Больница на окраине города (СИ) - Иконникова Ольга

— Сидите тихо, барышня! — прошипел он.

Я попыталась посмотреть в окно, но конвоир торопливо задернул штору.

— Оставайтесь на козлах, месье! — услышала я вдруг знакомый голос. — И тогда я не сделаю вам больно! Нет-нет, оружие нам ни к чему! Будьте благоразумны, и я отпущу вас! Надеюсь, вы знаете, кто я такой?

Слёзы хлынули у меня из глаз. Он поехал за мной! Он меня нашел!

— Это хозяин провинции, герцог Лавальер! — сообщила я сидевшему напротив меня мужчине. — Вы же не хотите с ним ссориться? Не думаю, что вам заплатили достаточно, чтобы пойти на такой шаг.

— Что вам угодно, ваша светлость? — наш кучер тоже узнал всадника. — Мы мирные путники и никому не хотим зла.

— Тогда, сударь, вы же не станете возражать, если я загляну в вашу карету? Дело в том, что этой ночью у меня украли то, что мне очень дорого! И я намерен найти это во что бы то ни стало!

Мое сердце затрепетало. Он говорил обо мне! Я была ему небезразлична!

И я с мольбой посмотрела на своего стража.

— Прошу вас, сударь, отпустите меня! Я скажу его светлости, что вы обращались со мной хорошо, и он не станет вас наказывать! Ведь вы же ни в чем не виноваты!

Его шляпа давно съехала на затылок, и теперь мне было хорошо видно его лицо. Он был уже не молод и явно пошел на это преступление не от хорошей жизни.

— Мне нужны эти деньги, барышня! — с сомнением прошептал он. — Я уже отдал их своей семье.

— Они останутся у вас! — заверила я.

— Мадемуазель Эстре, вы здесь? — громко спросил его светлость.

— Да! — воскликнула я. — Я здесь!

И открыла дверцу экипажа.

И случилось это ровно тогда, когда подле этой дверцы оказался сам Лавальер. И когда я попыталась выйти, я очутилась прямо в его объятиях.

Мне показалось, что он был обескуражен этим столь же сильно, как и я сама. Но это не помешало ему найти подходящие к случаю слова.

— Я наконец-то нашел вас, Вероника! И уже не намерен вас более отпускать!

Он поставил меня на землю так осторожно, словно я была фарфоровой вазой. И мы стояли друг против друга и молчали. И в этом молчании было куда больше смысла, чем в любых признаниях.

Мы даже не заметили, как экипаж поехал дальше, стараясь скрыться с наших глаз. А когда мы поняли, что остались одни, его светлость мягко улыбнулся:

— Вам придется поехать вместе со мной верхом! Надеюсь, вас это не сильно смутит?

Я не смогла ответить на этот вопрос. Потому что покраснела, стоило мне только представить эту картину. И вместо этого спросила сама:

— Как вы нашли меня, ваша светлость?

— На рассвете я как обычно приехал в больницу. Мадемуазель Дайсон отправилась вас будить и увидела, что в комнате вы не ночевали.

— Должно быть, вы подумали, что я сбежала?

Но он покачал головой:

— Нет, я был уверен, что это не так. Вы самый честный и благородный человек из всех, кого я знаю! Вы ни за что ни нарушили бы данное Мерсеру слово. И поэтому я за вас испугался. Мадемуазель Эсме вспомнила, что днем к вам приезжала какая-то дама, и по ее описанию я понял, что речь идет о мадемуазель Рошен.

Он помрачнел, когда заговорил о своей невесте.

— Да, — подтвердила я. — Мужчины, что похитили меня, сказали, что им заплатила за это знатная дама. И я решила, что речь идет о вашей невесте.

— Это была именно она, — признал он. — Когда я вернулся в поместье, я заставил ее сказать мне правду. Она клялась мне, что сделала это для вашего же блага.

Тут он горько усмехнулся. Он, как и я, совсем не верил в это.

— Впрочем, хотел бы сразу сказать, что мадемуазель Рошен более не моя невеста. Мы расторгли помолвку.

— О! — растерянно протянула я. — Мне очень жаль!

— Не стоит сожалеть, мадемуазель! Брак без любви не принес бы счастья ни ей, ни мне. Впрочем, сейчас вряд нужно говорить об этом. Нам пора отправляться в путь!

— Надеюсь, полковник Мерсер поверит, что я не пыталась сбежать из города.

— О, я бы не надеялся на это! — улыбнулся он. — Потому что сейчас вам действительно лучше сбежать!

— Что? — не поняла я. — О чём вы говорите?

— О том, что я отвезу вас именно туда, куда и собирались вас отвезти те господа, что вас похитили — в Леандрию!

Я посмотрела на него с изумлением.

— Вы с ума сошли, ваша светлость?

— Ничуть! — заверил меня он. — Просто я считаю, что вам какое-то время лучше побыть за границей.

— Но это невозможно! Вы что же, думаете, что я буду отсиживаться там в то время, как другие люди понесут за меня ответственность! И это не только полковник Мерсер, но и доктора-маги, которые ради меня пришли работать в нашу больницу! Их тоже обвинят в нарушении закона и осудят!

Я не понимала, как он вообще мог предлагать мне такое после того, как сам же похвалил меня за честность?

— Не беспокойтесь, Вероника, я уже обсудил это и с вашими коллегами, и с вашими отцом. И все они одобрили мой план. А что касается полковника Мерсера, то он уже не молод и в скором времени собирался уйти в отставку. Так что даже если он лишится своего звания и пенсии, я компенсирую ему это. Я заплачу ему столько, что хватит не только ему самому, но и его детям.

Но я всё равно замотала головой.

— Благодарю вас, ваша светлость, но не могу воспользоваться вашим великодушным предложением!

Уголки его губ снова чуть дернулись.

— Если потребуется, мадемуазель, то я отвезу вас в Эларию силой. Я уже получил на это разрешение вашего отца!

Но прежде, чем я успела возмутиться его самоуправством, мы услышали цокот копыт. А вскоре из-за поворота показался всадник, который громко кричал:

— Дорогу королю!

Глава 57

Скакавший на лошади мужчина был в мундире. Когда он увидел нас, то натянул удила, и его конь взвился на дыбы и заржал.

— Ваша светлость! Простите, что не могу поприветствовать вас как полагается. Я должен убедиться, что дорога для королевского кортежа свободна!

Видно было, что он устал. Но помимо его усталости, я обратила внимание на цвет его запавшие глаза и синеватые губы.

И когда герцог хотел сделать шаг, чтобы подойти ко всаднику поближе, я удержала его.

— Вы больны, сударь? — спросила я.

— Именно так, сударыня! — хрипло откликнулся он. — В Галлее начался мор. Мы слишком поздно уехали оттуда. Почти все, кто сопровождает короля больны. А двое из четырех наших докторов уже мертвы.

— А сам его величество? — голос его светлости дрогнул.

Мужчина с сомнением посмотрел в мою сторону, словно не мог решить, заслуживаю ли я доверия. Но всё-таки сказал:

— Его величество тоже болен. Боюсь, мы не довезем его Альтевии! Но простите, я должен ехать дальше!

— Но вы не можете ехать дальше! — возмутилась я. — Вы больны и можете заразить других!

— Не беспокойтесь, сударыня, я не стану ни к кому приближаться! Но я должен убедиться, что на пути кортежа не будет препятствий.

И он, понукнув лошадь, помчался дальше. А схватила герцога за руку и от волнения не сразу заметила это.

— Его величество болен! Я должна узнать, не нужна ли ему моя помощь!

Во мне уже проснулся врач, и герцог, поняв, что меня не остановить, только молча кивнул. Да и что ему оставалось делать после того, как мы узнали, что в Галлее тоже эпидемия холеры. Теперь на поездке туда не настаивал уже даже он сам.

Мы направились навстречу кортежу и встретились с ним через час. Даже издалека эта процессия выглядела печально, словно даже лошади, которые тащили карету короля, осознавали всю серьезность ситуации.

Герцога узнали, и когда была сделана остановка, дабы дать уставшим лошадям отдохнуть, нам позволили поговорить с одним из врачей короля. Но тот лишь подтвердил то, что мы услышали прежде.

— Его величеству настолько плохо, что мы уже не осмеливаемся его тревожить. У него не прекращаются понос и рвота, и с каждым часом ему становится всё хуже и хуже.

— Давали ли вы ему соленую воду? — спросила я.