Дом ста детей. Целительница для Генерала-Дракона (СИ) - Кофей Ева

– Ну, раз они твои... Выходит, у меня уже есть дети? Надо подумать, что делать с этим, Марья.

Я рассмеялась, наконец, прикрывшись тёплой тканью. 

– Ну, что ж, думай, – легкомысленно передёрнула плечом, спешно оделась и ушла к своим подопечным, оставив дракона в замешательстве и небольшой тревоге пополам с ликованием.

А оно, стоит признать, проскальзывало теперь в каждом его взгляде и жесте. 

Ну точно мальчишка... 

Но вот, что странно (и что успокаивало меня), Рейн весь последующий день старался не упускать меня из виду, будто боясь потерять ещё сильнее, чем до этого. 

Будто думал, что даже теперь я могу захотеть вернуться домой, променяв его на свою прошлую жизнь...

Эпилог

Сказывалось предзимье, по утрам окна были затянуты синим инеем, морозы заставляли ночной воздух звенеть и ветер всё чаще пел в чёрных ветвях свою оглушительно-пронзительную песнь. Рыжими всполохами мелькали в тумане опадающие листья. Вдали то и дело слышалось тявканье лисиц. Чёрные птицы стучали по крыше приюта своими когтями, расклёвывали орехи на крепкой черепице, а нам сбрасывали лишь черепки скорлупок, из-за чего Ива принял решение отправиться в лес на поиски орехов. 

Я шила детям шубки из зайчих шкурок, вязала свитера из найденной в одном из домов пряжи, мастерила им обувь из кожи и замши (Ива и Арго научили, как).

Мы ели яблоки в карамели по вечерам. У камина в самом большом, но уютном зале, рассказывали друг другу сказки. 

Мы пели под аккомпанемент ветра и лютой бури с градом, величиной в виноград, заложив соломенными матрасами окна, хотя несколько девочек всё равно продолжали прятаться под столом.

Мы делали халабуды из столов, стульев и пледа, зажигая в них «волшебные камни» и перешёптывались, давя в себе смех, словно вслух в эти моменты разговаривать было преступлением. 

Мы ловили сказку за хвост, останавливали время… Я сама становилась ребёнком в эти чудесные моменты, забывая, что являюсь здесь единственной взрослой.

Мы, затаив дыхание, наблюдали, как под звуки флейты, что пела под пальцами Гейла, Софи танцевала с Ивой так, словно никого из нас рядом не было. И тверди не было – они летали над дощатым, скрипучим полом.

И ничего кроме них не было… 

В окно я смотрела, как по утрам и вечерам Слава играет со Шмелём, бросая ему палку и со смехом носясь вместе с ним, тем самым согреваясь и забывая о холоде.

Он смеялся всё чаще. Спрашивал о доме всё реже… Вспоминал свою мать всё спокойнее. 

И на сердце моём что-то болезненно ныло при этом, но на душе становилось легче. Будто ворох беспокойств истаял, уступая место чему-то ещё. Светлому, лёгкому и тёплому. Наверное – надежде.

Девочка с глазами-лунами ходила за мной хвостиком не хуже Арго. 

Маленькие ручки то и дело тянулись ко мне, мерцающие тёмные глаза смотрели с восхищением. Будто я не просто женщина, а некое божество для неё, способное на что угодно. 

Будто я – мама…

Но она по-прежнему молчала. Голос её был у брата-близнеца. И ничего с этим было не поделать, только ждать, что, возможно, малышка окончательно оттает со временем и заговорит.

Она обнимала меня за шею, сонно уткнувшись мне в плечо, когда я сидела у камина и тихо читала ей одну из легенд книги, найденной в библиотеке. 

Темнело нынче быстро и многие дети начинали зевать от сонливости ещё в начале вечера. Хотя укладывать их всё ещё было той задачкой! 

***

Огонь в камине приятно потрескивал, выплёвывая красные искры на каменный пол, я покачивалась в кресле, за окном падали первые хлопья снега, крупные, будто кружево и лёгкие, они спускались на землю, словно фата…

Засмотревшись, я не сразу заметила, как в эту уютную, заставленную книжными стеллажами читальную комнату вошёл дракон.

– Рейн, – невольно улыбнулась ему. 

Он жестом попросил меня не вставать, чтобы не тревожить заснувшую Искру. 

– Выходит, – прошептала я, без слов считав новости по его лицу, – это всё, уже теперь?

Рейн кивнул. 

– Я попытаюсь как можно скорее всё наладить, не могу ждать так долго, пока Искра заговорит. Сам я уже давно в полном порядке, пора бы выйти из тени. Брат мой будет изгнан туда, откуда так просто не сбежит… И мы сможем быть спокойны. Детей я оставлю себе… если ты, – добавил он вдруг, отчего-то опуская взгляд, а затем, поднимая его с решимостью пронзить меня им насквозь, – если ты не против. 

– Я? – удивилась. – Причём здесь я? 

– Станешь моей женой, они станут тебе детьми… – прошептал он. – Искра, точнее. Хотя я не теряю надежды отыскать её брата. 

Я с трудом отвела взгляд, которым до этой секунды с таким удовольствием блуждала по его форме, по собранным в низкий хвост волосам, по мужественному лицу с острыми скулами и профилем, который хотелось рисовать. 

– Ты ведь, – подступил он ко мне, – станешь моей женой, Марья?

– Ты знаешь же, да, что меня не Марьей зовут? – рассмеялась я, всё-таки разбудив Искру и в качестве извинения целуя её в мягкие волосы. 

Дракон хищно, опасно усмехнулся:

– А меня не Рейном зовут. 

Искра потянула к нему ручки, и он посадил её себе на плечи. 

– Рейном, – заупрямилась я.

– Марьей, – сощурился он. 

Первые имена, которыми мы назвали друг друга… С которыми мы в друг друга влюбились.

Стоит уже признать, что полюбила я его с первого взгляда, ещё тогда, когда увидела лежащим в высоких травах, укрытым тенями и бликами от густой листвы, скрывающим от него небо…

Пока я думала об этом, заворожено глядя на него, такого сильного, родного и ужасающего не человека, оказавшегося человечнее многих, кого я встречала в своём мире, Рейн ждал моего ответа.

– А как же дети? Имею ввиду, остальные дети, а не близнецы, Слава и Арго, – спросила я тихо-тихо, будто кто-то мог подслушивать нас за дверью. 

Впрочем, так оно и было, я слышала шушуканье с той стороны. Вот-вот и детвора ввалится к нам, когда дверь не выдержит их натиска!

Но, нет. Случилось несколько иначе – Милах открыл её и ворвался к нам сам, не боясь разгневать дракона, своего императора, самого могущественного из мужчин этой страны.

– Нельзя забирать Марьяну! Она ведь наша мама! – хотел Милах, видимо, выкрикнуть это воинственно и серьёзно, но уже на середине фразы горько разрыдался.

Дракон наблюдал за этим с мягкой, снисходительной усмешкой, как вдруг неожиданно для всех нас произнёс, прерывая плач малыша:

– А если мы отыщем твою родную маму, Милах? 

В ответ он принялся кулачком вытирать слёзы с лица и недоверчиво перевёл взгляд с дракона на меня и обратно.

– А Марьяну навсегда заберёшь?

– Не совсем. Вы ведь сможете видеться. 

– Тогда, – шмыгнул он носом, – хорошо… 

– А как же остальные дети? – повторила я вновь полушёпотом, от волнения не в силах заставить голос не дрожать. – Я не смогу их просто оставить. 

Видно было, что Рейн не совсем такого разговора ожидал, но держался он хорошо и терпеливо выслушивал и обдумывал всё, что ему говорили. 

И он наверняка ответил бы что-то, наверняка придумал бы такой вариант, при котором счастливы и спокойны были бы все. И при котором каждый из нас сыграл бы роль для восстановления этих земель. 

Но Рейн переменился в лице, сделал шаг ко мне и вгляделся в меня так, словно увидел впервые.

– Ч-что? – пропустило моё сердце удар.

– Ты… ждёшь ребёнка от меня… – одними губами прошептал он.

Не знаю, испугалась я больше или обрадовалась. Но точно ему поверила. 

– Да?

Не думала, что когда-либо стану реагировать так на такую новость, и что не сама буду объявлять об этом любимому человеку, а он мне. 

Дракон молчал долго, недоумённый взгляд Милаха добавлял комичности и неловкости и без того странной сцене. Толпа детей, не выдержав, волной хлынула в читальную комнату, а я всё сильнее начинала волноваться.

– Почему ты молчишь? – коснулась, не выдержав, руки Рейна.