Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

У него за спиной оказался растрепанный Гюнтер с револьвером.

– Вы в порядке? – камердинер быстро подошел к ней и перехватил под руку, подталкивая в противоположную от кухни сторону.

– Я? – Клара с трудом подняла взгляд и взглянула в лицо мужчине. В голове не укладывалось, что ее только что пытались убить, а малышку похитить. И выстрел! Гюнтер застрелил нападавшего! – Я не…

Под ухом с запозданием заплакала детка, развивая доселе невиданную громкость, и это немедленно привело няню в чувство. Она сразу же перехватила ребенка иначе, осматривая на предмет наличия травм.

– Тише-тише, все хорошо!

– Уходите отсюда, быстро! – камердинер почти тащил ее по коридору, постоянно оборачиваясь и не опуская пистолет. – Вернитесь в детскую! Где герр Шенбек?

– В… в… детской.

Руки задрожали, но Клара только крепче прижала к себе ребенка, боясь, что может уронить. Все происходящее казалось нереальным. На дом герцога напали? Прямо в центре столицы? Такого просто не может быть!

– Хорошо. Идите туда!

Они оказались в холле. Где-то дальше по коридору раздался звук бьющегося стекла. Гюнтер сразу же обернулся в ту сторону.

– Наверх! Быстро!

Он подтолкнул ее к лестнице и вскинул пистолет, каким-то скользящим шагом двигаясь в сторону звука.

Фройляйн Гессен побежала вверх по лестнице, стараясь находу успокоить плачущего младенца. И конечно она запуталась в подоле! Проклятая туфля зацепилась за край ступени, и она полетела вперед. Выставить руки не представлялось возможным, только постараться упасть на бок, чтобы не раздавить девочку. Клара приготовилась к боли, но у самых ступеней ее вдруг подхватили.

– Держу! – сильные руки обхватили плечи и потянули вверх.

Девушка открыла глаза, чтобы увидеть перед собой навязчивого отца, наконец-то оказавшегося в нужном месте и в нужное время. Пожалуй, за это она была готова простить ему весь бесконечный день.

– Не ушиблись? Что с малюткой?

– В п-порядке… Об-бе…

Ну вот, она начала заикаться. Как всегда, когда сильно пугалась.

– Хорошо. Тогда быстро в детскую!

А потом он просто взял и переставил ее на три ступеньки выше. Будто она ничего не весила! И ребенок тоже! Еще и развернул, аккуратно подтолкнув в спину.

– Сабина о вас позаботиться! Идите!

Клара еще не успела до конца осознать слова, а ноги уже донесли ее до самого верха. Оставалось лишь пробежать по коридору. Сзади раздался треск, а затем отблеск синего света отразился от стен во круг. В воздухе сильно запахло озоном, будто в грозу. Волосы потянулись вверх, пытаясь встать дыбом.

Она обернулась, желая понять, что происходит.

Трое мужчин выскочили из коридора, ведущего из гостиных. Один уже лежал на полу, со вторым сцепился камердинер, третий сделал какое-то движение рукой, на что герр Шенбек, успевший спуститься, ответил синхронным выпадом. И с его пальцев сорвалась молния. Синяя и тонкая. Она ударила прямо в ладонь нападавшего, и тот закричал, выгибаясь назад.

Няня отшатнулась и в несколько шагов оказалась рядом с дверью в детскую. Дернула за ручку, которая не поддалась. Заколотила в дверь кулачком и закричала, стараясь перекрыть рев ребенка:

– Откройте!

Дверь распахнулась почти мгновенно, и ее тут же втащили внутрь, а затем замок тщательно заперли. Странно, но стоило раздаться щелчку, как исчезли все посторонние звуки. Будто творящийся внизу хаос исчез.

Секретарь герцога обернулась к ней:

– Дай мне малышку. Вы не пострадали?

Клара с трудом разжала руки, передавая свою ношу, а затем обернулась, не веря, что снова оказалась в детской, и что здесь все также, как было всего четверть часа назад.

– Н-нет…

– Тише-тише, моя радость. Все хорошо, – забормотала женщина, которая почти не брала ребенка на руки. – Клара, садись в кресло. Ты наверняка испугалась. На столике стакан с водой.

– Н-но т-там…

Фройляйн Гессен беспомощно указала на дверь, не понимая, как можно не осознавать угрозу и будучи не в состоянии что-то объяснить.

– Я поставила защиту, – уверенно ответила секретарь, аккуратно пристраивая успокаивающуюся малышку на плече. Она кивнула на косяк, где были выцарапаны какие-то символы. – И заперла все двери. Контур замкнут на светильники. В них хватит заряда на один мощный всплеск. Вырубит любого. Но думаю, до этого не дойдет. Если Юстас что и умеет, так это обезвреживать убийц. Правда, солнышко? Все будет хорошо.

В противовес последним дням молодая мать выглядела совершенно спокойной, будто ничего странного не происходило. Будто давно привыкла к опасности. И к нападениям. И к… убийцам?

Клара с трудом дошла до кресла и почти упала в него, все еще чувствуя потрескивание в волосах и запах озона. Руки дрожали, сердце колотилось, хотелось то ли спрятаться, то ли сбежать.

– А ч-часто у вас т-такое происходит?

Секретарь герцога заняла кресло-качалку, пристроив успокоившуюся дочь на руках, и неспешно начала рассказ:

– За первый месяц моей работы я едва не погибла трижды…

Глава 23. О примирении и понимании…

Малышка заснула и я осторожно переложила ее в кроватку. Первый раз сама. Сердце колотилось, ладони стали влажными, но я справилась. Она так и не открыла глазки, только вздохнула, будто пытаясь переварить все произошедшее. Я замерла, глядя на нее и продолжая поглаживать по спинке, как обычно делает Клара. Кажется, все хорошо.

Дверь в коридор распахнулась без стука, и вошел Юстас. Он выглядел уставшим и напряженным. После задержания напавших на особняк ему пришлось вызвать жандармов, а затем общаться со следователем. Няню и меня тоже опросили, но скорее формально, потому что мы обе занимались малышкой, которая решила высказать все, что думает о сбитом режиме.

– Жандармы уехали?

– Да, забрали с собой всех арестованных. Тайная полиция возьмет дело под свой контроль. Как она?

Герр Шенбек подошел к кроватке и замер рядом, вглядываясь в лицо дочери. Я выпрямилась и с наслаждением потянула спину, которая разболелась от напряжения.

– Заснула.

– А где няня?

Стоило ему упомянуть Клару, и в голове сразу всплыло то, с чего мы начали сегодняшний вечер.

– Отдыхает. Она испугалась. И прежде, чем ты начнешь ее критиковать…

– Я не собираюсь ее критиковать! – Юстас вскинул ладони в защитном жесте и возмутился слишком громко.

– Тише! – зашипела я на него и наклонилась проверить малышку. – Она с трудом успокоилась!

– Извини, – в полголоса ответил мужчина. – Я еще не привык… И… Я… Кхм… В общем… кажется, несколько заблуждался на счет фройляйн Гессен.

Юстас так усердно подбирал слова, что я даже отвлеклась от ребенка, чтобы увидеть его мучения собственными глазами.

– Заблуждался?

– Да… Она… не так уж… плоха.

Я приподняла брови и скрестила руки на груди, готовясь к следующему раунду споров, и мой вид подтолкнул разведчика к правильным словам:

– То есть… Я хотел сказать… – Он прикрыл глаза и выдохнул: – Я был неправ.

Слышать такое приятно, и мне пришлось приложить усилия, чтобы не вынудить его повторить последнюю фразу.

– Завтра утром извинишься перед ней.

Юстас быстро кивнул, но напряженное выражение так и осталось на его лице, когда он продолжил:

– Я не стану поднимать вопрос об опеке.

Я медленно выдохнула. Напряжение, не отпускавшее весь вечер, начало спадать. Мы оба много наговорили. И, если мужчина пошел на уступки, наверное, стоит ответить тем же.

– Спасибо. Мне не стоило вспоминать о Ее Светлости. Это было неправильно.

На некоторое время мы оба замолчали, пытаясь осознать сказанное и услышанное. Все стало слишком сложно после рождения ребенка. Слишком зыбко. Я разучилась разговаривать с людьми, а с отцом моего ребенка стоило бы научиться. Так или иначе, мы связаны на всю жизнь. И сегодняшний вечер показал, каким близким и ценным может быть это сотрудничество.