Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Я остолбенел. Физическое ощущение было настолько ярким, настолько неожиданным, что мозг просто завис.

— Годфрик⁈ — выдавил я, отрывая взгляд от рыжей головы, усердно работающей у меня между ног, и глядя на своего капитана. — Ты… ты не видишь⁈ Она мне… при тебе… сосет!

Годфрик стоял рядом, его лицо было серьезным, почти торжественным. Ни тени смущения или ревности.

— Князь, — сказал он твердо. — Я хочу жениться на Мурке. На ней. Вот на этой. — Он указал на девушку, чьи губы в этот момент сладко сжимались вокруг моей головки. — Я хочу, чтобы Вы оценили мой выбор. Чтобы Вы убедились, какая она… достойная. Чтобы Вы… были счастливы за нас. — Он запнулся. — Да и… Мурка хотела… ну… тройничок. Чтобы и Вы ее… попробовали. Одобрили. А она так сладко говорит, как я мог ей отказать?

Я не мог поверить своим ушам. И своим… ощущениям. Мурка работала ртом с феноменальным мастерством и энтузиазмом, ее язык выписывал немыслимые фигуры, а одна рука уже опустилась ниже, нежно поглаживая, перебирая мои яйца.

— Годфрик! — зашипел я, пытаясь сохранить остатки княжеского достоинства, но моя рука предательски потянулась и запуталась в ее мягких рыжих волосах, поглаживая основание теплых ушек. Они подрагивали под моими пальцами. — У меня СВАДЬБА через несколько часов! Куча проблем! Отец Лиры! Брачная ночь, которую я еле переживу! Сс… Мурка, да, яичками тоже займись, хорошая девочка… Годфрик, ну что за разврат⁈ — Мое возмущение на генерала звучало все менее убедительно, так как мои бедра сами начали едва заметно двигаться навстречу ее горячему рту. Тело, черт возьми, восстановилось мгновенно и требовало продолжения. Блин… да что за авантюра⁈

— Не беспокойтесь, князь! — поспешно заверил меня Годфрик, его глаза загорелись. Он подбежал к Мурке, которая усердно сосала, играя моими яйцами, и начал расстегивать завязки ее платья. — Я вам помогу со всеми делами! С тестем разберусь! С аристократами! Организую все! Вы только… наслаждайтесь. И одобрите!

Платье сползло с Мурки, открыв ее тело. Оно было… идеальным воплощением кошачьей грации и сладострастия. Стройное, гибкое, с тонкой талией и плавными изгибами бедер. Кожа — бархатистая, золотисто-персикового оттенка, казалось, светилась изнутри теплом. Грудь — небольшая, аккуратная, с нежно-розовыми, будто набухшими ягодками сосками, которые уже твердели от возбуждения. На бедрах, чуть ниже тонкой талии, виднелись чуть более темные, тигриные полоски, добавлявшие дикой пикантности. Ее спина была изящной, а ниже спины начинался пышный, рыжий хвост, который сейчас нервно подрагивал в такт ее движениям. Она пахла диким медом и теплым солнцем.

Я смотрел, как Годфрик сбрасывает с нее последние лоскуты ткани, обнажая аккуратную, светлую киску, уже влажную и призывно приоткрытую, а Мурка тем временем заглатывала мой член все глубже, ее горло нежно сжималось вокруг ствола. Мое возмущение таяло под натиском ее мастерства и этого невероятного зрелища. Годфрик, раздев невесту, встал рядом, с гордостью наблюдая, как она обслуживает своего князя.

— Годфрик… — прохрипел я, чувствуя, как волна удовольствия накатывает, несмотря на весь абсурд и ужас предстоящего дня. — … Ебанный ты в рот… Действительно… ебанный в рот… — Но протест уже тонул в теплой волне нарастающего оргазма, а пальцы все крепче впивались в ее рыжие волосы, прижимая ее горячий рот к себе. — Годфрик, — процедил я сквозь стиснутые зубы, чувствуя, как Мурка сладострастно извивается под моими руками, — ну, это… чисто ради тебя. Только ради тебя, понял? Не потому что она божественна, а ты — ебанутый.

Я поднял Мурку, ее легкое, гибкое тело послушно повисло у меня в руках. Развернул ее ко мне спиной. В лунном свете, пробивавшемся сквозь ставни, ее спина с тигриными полосками казалась еще соблазнительнее. Без лишних прелюдий, пользуясь ее готовностью и обильной влагой, я пристроил свой твердый, как дуб, ствол к ее аккуратной, уже приоткрытой киске и одним мощным толчком вошел в нее до самого основания.

— Мяу-у-уррр! — вырвалось у Мурки, но это был стон чистого, безудержного удовольствия. Ее хвост завился в тугую спираль, ушки прижались к голове. Она тут же начала двигать бедрами навстречу моим толчкам, ее тело пружинило с кошачьей энергией. Я трахал ее грубо, по-княжески, чувствуя, как ее внутренние мышцы обжимают меня горячими, бархатистыми волнами. Каждый шлепок наших тел отдавался гулким эхом в скромной комнате капитана. Мурка стонала непрерывно — высоко, звонко, почти мурлыкая от наслаждения, ее пальцы впились в грубое покрывало кровати.

Годфрик, видя, что его невеста в надежных руках (и членах), не стал терять времени. Он расстегнул штаны, вытащил свой внушительный, уже набухший агрегат и поднес его к лицу Мурки. Та, не прерывая стонов и ритмичных движений бедер на моем члене, тут же охотно открыла ротик, усеянный мелкими острыми зубками. Она взяла член Годфрика глубоко в глотку, ее щеки втянулись, а горло работало с удивительной ловкостью, чередуя глубокие заглатывания с быстрыми, мокрыми движениями языка по его головке. Она сосала его с таким же энтузиазмом, с каким принимала меня снизу, ее тело выгибалось в немыслимой дуге между двумя мужчинами, становясь мостом наслаждения.

Мы драли ее одновременно: я — в ее узкую, горячую киску, которая сжималась вокруг меня как бархатная перчатка, Годфрик — в ее жадный, умелый рот. Комната наполнилась хором звуков: мои хриплые вздохи, грубое пыхтение Годфрика, звонкие, мурлыкающие стоны Мурки, влажные чмоки и хлюпанье ее рта на члене капитана, шлепки моих бедер о ее упругую попку. Возбуждение зашкаливало, нарастало неумолимо. Я чувствовал, как подкатывает волна.

— Годф… держи ее! — выдохнул я, ускоряясь.

Капитан крепче вцепился пальцами в рыжие волосы Мурки, направляя ее движения. Я вытащил свой мокрый, пульсирующий член из ее киски. Мурка ахнула от неожиданности и легкого разочарования. Но лишь на миг. Я направил ствол на ее спину, на бархатистую кожу с тигриными полосками, и обрушил на нее горячие, густые струи. Сперма забрызгала ее лопатки, закапала по позвоночнику, окрасила рыжий хвост белыми каплями. В тот же миг Годфрик, почувствовав спазмы, глухо застонал и кончил ей прямо в глотку. Мурка сглотнула раз, другой, ее гортань судорожно двигалась, принимая дар капитана. Капли моей спермы стекали по ее спине.

Она обмякла между нами, тяжело дыша, ее тело покрывала легкая испарина и блестящие капли. Я отступил, чувствуя приятную пустоту в ногах. Годфрик вытащил свой член из ее покрасневших губ. Мурка облизнулась, ее изумрудные глаза сияли удовлетворением.

— Ладно… — вытер я лоб тыльной стороной руки, глядя на эту картину разврата и довольства. — Одобряю. Ваш брак. Чертовски одобряю. Будьте счастливы. И… плодовиты. — добавил я, глядя на то, как Мурка лениво вылизывает капли с собственного запястья.

Дверь в покои Годфрика внезапно распахнулась. На пороге стоял Дворецкий. В его руке была старая, потрепанная книга в кожаном переплете. Его безупречно невозмутимое лицо на мгновение замерло, сканируя сцену: князь, стоящий с расстегнутыми кюлотами; капитан, прячущий еще не убранный член; кошколюдка на коленях, вся в сперме, счастливо вылизывающаяся; запах секса и пота в воздухе.

Дворецкий медленно опустил взгляд на книгу в своей руке. Его веки дрогнули почти незаметно.

— Мурра, — произнес он своим ровным, безэмоциональным голосом, — я нашел Вам книгу. Которую Вы просили. «Трактат о садовых целебных травах Аскаронского нагорья».

Он сделал паузу, его взгляд вновь скользнул по нам.

— Нет. — Он покачал головой. — Я ошибся. Эта… — он взвесил книгу на руке, — … будет Вам скучна. Пойду поищу другую. Более… увлекательную. Или просто пойду. Да. Пойду.

Он развернулся с королевской чопорностью и вышел, аккуратно захлопнув дверь за собой. Тишина повисла густая, как суп.

Я медленно повернулся к Годфрику, поправляя кюлоты. Каждая мышца вновь напомнила о себе.

— Годфрик…

— Да, милорд? — Капитан поспешно застегивался, пытаясь сохранить подобие достоинства. Мурка тем временем устроилась на кровати и начала вылизывать сперму со своей спины, как котенок.