Игла - Кондрацкая Елена "MavkaShu"

— А узелок стащил лис! И упрыгал по льдинам!

— И упрыгал по льдинам!

— Мы тогда испугались, что он утонет. Потому что он никак не мог добраться до другого берега... а потом прыгнул и соскользнул в воду...

— И что ты сделал?

— Я тоже забрался на лёд... Это было очень глупо.

— И смело. Ты пропрыгал по льдинам, выловил бедного лиса и вернул на берег.

— Мы закутали его в шали.

— И скормили ему весь наш сыр.

— И... ты меня поцеловала.

Они замолчали, глядя друг на друга. А комнате тихо потрескивали дрова в камине, напоминая о далёком зимнем костре.

— И что ты почувствовал? — прошептала Игла.

Светозар улыбнулся, наклонился ближе и ответил почти так же тихо:

— Что я самый счастливый мальчишка на всём белом свете.

— А я была самой счастливой девчонкой.

Она подарила ему нежную улыбку, спрятала руки за спину и отступила на шаг.

На раскрытой ладони Светозара лежало перо. Он округлил глаза и воскликнул.

— Получилось!

В тот же миг перо шелохнулось, провалилось сквозь его ладонь и медленно упало на стол.

— Чёрт! — Светозар тут же попытался схватить его снова, но безуспешно. Потом продал это ещё несколько раз. — Вот! Оно только что подвинулось, вы видели?

— Кажется, это был сквозняк, — сказал Дар.

— Совершенно точно сквозняк, — кивнул Мяун, который успел перебраться на стол и уже какое-то время наблюдал за происходящим.

— Но я же его держал? Мне не показалось? Тогда, когда Игла... пусть всего мгновение, но...

— Ты его держал, — радостно воскликнула Игла. И стрельнула глазами в Дара, который выглядел непривычно растерянно и задумчиво. Перехватив её взгляд, Дар замер на мгновение, а потом, будто оттаяв, повернулся к Светозару и кивнул.

— Ты его держал. Молодец. Продолжай в том же духе.

Светозар хмыкнул и гордо скрестил руки на груди.

— Похоже, из Иглы учитель вышел по-умелее. Может, лучше ей меня учить?

Дар снова кивнул, рассеянно, думая о чём-то своём.

— Может быть. Думаю, — он нахмурился, едва взглянув на Светозара. — Думаю, на сегодня можно закончить. Ты отлично постарался. — Он попытался похлопать Светозара по плечу. Рука прошла сквозь тело, сделав его зыбким, как становится зыбким отражение в потревоженной воде. Дар взглянул на свою ладонь, будто сам не ожидал подобного, и сжал её в кулак. — Вернусь в библиотеку.

— Вы же уже перерыли её сверху до низу раза три, — сказал Светозар.

— Вдруг мы что-то упустили, — бросил Дар и вышел из комнаты.

— Что это с ним? — свесившись с кресла, спросила Ласка.

— Игла задела его учительскую гордость! — Светозар упал на сундук и закинул руки за голову. — Эх! С Иглой рядом я могу горы свернуть! Да, любимая?

— А? — Игла обернулась, оторвав наконец взгляд от закрытой двери.

— Говорю, что ты настоящее золото. Ты меня не слушаешь, что ли?

— Я, да. — Игла запахнула шаль и покачала головой. — Я пойду.

— Куда? — Светозар тут же сел.

— Ты был прав, когда сказал, что мы тут уже неделю возимся, но ничего не нашли. Пойду ещё раз обойду тут всё, может, найду подсказку. Мяун, ты не будешь против, если мы закончим партию позже?

— Конечно, госпожа, буду рад тебе в любое время. — Мяун вильнул хвостом и опустил голову.

Игла, не дожидаясь, пока Светозар или Ласка скажут что-то, что сумеет её задержать, почти бегом покинула гостиную. Она не могла больше там находиться, казалось, что стены вот-вот схлопнутся, и она больше не сможет дышать. В коридоре лучше не стало, и ноги понесли Иглу к выходу. Она вылетела во двор, вдыхая лесной туман и сама не заметила, как перемахнула через плетень. Был день, но в лесу всё равно царил полумрак, солнечные лучи стрелами пронзали серую дымку, но не могли одолеть её. Игла бросилась в чащу, надеясь найти в ней успокоение, которое всегда дарил ей родной лес, почти такой же могучий и древний, как и этот. Только вот не было здесь ароматных трав, вместо них бурые сосновые иглы ковром стелились под ногами. Не пели птицы и не выходили навстречу звери, приветствуя родное дитя своего леса. Не шумела полная жизни река, обещая, что все горести и беды однажды пройдут, как каждую весну сходят с её могучего древнего тела льды. В этом — чужом — лесу не было для Иглы успокоения — только тишина. Тишина, которая обнажала мысли, о которых Игла так отчаянно пыталась спрятаться в сером мороке тумана.

Споткнувшись о камень, Игла пошатнулась, ударилась плечом о ствол сосны, но не сбавила хода. Неслась вперёд, пока не сбилось дыхание, пока не зашумела в ушах кровь, заглушая наконец всё, что звучало в ней. Но и тогда Игла не остановилась, боясь, что всё же услышит.

Она вылетела на пустую прогалину, такую же безжизненную, усыпанную сухими сосновыми иглами, как и всё вокруг, и не смогла ступить ни шагу дальше, скованная увиденным.

На прогалине стояла вештица. Сухая и серая — скелет обтянутый кожей. Её волосы, когда-то рыжие, а теперь грязные, ржаво-бурые служили ей платьем и волочились по земле, собирая иглы и ветки. Мутные болотно-зелёные глаза смотрели на Иглу, и в глазах этих читался бесконечный, мучительный голод. Вештица открыла рот, обнажая гнилые зубы и блестящий, влажный язык. Губы тут же пошли трещинами и засочились чёрным. Вештица захрипела, медленно, рывками, будто каждое движение давалось ей с трудом, подняла костлявую руку, приложила два пальца к губам.

— Лежать тебе здесь, сестра, — прошипела она, прикладывая ладонь к сердцу, и другой рукой указывая на вырытую рядом с ней яму, которую из-за тумана Игла заметила не сразу.

— Что ты сказала? — выдохнула Игла, думая, что ослышалась. Вештицы обычно не разменивались на слова. Вештица захрипела и в мгновение ока оказалась подле Иглы. В нос ударило её зловонное, полное могильной гнили дыхание. Игла хотела было отпрянуть, но вештица схватила её за запястья, сжала так сильно, что Игла вскрикнула, рванулась пленённой птицей, но лишь причинила себе ещё больше боли.

— Лежать тебе здесь, сестра, — повторила вештица. Они с Иглой были одного роста, оттого смотрели друг другу точно в глаза. Испуганные зелёные глаза Иглы и точно такие же глаза вештицы, укрытые пеленой смерти. — Вместе со мной.

Вештица дёрнула Иглу на себя, так сильно, что та не удержалась на ногах, упала, и тогда вештица схватила её за косу и поволокла по земле. Игла закричала, хватаясь за голову, чтобы хоть немного ослабить боль. Попыталась встать, но её тут же толкнули, и Игла кубарем скатилась в выкопанную яму.

— Нет! Нет! Стой!

Игла завопила, когда вештица навалилась на неё сверху, накрыла своим телом, тяжёлым будто могильная плита, хотя сама была лишь грудой костей. Вдавила во влажную землю, которая тут же, будто болото начала поглощать Иглу, затягивая в своё мёртвое чрево. Земля посыпалась сверху, забилась в нос, лицо, глаза. Игла закричала, но не смогла даже пошевелиться, скованная смертью.

— Лежать тебе здесь, сестра, — хрипло пропела вештица, серой рукой накрыла лицо Иглы и вдавила его в землю, лишая возможности дышать. Игла предприняла последнюю попытку вырваться, но уже было слишком поздно. Её целиком погребла под собой земля.

— Игла? Игла! — Кто-то схватил её за руку. — Открой глаза, дикая!

Игла распахнула глаза. Забрыкалась, пытаясь выбраться из могилы, к свету. Закричала, когда чьи-то руки оплели её подобно хищным корням.

— Всё хорошо, дикая. Это я! Это Дар! Посмотри на меня, посмотри.

Игла, тяжело дыша, попыталась найти в темноте знакомые золотые глаза. Почему так немно? Она... они... Золото глаз согрело её, подобно солнцу, обещая, что она больше не на дне могилы, и Игла замерла, пытаясь понять, что случилось. Дар сидел на земле и держал её на руках.

— Тут... — выдохнула она, всё ещё не веря, что снова может дышать. — Тут вештица, она закопала меня. Она...

— Вештица? — Дар огляделся по сторонам. — Тут никого нет. Всё всё хорошо.

— Нет! Я же... — Игла села. Это была всё та же лесная прогалина, только погружённая в ночь. Рядом не было не вештицы, ни ямы, в которую она закапывала Иглу. Неужели, ей всё это почудилось? — Я же видела... чувствовала. Она пыталась убить меня.