Больница на окраине города (СИ) - Иконникова Ольга

— Но я не могу, доктор! — возмутилась я. — Вы хоть понимаете, во что собираетесь ввязаться?

— А я уже ввязался, мадемуазель, — невозмутимо ответил он и сделал первый укол десятилетнему мальчику, что метался на лежащем на полу матрасе. — Так что закон я уже нарушил. И раз уж это всё равно случилось, и ответственности мне не избежать, то я постараюсь помочь как можно большему количеству пациентов. Немедленно ступайте в свою комнату и как следует выспитесь! Я подежурю тут до утра.

У меня не было сил сопротивляться его напору, и я ушла спать. И погрузилась в сон, стоило только моей голове коснуться подушки.

А проснулась, когда за окном стало уже светло. Наскоро умылась, оделась. А когда вышла из комнаты, то потеряла дар речи.

Потому что в больнице был уже не только доктора Деламот, но и мой отец!

Он был в мешковатом халате и стоял спиной ко мне, но всё-таки я сразу его узнала. Хотя сначала и не поверила своим глазам.

— Папа! Что ты тут делаешь?

Он обернулся, и глаза его блеснули. Под марлевой маской не видно было его губ, но я почему-то решила, что он улыбался.

— Глупый вопрос, Вероника! — фыркнул он. — Что, по-твоему, может делать врач в больнице?

— Но ты глава Главного медицинского управления Эларии! — растерянно напомнила я.

— А еще я твой отец! — в ответ напомнил он. — Я знаю, ты считаешь меня трусом, но иногда даже трус может решиться на подвиг. И хотя то, что я делаю сейчас, подвигом я не считаю, надеюсь, это будет полезно не только Тирелису, но и тебе.

— Но вас всех арестуют!

— Ну, что же, — отец невозмутимо пожал плечами, — значит, так тому и быть.

У меня запершило в горле, а на глаза навернулись слёзы. Я подошла к отцу, уткнулась в его плечо и тихо сказала:

— Я никогда не считала тебя трусом, папа!

Мне хотелось сказать ему спасибо за то, что он оказался здесь. Я знала, что он делал это ради меня. Но это было слишком личное, чтобы мы могли обсуждать это в наполненной пациентами палате.

Когда в больницу прибыл доктор Руже, то просто остолбенел на пороге. Ему, как и мне, показалось немыслимым то, что тут происходило. Теперь в больнице уже хватало докторов, и часть из них отправились по вызовам к пациентам на дом.

Наше учреждение не могло принять всех больных, и у ворот мы поставили грифельную доску, на которой больные из города могли мелом написать свои адреса. Это была новая практика, и нам она показалась весьма удобной. Отправляясь на вызов, доктор просто стирал этот адрес с доски.

Но если проблема нехватки врачей в больнице была решена, то простых рабочих рук нам по-прежнему не хватало. Мадам Бернар целый день была занята на кухне — на такое количество пациентов требовалось много еды. Месье Бернар с утра до вечера ездил по городу, собирая больных или развозя по адресам лекарства. А Эсме часами стояла у корыта, стирая белье.

Так что докторам помогали только Мелани и месье Хейли. А ведь больнице требовалось много воды и дров для топки кухонной печи. А заниматься этим было просто некому.

И потому когда Деламот сообщил мне, что к нам пришел добровольный помощник, я искренне обрадовалась этому. Но радость продолжалась ровно до того момента, пока я не вышла на крыльцо.

— Ваша светлость? — изумилась я, увидев Лавальера в простой дорожном камзоле.

— Будет лучше, мадемуазель Эстре, если вы станете называть меня просто месье Эмильеном, — усмехнулся он. — Боюсь, мой титул способен распугать тут всех пациентов.

— Но вы не можете тут работать! — возмутилась я.

— Это еще почему? — почти обиделся он. — Поверьте, я достаточно крепок для того, чтобы выполнять любую работу.

И до самого вечера он действительно безропотно черпал из колодца воду и относил ее на кухню и в прачечную. К окончанию рабочего дня на его руках наверняка были мозоли, но не то, что не пожаловался, а даже ни разу не позволил себе большую передышку.

На ночное дежурство остался мой отец, и я перед тем, как самой отправиться спать, стала поить его чаем.

— Не понимаю, папа, как вам пришло в голову всё это затеять! — я в самом деле этого не понимала.

— Вынужден признать, — вздохнул он, — что это была не моя идея. Нам подал ее герцог Лавальер.

— Его светлость? — не поверила я. — Но как такое возможно? Я полагала, что он яростный поборник закона и не захочет отступить от него ни при каких обстоятельствах.

Отец внимательно посмотрел на меня и улыбнулся:

— Иногда обстоятельства бывают сильнее закона. И неужели ты сама не понимаешь, почему он на это пошел? Почему он отправился к его величеству, чтобы похлопотать за тебя? Почему побудил нас прийти в городскую больницу? И почему сам пришел сюда и целый день таскал воду как заправский водонос? Ты в самом деле этого не понимаешь?

Я покраснела и отвернулась. Нет, я не хотела этого понимать! Потому что если я хотя бы на мгновение позволю себе поверить в то, что он делал это ради меня, то потом будет больно признавать свою ошибку.

А ведь это наверняка ошибка. Даже если ошибаюсь не только я, но и сам герцог Лавальер. Я могла допустить, что он увлекся мной. Но скоро это увлечение пройдет, и он опомнится и сделает вид, что ничего подобного не было. И пусть, будучи дочерью маркиза, я была почти равной его светлости по положению, у меня всё равно не было никаких оснований думать о том, что между мною и им могло что-то быть.

У него была невеста — я не забывала об этом ни на секунду. И даже если он сам позволил себе забыть об этом, то скоро он опомнится. А значит, мне не следует и думать об этом. Тем более, что я всё еще нахожусь под следствием, и даже простое общение со мной способно повредить его репутации.

С этими мыслями я и отправилась спать. А проснулась я оттого, что Эсме легонько потрясла меня за плечо:

— Мадемуазель! Вас спрашивают!

— Спрашивают? — я села в кровати, еще плохо понимая, о чем она говорила. — Кто?

— Какая-то дама. Она не захотела себя назвать. Ее экипаж дожидается у ворот.

Было уже утро. Я привела себя в порядок и вышла к воротам. И вздрогнула, когда увидела, кем именно была эта дама.

А ею была мадемуазель Рошен!

Глава 55

Я подумала, что она станет разговаривать со мной из экипажа — прежде она не упускала возможность подчеркнуть свое особое положение. Но нет, она вышла ко мне.

— Здравствуйте! — я не стала наклонять голову, а продолжала смотреть ей прямо в лицо.

Теперь, когда сюда прибыл папенька, мое настоящее имя наверняка недолго останется неизвестным. А раз так, то я имею право разговаривать с этой мадемуазель на равных.

— Доброе утро! — ее глаза сверкнули. — Я приехала сюда, чтобы предложить вам свою помощь.

— Помощь? — удивилась я. Меньше всего я ожидала этого именно от нее. — Вы хотите помочь нам в больнице?

Она не нравилась мне, но нам требовались рабочие руки, и даже если она будет просто подносить воду тем из больных, кто страдает от жажды, это будет хорошим подспорьем.

— В больнице? — ее тонкие брови изумленно выгнулись. — Нет-нет, вы меня не так поняли! Я хочу помочь лично вам!

— Лично мне? — я тоже удивилась. — Простите, но я вас не понимаю.

— Я слышала, вы находитесь под следствием, — продолжила она, чуть понизив голос. — А поскольку это случилось с вами из-за того, что вы помогли сыну моего жениха, герцога Лавальера, я считаю себя обязанной помочь вам избежать суда и заточения в тюрьму.

— Вот как? — растерялась я. — Благодарю вас за это намерение. Но я не понимаю, каким образом вы сможете мне в этом помочь, если даже его светлость не сумел ничего сделать.

Я не столько обрадовалась, сколько огорчилась, услышав ее предложение. Ведь оно наверняка означало то, что Лавальер обсуждал с ней те действия, которые он предпринимал, чтобы вызволить меня из-под ареста. А значит, предположения моего отца о том, что его светлость испытывает ко мне какие-то чувства, было решительно неверным. А признаться, мне было приятно поверить в это.