Аколит Хозяйки Забвения (СИ) - Смородинский Георгий Георгиевич

Сработало! Ладонь на мгновение прилипла к рукояти, и от нее по всему телу прокатилась волна приятной прохлады. Баклер по ощущениям словно стал легче в два раза, и я понял, что он теперь мой.

Нет, никакого меню в голове не возникло. Мне по-прежнему было непонятно, как именно работает его способность, но этого и не требовалось. Я просто знал, что в бою не придется ничего активировать. Просто блокируй удары и двигайся. Возможности тоже пока не ясны, но думаю, что они напрямую завязаны на владельца. В общем, голову греть не стоит. Доберусь до Империи и там все узнаю, а сейчас пора уже отсюда валить.

Я убрал щит из левой руки в карман, а затем пару раз достал его вместе с мечом. Полностью удовлетворившись результатом, подошел к телу убитого мага и приступил к обыску.

Никакой брезгливости не испытывал. Её не было бы и на Земле — там я навидался и не такого. Ну а этот вот конкретно ублюдок еще и пытался меня убить. Сейчас он похож на окровавленный кусок мяса в тряпках, и это прекрасно. Все его вещи по праву мои. Заберу то, что нужно, остальное оставлю червям и тем, кто найдёт его позже.

Обыск занял у меня пару минут, и по итогу я стал богаче на две золотые монеты и одну большую — серебряную. Больше ничего интересного не нашёл. Колец, сережек и амулетов этот тип не носил, а из вещей мне подошел бы только ремень. Мгновение поколебавшись, я снял его с трупа и кинул в астральный карман. Если исчезнет — то хрен с ним, а если нет — буду носить. Зачарованная вещь всяко лучше простой.

Закончив с обыском, я уже собирался уходить, когда вспомнил про меч. Выругался, нашёл взглядом оружие, подобрал с земли и взвесил у себя на ладони. По ощущениям, этот меч практически не отличался от моего. Рукоять другой формы, гарда не прямая, но вес и баланс у него были примерно такие же.

Недолго думая, я переложил меч в окровавленную ладонь, дождался его привязки, сделал три пробных удара по воздуху и убрал оружие в карман.

Руками я владею одинаково, и с изменением сущности все осталось как было. Однако меч мне нужен только один. Тут не компьютерная игра, и у меня не возникло даже мысли одновременно использовать оба оружия. Второй — будет запасным, а оставлять его здесь было бы глупо. Не знаю, сколько стоит такое оружие, но полагаю, что трёх моих золотых монет для его покупки не хватит. Мне еще на коня придется откладывать. Сорок семь монет с моими тремя, если верить подруге. Задолбаюсь копить, и на работу ведь не устроишься. С таких вот уродов тоже много не соберешь. Так что пока похожу пешком. Вот прямо сейчас этим как раз и займусь.

Усмехнувшись, я напоследок оглядел трупы, поправил на плече сумку и пошел к дороге.

[1] Бола, болас, болеадорас (исп. bola«шар») — охотничье метательное оружие, состоящее из ремня или связки ремней, к концам которых привязаны обёрнутые кожей круглые камни, костяные грузы, каменные шары и т.п.

[2] Баклер– маленький, 20–40 см в диаметре (8–16 дюймов), чаще всего металлический круглый щит. Был рассчитан, главным образом, на использование в качестве вспомогательного оружия с мечом или шпагой. Держался за ручку с обратной стороны. Баклеры имели только одну рукоятку, которую воин сжимал в кулаке, из-за чего их называли 'кулачными щитами.

[3] «Большо́й Лебо́вски» — культовый американский художественный фильм братьев Коэн. Здесь имеется в виду известный мем: «Великолепный план, Уолтер, надёжный, как швейцарские часы» — в ответ на предложение Уолтера отдать бандитам набитый грязным бельём саквояж, а выкуп оставить себе.

Глава 17

Солнце поднялось над саванной, окрасив облака в мягкие розоватые тона. Дующий со стороны леса ветер густо пах горькой степной травой, цветами и хвоей. Утренняя дымка еще окутывала темные силуэты далеких гор. Их склоны едва угадывались сквозь туманную пелену, но снежные шапки уже ярко выделялись на фоне розовеющего неба. Громко орали над головой проснувшиеся птицы, плескалась рыба в реке, натужно ревели буйволы.

Впереди, насколько хватало глаз, простиралось море травы, перемежающееся небольшими рощами и зарослями кустарников. На востоке, за холмом, угадывались очертания городка: несколько десятков крыш, блестевших в лучах восходящего солнца. Ведущая к нему дорога практически полностью заросла травой и была едва различима. В таких вот поселениях, как правило, есть не-живые, и мне обязательно нужно будет туда заглянуть.

Поморщившись от жжения в груди, я достал из сумки флягу и умылся, отгоняя остатки сна. Затем медленно оглядел окружающее пространство, задержал взгляд на небольшой деревеньке, находившейся в полутора сотнях метрах от места ночевки, и, не увидев там ничего интересного, принялся завтракать.

Рыба, сухари и уже немного поднадоевшие сухофрукты — не самая калорийная еда, но тут уж, как говорится, чем богаты. Впрочем, этого вполне достаточно, чтобы не голодать и проходить в день до двадцати километров. Быстрее идти не получается, и виной всему это гребаное проклятие. Не знаю, что оно собой представляет, но надеюсь, что в Империи найдется тот, кто это мне объяснит.

За три дня пути на восток пройдено километров шестьдесят или чуть меньше. Граница Империи всего в одном хорошем дневном переходе, но я сегодня до нее не дойду. Дело в том, что границу лучше пересечь после охоты на местную нежить. Нужно иметь хороший запас выживаемости, чтобы успеть найти того, кто избавит меня от проклятия.

В тот день, после посещения поселка я до вечера не испытывал никаких неудобств. Потом появилось жжение в груди, но я не обратил на него внимания, и об этом потом пожалел. Ночью симптомы усилились, и выспаться получилось только отчасти. Грудь горела, тело бросало из жара в мороз, а сны были похожи на горячечный бред свихнувшегося Сальвадора Дали.

При этом мою сущность тоже трясло не по-детски. Символы на пятиугольнике тревожно мерцали. Простыня за ним постоянно меняла цвет от бежевого до грязно-серого, а центральный символ хаотично пересекали белые полосы.

Одновременно с этим что-то непонятное происходило с эфиром. Время от времени я чувствовал «голод», который вскоре сменялся перенасыщением, как это случилось во время поглощения следа души Фатха.

Понимая, что скоро сойду с ума или умру, я затемно отправился в ближайший городок и устроил там небольшой геноцид. Прогулялся по улицам и упокоил всех не-живых, которые пытались меня сожрать.

Как выяснилось, низшая нежить обитает тут в основном в брошенных городах и деревнях. Возможно, потому, что все они когда-то были людьми? Впрочем, я не исследователь, и мне плевать на всю эту социальную некромантию. Главное, что эти твари полезные. Для меня, а не для кого-то еще.

В том городке обитало тридцать два не-живых, похожих на того дохлого урода в лесу, с которого я снял свои наручи. Как выяснилось, твари одного вида спокойно сосуществуют, не нападая друг на друга, но в стаи их могут объединять только более сильные особи.

Городок напоминал стартовую игровую локацию. Мертвые бросались поодиночке и иногда парами, толкаясь и мешая друг другу. Замечали они меня метров с сорока прямой видимости, услышать могли с двадцати, а чувствовали только когда я неслышно подходил к ним со спины едва ли не вплотную.

Патронов не тратил. Меча и щита хватало за глаза, и та проходка по городку была похожа на избиение манекенов. Занимался я этим часа полтора — до рассвета. С трупов, кроме следов души, ничего не брал. Примерно на пятнадцатом почувствовал себя нормально, а потом набирал впрок. В смысле просто растирал их в ладонях.

К слову, местная дикая нежить выглядела достаточно странно. Все низшие не-живые по внешним признакам слабо отличались один от другого. Основным отличительным признаком каждого были хорошо развитые челюсти, мощные верхние лапы и крепкие когти. Шкура прочная, пергаментная и черви по ним не ползали. Полагаю, что насекомых эти твари начинают интересовать лишь после окончательной смерти. Впрочем, я этого не проверял.