Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

А потом, спустя несколько бесконечно длинных секунд, в башне действительно появился граф. Алес вскинула голову. Мысленно досчитала до трех. И, заранее отрепетированным жестом, прижала ладонь к губам. Пора было начинать второй «акт».

— Ваше сиятельство⁈ Зачем вы здесь?

На полминуты в башне повисла выразительная тишина. Нортман рассматривал жену так, будто видел ее впервые в жизни. Алесия ему не мешала. Она знала, что несмотря на мелкие недочеты, выглядит сейчас очень даже хорошо.

Волосы, небрежно заколотые на затылке, спускаются на плечи светлыми прядями. Новое платье выгодно подчеркивает фигуру, не открывая при этом ничего лишнего. Кожа бледная. Зато губы до сих пор горят после вчерашних поцелуев.

Именно на них мужчина и задержал свой взгляд. Затем кашлянул, сообразив, что пауза слишком уж затянулась.

— Кхм… графиня. Я искал вас.

На язык так и просилось — «всю жизнь»? Но Алес волевым усилием задвинула все посторонние мысли. Трепетные «фиалки» не ехидничают. Они красиво страдают, вызывая у окружающих лишь одно желание — защитить. Поэтому женщина трепетно опустила ресницы и вдохнула полной грудью.

— Мне просто хотелось побыть одной. — в ее голосе звучала тихая печаль. — А в этой части замка даже слуги появляются крайне редко.

Видимо аргумент показался графу логичным. Потому что он едва заметно кивнул.

— Сожалею, что пришлось нарушить ваше уединение. Но полагаю, нам есть о чем с вами поговорить. Если вы… — мужчина помедлил. — … не против.

Ого, у кого-то проклюнулись навыки дипломатии? Раньше-то супруг не проявлял подобного интереса к разговорам. Хотя… в чем-то его можно понять.

— Ваше сиятельство?

Нортман, наконец, перестал изучать ее губы и посмотрел прямо в глаза. Правда теперь в его взгляде не было того уничижительного презрения. Впрочем, как и чистой пламенной любви. Скорее — одно сплошное любопытство с легкими нотками недоумения.

— Графиня, насколько я знаю, вы уже были замужем…

Алес почувствовала, что мужчина очень тщательно подбирает слова. Словно не хочет ее задеть, но при этом твердо настроен получить исчерпывающие ответы.

— Однако то, что произошло прошлой ночью… свидетельствует об обратном. И я хотел бы понять, как такое возможно? — закончил он.

Формулировка была просто безупречна и сразу выдавала аристократа. Менее образованный товарищ уложился бы слова в три.

Но в целом, пока все шло по плану.

Алесия вздрогнула и закрыла ладонями лицо.

— Ваше сиятельство… я… я не могу ответить. Вы будете меня презирать.

Сквозь щель между пальцами она видела, как граф удивленно вскинул брови. Все, теперь он точно на крючке.

А Нортмана и правда зацепили ее слова. Мужчина хорошо понимал, почему презирают женщин, ведущих распутную жизнь. И тех, чье беспутство стало поводом для развода. Но он ни разу не слышал, чтобы невинность стала поводом для осуждения.

Может, графиня сама не подпускала к себе первого мужа? Только вот женщины не поступают так без очень веских причин. Тем более, если они сохранили себя до брака.

— И все же, как ваш муж, я имею право знать…

Однако Алес не спешила сдаваться. Отчаянно замотав головой, она повернулась к окну.

— Пожалуйста, оставьте меня, не унижайте еще больше. Вы сами вчера сказали, что наш брак только для короля… — она судорожно вздохнула и обхватила себя руками.

Нортман поморщился. Неприятно это осознавать, но упрек был справедлив. Графиня имела право обижаться.

— Я не должен был так говорить. — признал он и, после небольшой паузы прибавил, — Вы никогда прежде не были с мужчиной?

— Н-нет.

— А барон об этом знал?

Алесия сдавленно кивнула и замерла, будто жалея о своем жесте.

— Мне… мне не следовало… это все просто ужасно. — голос ее задрожал. Однако время для слез еще не пришло. Поэтому женщина сделала вид, что с трудом, но все же взяла себя в руки.

И Нортман это оценил. Далеко не каждая сдержалась бы на ее месте.

— Послушайте, графиня. Алесия… Даю слово, что постараюсь вас понять…

Уговоры продолжались еще несколько минут. После чего Алес «нехотя» уступила. Всем своим поведением демонстрируя, что ей совсем не хочется возвращаться к прошлому. Но раз супруг настаивает на своем, то у нее просто нет выбора. Как не было его и прошлой ночью…

Судя по лицу графа, он предпочел бы получить пощечину, чем услышать такие слова. Но тут Алесия решила его не щадить. Кроме того, она вовсе не собиралась рассказывать мужу всю правду.

Потому что правда — это ее попаданство в сей «дивный» мир. Где натуральное средневековье, а прогресс замер сразу же после изобретения колеса. И что-то ей подсказывало, что историю о переселении душ супруг не оценит.

Поэтому женщина собиралась предложить Арельсу свою версию событий, наиболее подходящую для данной ситуации.

Мысленно попросив прощения у предшественницы, Алес заговорила тихим, чуть прерывающимся голосом.

— Должно быть вы знаете, ваше сиятельство, что замок моего покойного отца находится недалеко отсюда?

Нортман кивнул.

— Я провела там все свое детство. Росла, познавала мир, переживала свои маленькие горести. Мой отец… — она шмыгнула носом, — очень уважал вашу семью. И часто говорил, что именно вас хочет видеть моим мужем. Что вы благородны, хорошо воспитаны, умны… и на голову выше своих сверстников…

Алесия бросила быстрый взгляд на супруга. Тот пока явно не понимал, к чему она ведет. Но и не перебивал. Она продолжила.

— Я всегда очень уважала мнение родителей. И сама не заметила, как стала все чаще думать о вас. А потом… помните, много лет назад вы как-то посетили наш замок, вместе со своим отцом? Я увидела вас в окно, и поняла, что очень хочу стать вашей женой. Только вашей. Но мне было тогда так мало лет. Никто бы не принял мои чувства всерьез… Я каждый день говорила себе, что надо еще немного подрасти, тогда вы обязательно приедете. И заметите меня. А потом… уже после рубежа детства… я вдруг узнала… что вы женились! — Алес так прониклась своей историей, что на глазах даже выступили слезы.

Однако это не помешало ей незаметно взглянуть на графа. Хотелось оценить его реакцию на свои слова. И результатом она осталась довольна. Лицо у мужчины было ошарашенным. Признание в любви, после внезапной девственности «гулящей» женушки стало, похоже, добивающим ударом.

— Я не знал. — сдавленно произнес он, и сделал шаг, явно намереваясь сократить расстояние.

Алесия проворно отскочила назад.

— Я никому об этом не говорила… но мое сердце было разбито. — звенящим голосом сообщила она. — Мне было так плохо. Жизнь будто разом лишилась всех красок. А потом я словно сгорела изнутри. И решила, что выйду замуж за первого кто предложит… Вы как-то спросили, почему же отец выдал меня за барона Кьярти?

Нортман стиснул зубы. Сейчас он не был так уверен, что хочет это знать. Нет, ему и прежде признавались в любви, передавали пылкие записки и строили глазки. Однако мужчина всегда хорошо видел, что за внешней любовной мишурой крылся холодный расчет.

Алесия держалась иначе. Она просто с горечью рассказывала о былом, и, кажется, совершенно не хотела этого разговора. К тому же, на момент заключения брака она явно не была влюблена. Это Нортман тоже чувствовал, хоть и не мог объяснить.

Однако ее рассказ был очень похож на правду.

— Вашим избранником стал барон? — подвел итог мужчина.

— Да. Отец пришел в ужас. И был категорически против! Но я сумела настоять на своем.

— Зачем? — искренне возмутился Нортман. — Неужели не было более достойных кандидатов?

— Наверное были. Только вот… я очень хорошо понимала, что барон с незакрепленным титулом — не ровня вам. А значит, мало шансов, что мы когда-либо пересечемся в высшем свете. Я очень боялась встретиться с вами и вашей женой… видеть, как вы счастливы друг с другом… понимать, что никогда не окажусь на ее месте…

По лицу мужчины пробежала тень. Однако на этот раз он воздержался от замечаний. А Алес крепче обхватила себя руками, чувствуя, что пора закругляться. Холод уже давно давал о себе знать. И приходилось прикладывать некоторые усилия, чтобы не стучать зубами.