Я вдохнул и выдохнул, разжимая кулак и опуская руку. Месть — это блюдо, которое стоит подавать холодным. Осталось совсем немного.
Две важнейшие задачи привели меня в Таллистрию — желание отомстить и дальнейшее продвижение плана по захвату власти в королевствах. Таллистрия была почти так же богата, как Ренегон или Палеотра, и почти так же густо населена. Её проблема была всего в двух вещах: доминировании женского населения, и постоянных тратах на борьбу с окружающей их флорой и фауной, которые размножались с невероятной для других королевств скоростью. Королевство жизни, в котором шла вечная борьба за место под солнцем…
Только это и не давало Таллистрии стать сильнее и влиятельнее государств-фаворитов. И всё же, я считал местных амазонок важной целью. Получив Таллистрию, я возьму сам Ренегон в клещи, окружив его с севера, юга и востока. Скоординированный удар четырёх королевств, возможно, смог бы потеснить даже вечного лидера. А взять Ренегон здесь и сейчас значило взять власть над всеми людьми Тиала. Оставшиеся королевства можно будет легко смести поодиночке.
У меня уже были воины, и уже были деньги. Таллистрия имела целительниц, что могли соперничать с лучшими мастерами жизни Ренегона, и это было ключевых звеньев цепи моих планов, которые вели к захвату сильнейшего королевства людей. Нужно лишь получить их.
Я долго раздумывал, как именно мне получить власть над королевством амазонок, и, к сожалению, здесь не находилось совсем простого пути.
Исторические хроники говорили, что Таллистрия никогда не вела войну с другими государствами. Тому было сразу несколько весомых причин: слабая проходимость местных дорог и лесов, обилие фауны, что мешало провести армию, и, наконец, шовинизм.
Удивительно, но патриархальное средневековое общество в большинстве своём просто брезговало воевать со своеобразными амазонками, и это стало надёжнейшей защитой для королевства жизни: любые обиды или недопонимания между Таллистрией и другими королевствами ограничивались введением торговых пошлин, эмбарго, или демонстративным закрытием границ.
Таллистрийских королев даже иногда не приглашали на конклавы королей, мотивируя это полом, хотя даже дураку было очевидно, что дело в насквозь политических причинах.
Для войны с Таллистрией требовался крайне весомый повод. И я придумал, как организовать именно такой.
Стражницы, что несли пост на участке стены оккупированной мною башни, полагали что у меня здесь свидание. С меня даже не взяли денег или взятки, когда я вежливо попросил освободить башню для встречи с девушкой, и принёс сюда лежанку, напитки и цветы. Лишь провожали завистливыми взглядами.
Я потянулся к карману мантии, и достал оттуда цепочку с чёрными бусинами. Их было ровно десять штук.
Это было последнее из моих изобретений, сделанное по дороге из Арса в Палеотру. Я вложил сюда все то, что осталось после обретения моего бессмертия. Найти мельчайшие остатки праха собственных людей, плавающие в бассейне из почерневшей крови, что осталась после моего ритуала, но я справился.
Потому что их души всё ещё были там. То, что от них осталось, по крайней мере. Искорёженные чудовищным потоком силы смерти, вероятно, забывшие и потерявшие себя, но все ещё существовавшие.
Теперь уже мастер Эскилион вернулся в культ смерти. Шестёрку выдержавших испытание тел, я, после коротких раздумий, отправил к бирюзовой гвардии. Но вот оставшиеся десять верных…
Сложно сказать, на что можно было истратить их прах: это был своего рода уникальный ингредиент, способный не просто усилить, а даже создать кардинально новый ритуал или проклятье.
Я сделал из них оружие последнего шанса. Взял расчёты Имматона, подогнал их под искажённые души и дочерна насыщенный силой смерти прах, и заключил это в оболочку из плотного алхимического стекла, на котором выгравировал символы ритуала собственной силой. В теории, каждый разбитый стеклянный шарик должен выпустить на волю могущественного прахового фантома — нематериальную, практически неразумную, но одновременно почти неуязвимую и чудовищно могущественную нежить, способную разорвать человека за доли секунды.
В целом, у меня не было могущественных врагов в королевствах. Бояться было нечего. Может, мне даже не требовалось подобное оружие последнего шанса, ведь я был бессмертен и не знал недостатка силы. И все же я сделал это.
Пообещайте мне одну вещь… Когда будете брать Таллистрию…
Я бережно сжал цепь со стеклянными шариками, поднося её ко рту, как чётки во время молитвы.
— Осталось немного, Лонис. — прошептал я. — Мы оба получим нашу месть.
Не думаю, что я вообще способен чувствовать благодарность к кому-либо на полном серьёзе, с настоящей искренностью. Подобное делает тебя слабым, а я всегда стремился быть как можно дальше от любого рода слабостей. Это удавалось не всегда, но с большей частью я справлялся хорошо.
Но один из уроков, который я крепко-накрепко выучил из своей прошлой жизни, заключался в том, что если ты не платишь свои долги, рано или поздно один из них может нагнать тебя и ударить в спину. И потому я намеревался выплатить свой долг этому парню — не так уж и дорого это будет стоить. Не знаю, сколько стоило бы моё бессмертие в его глазах, но я определённо сделаю так, что спеси в этом городе останется поменьше.
Внизу лестницы, ведущей на вершину башни, послышались шаги.
— Милорд? — раздался тихий, неуверенный женский голос.
На самом деле, я почти не обманул стражниц: у меня действительно было назначено свидание на башне. Вот только не с любовницей, а с одной из агентов Люсьена в Таллистрии.
Молодая, лет двадцати девушка в простом, закрытом зелёном платье и грубой накидки с серым капюшоном неуверенно смотрела на меня, робея. На фоне последней бурной ночки с кучей красавиц, она смотрелась совсем невзрачно. Пожалуй, даже Лия была смазливее: обычная простушка. Может, на этом люди Люсьена и завербовали её? Явно местная горожанка.
— Докладывай. — коротко приказал я, повернувшись спиной к шпионке.
— У королевы нет детей, это точно. — тихо заговорила девушка. — Принцесса почти наверняка не имеет любовников, по крайней мере, открыто. За последние месяцы она редко покидала дворец, и никогда не оставалась нигде на ночь. По столице ходят слухи, что королевский род чем-то прогневал мать-природу. Сперва странная смерть старой королевы, хотя той было далеко до старческой немощи, теперь ЕЁ Величество Меллистрия так и не обзавелась наследником, хотя прошло уже немало времени с её коронации. Конечно, открыто об этом…
— Она могла скрыть ребёнка? — оборвал шпионку я. — Родить втайне, а потом спрятать наследника, чтобы в один момент, когда тот подрастёт, разом захлопнуть всем рты?
— Да, милорд, такое могло произойти. — после коротких раздумий кивнула мне шпионка. — У королевы было немало любовников после коронации, но в какой-то момент как отрезало. Возможно, она сдалась и не смогла найти ребёнка, но и другой вариант не исключён. Она не покидала дворец почти год, это подходит по срокам беременности…
