Матабар VI (СИ) - Клеванский Кирилл Сергеевич "Дрой"

— И не только они, — продолжил Борис. — У самих бы руки не дошли. Слишком коротенькие. И нет столько возможностей, чтобы нанять группу иностранных наемников из числа бывших военных.

— У тебя есть враги?

— Возможно, — пожал плечами лорд. — Через шесть лет, когда мне исполнится двадцать пять, я получу право на место в Верхней Палате Парламента. И вряд ли это многим нравится.

— « Не нравится» и « расстреляют целую улицу» — две большие разницы, — заметил Ардан.

— Ты плохо знаешь аристократов из тех, что сгнили внутри, Арди, — немного печально хмыкнул Борис. — Для некоторых это в порядке вещей. Даже сна не потеряют… Подумаешь, погибло несколько десятков плебеев. Да, таких не так много, но именно они доставляют бо́льшую часть проблем.

Борис, сам того не зная, буквально повторил слова, некогда сказанные Арду отставным генералом Дэвенпортом, внебрачным сыном герцога Анорского.

— Ты думаешь…

— Это была жена моего отца, — резко и четко, будто вынес вердикт, произнес Борис.

— А она…

— О, поверь мне, Ард, на фоне даже прогнившей аристократии, эта… это создание даст фору многим, — лорд теребил в пальцах лоскут ткани и, порой, сильно сжимал его в кулаке. — Мнит о себе, из-за крови Агровых, невесть что. Царица мира, не меньше. Думаешь она забыла, что я сказал ей и отцу на похоронах матушки? И, разумеется, печется о будущем своего выводка.

— Но ты ведь вычеркнут из семьи Фахтовых! — удивился Ардан. — Причем здесь твое положение первенца?

— Притом, Ард, что когда я займу место в Верхней Палате, то смогу самолично, собственным указом, отменить решение своего сраного папашки, признав его не конституциональным и лишенным юридических оснований, — Борис явно что-то или, вернее, кого-то цитировал. — Это займет время. Пройдет суд, но… без шансов. Отменить это решение очень легко. По той простой причине, что блядский герцог не выдвигал никаких обвинений, когда я сжег его родовое поместье. А теперь уже и не докажешь ничего. Получается, что он безосновательно уязвил в правах аристократа. Это карается штрафом почти в полторы тысячи эксов и отменой незаконного решения.

Ардан едва было не подавился воздухом. Штраф в полторы тысячи эксов звучало, как нечто выдуманное. Причем не на трезвую голову.

— Так что эта тварь внимательно следит за всем, что происходит в моей жизни… — Борис в очередной раз сжал лоскут ткани, только на этот раз уже между двумя кулаками. — Я думал, что тогда в поезде это её рук дело, но… не знаю, Ард.

И тут Арди осенило. Все это время они с Еленой скрывались вовсе не от осуждения общества. Такому человеку, как Борису Фахтову, было попросту плевать, что там на фоне его брака с простолюдинкой скажут другие аристократы или дворяне. Нет, дело было вовсе в другом.

Он не хотел делать из Елены мишень для своего недруга.

— Полагаешь, она узнала, что Елена беременна?

Лоскут ткани порвался в руках Бориса, а во взгляде последнего отразился оттиск безапелляционно приговора.

— Я не знаю, Ард. Не знаю, но выясню, — его слова звучали горячее раскаленной стали. — И если окажется, что это действительно она, то я убью её. И своего отца. Потому что, видят Вечные Ангелы, у неё хватило бы апломба и дурости попытаться все это организовать, но только попытаться. Без блядского герцога у твари ничего бы не вышло.

Борис почти никогда не говорил о своей мачехе и отце как-либо иначе, кроме как в оскорбительной форме. Ардан его не осуждал. А сам давно уже привык к такой речи.

— Позови меня, когда все выяснишь, — тихонько прошептал Арди. — И если потребуется помощь чтобы выяснить — тоже зови. Я всегда приду.

Борис повернулся, посмотрел ему в глаза и молча кивнул. Потому что лорд, точно так же, как и его друг недавно, знал, что Ардан не лжет и не «возвращает любезность». Он действительно придет. Без лишних вопросов. Без осуждений. И после, когда дело будет сделано, никогда не вспомнит и ничего не спросит.

Может быть, Ард и не умел дружить с человеческим племенем, но благодаря Эргару, Атта’нха и лесным друзьям, знал — что такое дружба. И знал, когда она настоящая.

Пару минут они сидели молча, просто чувствуя поддержку дружеского плеча, а когда собирались что-то сказать, то открылась дверь:

— Может вам вызвать городскую службу спасателей… — начала явно заготовленную фразу Елена, но увидела собранную кроватку и, мило улыбнувшись, спокойно позвала их: — Пойдемте за стол, все уже готово и начинает стынуть.

— Стынуть? — взревел мигом посветлевший лицом Борис. — Это кощунственно по отношению к вашим трудам! Мы с Ардом съедим все быстрее, чем вы глазом моргнете!

— Ну нам-то тоже немного оставьте! — прыснула в ладонь Тесс, стоявшая позади Елены.

Борис вскочил на ноги и протянул руку Арду. Вскоре они вчетвером уже направились в сторону гостинной-столовой:

— А вы слышали о том, что скоро в городе откроется музей Звездной истории? — спросила Тесс.

— Милая Тесс, мы мало того, что слышали, — тут же отозвался Борис. — Так еще и опасаемся, что нам с Ардом придется принимать участие в его организации.

— Да? Это так здорово!

— Я бы так не сказал! — хором грохнули Борис с Ардом и четверо друзей, рассмеявшись, продолжили вечер за вкусным ужином, столь же вкусной беседой; а закончили только глубоко заполночь, когда опустели их тарелки, кружки с чаем, пузатый самовар, но не иссякли ни смех, ни радость от встречи, ни темы для разговоров.

* * *

Сидя в битком заполненном, душном вагоне, Ардан смотрел в окно, где постепенно отдалялся перрон Центрального вокзала Метрополии. Люди провожали друзей и родственников. Мужчины сдержано вытягивали вверх ладонь, а женщины трясли платками.

Среди них была и Тесс. Она, сняв босоножки, забралась на лавку и, смеясь, размахивала руками. Ардан, придерживая туфлями саквояж, держа посох прислоненным к окну, махал ей в ответ.

Но толчок за толчком, секунда за секундой, и вот перрон уже скрылся где-то позади, а впереди потянулось бесконечное железнодорожное полотно.

Арди с детства не любил приключения. Увы, те не отвечали ему взаимностью. И вот теперь, в разгар лета, он отправлялся в путешествие на южные рубежи Империи, чтобы отыскать правду и, самое важное, выполнить обещание, данное юному Луше, скрепленное, как бы глупо это ни звучало, его шляпой.

— Ваш билет? — спросил подошедший кондуктор, отвлекая Арда от размышлений.

— Да, конечно.

Глава 40

Поездка до Нигранда оказалась настолько тривиальной и бытовой, насколько только можно себе представить. Пару раз в вагоне разгорались небольшие споры на отстраненные темы. Кто-то слишком громко храпел, чем вызвал неудовольствии сидевшего напротив соседа; у одной господи заплакал ребенок, что, разумеется, тут же сыграло на струнах натянутых нервов и еще несколько мелочей в виде упавших с багажных полок саквояжей, оттоптанных ног и прочих неурядиц.

Ардан не сказать, что сильно утомился двухдневным путешествием в сидячем вагоне (справились бы и за день, но на этом маршруте использовались старые бойлеры, которым требовались длительные остановки на станциях), но, тем не менее, вставая и вытягиваясь во весь рост, он с приятным хрустом во всем теле, был рад, наконец, вытянуть затекшие ноги.

Забирая посох и шляпу, Арди перекинул через локоть пиджак и слегка скривился от собственного, резкого запаха. Воздух в прогретом вагоне обжигал легкие и заставлял одежду прилипать к вспотевшему телу, молящему о мыле и чистой воде.

Перрон выглядел почти таким же стареньким, пыльным и скрипучим, как и в Дельпасе. Только с той разницей, что в столице Предгорной Губернии из-за гор, защищавших город от быстрых степных ветров, не поднимались такие столпы золотистого, дорожного песка. Здесь же, в Нигранде, расположенном на узком перешейке между Ласточкиным океаном и Носатым Заливом, кроме небольшого леска больше ничего не находилось.