость и от боли! — передал ему флаконы рыженький.

Четыре небольших бутылька с разноцветными жидкостями внутри. Тарим в шоке. Его лицо исказилось от боли и ужаса. Глаза расширились, кожа приобрела болезненно-серый оттенок. Он не мог поверить в то, что сейчас произошло.

— Когда примешь свою истинную форму, задержись в ней, чтобы всё отросло, — продолжил давать наставления алхимик.

Голос спокойный, деловой, словно он объяснял рецепт приготовления чая, а не инструкции по регенерации отрубленной конечности.

Пацан выливал себе на рану зелья и мычал от боли. Зелья шипели, соприкасаясь с плотью, выделяя пар и странный запах — смесь озона и сырого мяса. Кровотечение постепенно останавливалось, ткани начали срастаться.

Да уж, вот это деликатный у него подход. Никаких предупреждений, никакой подготовки, просто взял и отрубил руку. Классический дядя Стёпа.

— Я как понял, у тебя хорошая совместимость с этим видом, — улыбнулся дядя Стёпа. — Тем более их представитель сильный. Должно всё получится. Только тебе придётся отказаться от остальной части.

— Что? — поднял бровь.

Смысл его слов дошёл до меня постепенно. Он предлагал заменить мою отсутствующую кисть рукой Тарима.

— Ну, мы ампутируем тебе руку полностью и приклеим эту. Там дальше кое-что сделаю, и должно получится. Вроде.

План был безумным, рискованным, возможно, даже опасным. Но если кто и мог реализовать такое, то только дядя Стёпа. Его знания в области алхимии и магической регенерации были непревзойдёнными.

— Вроде? — открыл рот. — Ты отрезал руку Тариму и мне хочешь, но при этом даже не уверен.

Мысль о том, что алхимик собирается экспериментировать с моим телом без гарантии успеха… была, мягко говоря, напрягающей.

— Ну, шансы высокие, — хмыкнул рыженький. — Где-то пятьдесят процентов. Нет, пятьдесят один.

— Что происходит? — уставился я на дядю Стёпу. — Ты какой-то нервный, взволнованный и торопишься.

Обычно его действия были просчитаны, методичны. Сейчас же он метался по лаборатории, хватая инструменты, подготавливая операционный стол, смешивая зелья. Всё это время не прекращая говорить, словно заполняя тишину, чтобы избежать вопросов.

— Заметил? — остановился алхимик.

Его движения замерли. Он стоял спиной ко мне, держа в руках какой-то инструмент. Плечи опустились, словно под тяжестью невидимого груза.

— Нас отравили ЗЛОМ. Всех! У нас максимум два-три дня, а потом всё.

Слова упали в тишину лаборатории, как камни в омут.

— Я… — начал. Собирался сказать, что могу помочь своей силой мира, как сделал для Смирнова.

— Не поможет, — покачал головой пацан. — Поверь мне. Это в него пытались запихать.

Он кивнул в сторону Смирнова, который лежал на койке, погружённый в беспокойный сон. Его грудь поднималась и опускалась в неровном ритме.

— А с нами поработали тоньше. Каким-то образом подмешали в источники эту дрянь. Она их захватит, и потом мы сдохнем. И появится… Ну, ты понял.

Вот оно что. Теперь всё встало на свои места. Император не просто хотел уничтожить моих людей, он хотел превратить их в носителей Зла.

— Поэтому, пока ещё есть силы и возможности, я тебе подсоблю. А потом убивай! Всех. Меня, негров, твоего слугу и этих монстров.

Голос дяди Стёпы звучал почти обыденно, словно он просил передать соль за ужином, а не говорил о необходимости убить всех, кто был мне дорог.

— Сколько времени у нас? — спросил, сдерживая все эмоции под контролем.

— У людей… два дня, максимум три, — ответил алхимик, не поднимая глаз. — У Тарима и Фираты — чуть больше. Их природа монстров сопротивляется, но в конце концов и они падут.

Все огромное спасибо за слова поддержки. Потихоньку возвращаюсь в русло, пока ещё не рабочее. Даже сегодня умудрился для вас сделать большую главу. Противостояние Павла и императора продолжает рости. И это помимо остальных проблем и задач у Магинского. Я за него держу пальчики…

Глава 11

Картина маслом: мы в лаборатории. Воздух густой от запаха железа и химикатов. Тарим держится за плечо, лицо его искажено от боли. Рваная рана пульсирует, сквозь пальцы сочится тёмно-красная кровь. Капли падают на бетонный пол, соединяясь с уже подсохшей лужей.

Кровища на полу — не просто пятно, а целое озеро. Липкая жидкость уже начала сворачиваться по краям, образуя тёмную корку. Запах медный, тяжёлый, забивает ноздри. Я перешагнул через натёкшую лужу. Ботинок чавкнул, оставив отпечаток на бетоне.

Чёрная рука валяется на кушетке. Пальцы застыли в судорожном жесте. Кожа блестит, словно обсидиан.

Смирнов в ауте. Глаза полузакрыты, веки дрожат. Дыхание неровное, поверхностное. Рубашка пропиталась потом. Алхимик явно пытается держаться, но силы покидают его тело.

Дяде Стёпе похер. Он методично перебирает склянки на столе — руки двигаются механически, с той особой точностью, которая приходит с десятилетиями практики. Глаза цепкие, сосредоточенные, но в них затаилась обречённость. Он словно уже смирился, что скоро помрёт. Лицо осунулось, под глазами — тёмные круги.

В лаборатории стало тихо. Слышно только, как изредка позвякивают склянки под руками дяди Стёпы, и тяжёлое дыхание Тарима.

Смотрю на это всё, и внутри закипает что-то тёмное. Не просто злость, а холодная, расчётливая ярость. Кто-то ударил по моим людям. По моим! Каждый из них — ценный ресурс, столько времени вложений, незаменимый опыт.