Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Поэтому она сразу перешла к тому, какой ошибкой оказался тот первый брак. Барон издевался, постоянно обвинял в отсутствии детей. И она, не подозревая о том, какими должны быть отношения между мужем и женой, жила под постоянным гнетом собственной вины.

И только потом случайно узнала, что на самом деле барону вовсе не нужны были наследники, потому что он сам хотел прибрать к рукам ее наследство. Он этого и не скрывал. Еще и начал водить в дом второсортных девиц…

Додумать остальное Арельс мог и сам. Почему граф Бартон завещал все племяннику. Почему барон развелся с женой. Что вот только делать дальше с этой правдой?

Алесия же, на этом моменте, закрыла ладонями лицо и горько расплакалась. Кому-то для слез требуется лук, но запах — это определенно минус. Так что она поступила умнее, заранее растерев в руках несколько крупинок соли. И теперь достаточно было прижать соленые пальцы к глазам, чтобы слезы хлынули рекой.

Но даже уйдя с головой в рыдания, она не давала графу приблизиться к себе. Хотел ли он ее утешить, или приобнять, надо было держать дистанцию. Поэтому Алес все отступала, пока до мужчины не дошло, что лучше ее не трогать.

Поняв, что успокоить жену не получится, Нортман решил зайти с другой стороны.

— Здесь холодно. Давайте хотя бы спустимся вниз?

Алесия замотала головой и едва вымолвила, что не хочет в таком виде попасться на глаза кому-нибудь из слуг. А уж что они теперь подумают? И вообще, больше всего на свете она хочет остаться здесь одна.

Этот вариант не устраивал уже графа. Но не тащить же жену вниз силой? Она и так испуганно дергалась, стоило только приблизиться к ней.

— Вам не нужно меня бояться.

— Пожалуйста, не прикасайтесь ко мне!

Нортман обреченно возвел глаза к потолку. Похожие слова он уже когда-то слышал. Как иронично, тоже от своей жены. Только вот обстоятельства были совсем другие. И он тогда был другим. Он выдохнул.

— Хорошо. Обещаю, что против вашей воли я вас не трону. А теперь, давайте все же спустимся вниз.

Алес моргнула, смахивая с ресниц соленые капли. Тело буквально молило о теплом одеяле и горячем чае. Внутренний голос тоже был всецело за. Удивительное единодушие, учитывая, что еще даже не зима. Она шмыгнула носом.

— Я… я спущусь. Следом за вами. Позвольте мне совсем немного побыть одной и прийти в себя.

Нельзя сказать, что такой вариант устраивал графа. Однако он вынужден был кивнуть.

— Вас подождать внизу?

— Не нужно… я приведу себя в порядок и выйду к завтраку.

— Хорошо.

Нортман сдержал свое слово и не стал задерживаться у входа в башню. Откровенно говоря, мужчине тоже хотелось немного побыть одному. Рассказ жены вызвал в нем довольно противоречивые чувства.

С одной стороны — наивная соседская девочка, натворившая глупостей из-за неудачной любви. И расплатившаяся за это сполна. Не она первая, не она последняя.

А с другой… По-человечески, графиню было жаль. Только вот мужчина очень сомневался, что смог бы дать ей те чувства, которые она когда-то так от него ждала. Он вообще не был уверен в своей способности любить.

Может, еще лет пятнадцать назад, до первого брака в нем и оставалось что-то теплое, возвышенное. Но оно давно уже исчезло. Выгорело, не оставив и следа.

Однако как теперь держаться с графиней? Если та не солгала насчет своих чувств, то… Нортман нахмурился, озаренный внезапной мыслью.

А ведь графиня вполне могла и солгать.

Зачем? А зачем люди вообще лгут? Обычно — ради выгоды, или чтобы упрочить свое положение. Достаточно вспомнить некоторых чиновников из дворца.

Мысль была неприятной, но она определенно заслуживала внимания.

Женщина не могла соврать о своем браке с бароном, там одна только невинность говорила в ее пользу.

А вот насчет любви… Была ли она влюблена именно в него? Ведь разбить ей сердце мог любой аристократ, когда-либо бывавший в доме ее отца.

Хотя… старик Бартон действительно заговаривал когда-то о помолвке. Что-то такое теплилось в глубинах памяти. Точнее, мужчина помнил реакцию своего отца, который желчно высказался о подобном союзе. Мол, нет смысла ждать невесту столько лет, потому что девки — существа слабые. И дохнут еще до рубежа юности, словно мухи.

Да, грубо. Но прежний граф Арельс позволял себе и не такие высказывания, особенно в кругу семьи.

Нортман встряхнул головой, желая выбросить голос отца из головы. Вспоминать этого человека лишний раз не хотелось. Лучше вернуться к жене.

И допустить (пока только допустить), что ее слова о былых чувствах не были правдой. Тогда графиня обязательно проявит себя. И наверняка потребует внимания. Либо украшений. Либо уступок. Что там еще могут требовать женщины, желая взять над мужчиной верх?

Главное, разобраться с ее мотивами. Ну а там уже действовать по ситуации…

— Отец! — из ближайшего коридора вдруг вынырнула Лия. Свежая, радостная. Она не бросилась к родителю на шею, но ее сияющие глаза говорили сами за себя. — Я лишь сейчас узнала, что ты вернулся! Ты… больше не сердишься на меня?

— Сержусь? — удивился Нортман. На фоне поездки, сгоревших полей, ситуации с женой, — шалость дочери успела как-то изгладиться из памяти. И теперь действительно казалась всего лишь неудачной шуткой. — Ну разумеется нет.

— Правда? — девочка просветлела. — А как я выгляжу?

Она покрутилась на месте, из чего следовало, что внимание надо обратить на платье.

— Просто замечательно. — похвалил мужчина. — И вообще, ты у меня красавица.

Лианна заулыбалась. И поспешила сообщить, что это Алесия предложила сшить именно такой наряд. Выбрала цвета и фасон, хоть это было непросто. Зато на прежние платья смотреть теперь совсем не хочется. А еще, как же будет здорово, когда привезут остальную часть заказа…

Нортман слушал дочь, практически не вникая в ее слова. Думалось мужчине сейчас совсем о другом. Что, если бы его ребенку вдруг довелось бы пережить все то, что пережила графиня?

От одной только этой мысли, внутри шевельнулось что-то холодное, злое, практически на уровне инстинктов. Если бы кто-то обидел его дочь, то жилось бы негодяю недолго, а вот умиралось медленно и мучительно.

Он просто порвал бы мерзавца на сотни мелких лоскутков и лично сплел бы из них коврик. В назидание другим.

К счастью, Лия ни в кого не влюблена. И уж тем более не опустилась бы до брака с недостойным лицом. Да и он сам, как отец, никогда не допустил бы подобного.

От кровожадных мыслей его отвлек звонкий голос Лианны, которая уже успела выговориться и теперь явно ждала ответа.

— Так что ты скажешь? — не выдержала девочка.

Мужчина моргнул, сообразив, что давно упустил нить разговора.

— Что скажу?

— Ну ты согласен? — Лия даже дыхание затаила и смотрела с такой надеждой, что ответ мог быть только один. В конце концов, разговор ведь начался с платьев, значит и просьба должна иметь какое-то отношение к ним.

Нортман кивнул, отчего Лианна пришла в восторг.

— Спасибо! Ты самый замечательный! Я знала, что ты не будешь против! Надеюсь, Алесии тоже понравится моя идея! — выпалив это, девочка тут же умчалась по коридору.

Граф проводил ее озадаченным взглядом. А спустя миг до него вдруг со всей отчетливостью дошло, что он даже не знает, на что согласился.

Глава 19

Обещание

Выяснилось это за завтраком, когда в малой столовой собралась вся семья. Нортман привычным движением отодвинул стул для дочери и для жены. Но если первая буквально светилась изнутри и крутилась, словно щенок, взятый на привязь, то графиня была бледна, печальна и удостоила мужа только тихим:

— Благодарю.

И больше ни слова, ни взгляда. Кроме того, она практически не притрагивалась к еде. Разумеется, Лианна тоже обратила на это внимание.

— Алес, ты совсем ничего не ешь! И вообще, выглядишь такой уставшей, ты не больна?

— Просто плохо спала. — отозвалась Алесия, понимая, что двойственность ее ответа оценить могут лишь двое.