Утилитарная дипломатия (СИ) - Грей Дайре

– Кем были нападавшие? Клара сказала, что один из них хотел забрать малышку.

– Местный сброд, – разведчик поморщился. – Из молодых, не слишком опытных, но ретивых. Более старые знают, в какие дома в столице лучше не лезть. Ночной император старается не переходить дорогу Кристиану, а тот, в свою очередь, порой закрывает глаза на его дела.

– Зачем им наша дочь?

Наша. Впервые я назвала ее так, признавая права кузена Герхарда. Наша дочь. Наш ребенок. Результат ошибки и… живое существо, которое сегодня могли забрать.

Я обхватила себя за плечи, стараясь прогнать неожиданный холод и дрожь.

– Они должны были вывезти ее из города и передать кому-то. В сроки еще укладываются, поэтому возможно по указанному адресу прогуляются сотрудники Тайной полиции. Посмотрят, что там…

– Та женщина в парке сегодня утром… Точнее уже вчера, – стрелки часов указывали на без четверти два. – Она интересовалась малышкой.

– Гюнтер рассказал. И описал достаточно подробно. Ее постараются найти.

– Герр Вагнер служит в Тайной полиции?

После рассказа Клары о появлении камердинера Герхарда и выстреле, некоторые странности его поведения во время прогулки получили объяснение. Вывод напрашивался сам собой.

– Служил. Вышел в отставку по ранению и начал работать на отца. Тот пристроил его сюда.

Конечно, Великий герцог не мог оставить племянника без присмотра. Странно думать, что в особняке кто-то еще может докладывать, но ведь герцог говорил, что за ним следят. И что прислуга доносит. Из-за произошедших событий тот наш разговор позабылся, а теперь вот вспомнился. Неужели даже кухарка на кого-то работает? И Клара?..

Перед глазами встало улыбающееся лицо с ямочками на щеках и теплыми карими глазами. Нет, она бы не смогла. Или…

– Ты из-за этого разозлился, ведь так? – озарение, как это с ними бывает, пришло неожиданно. – Клару наняли с улицы, и она не прошла проверку. И не работает ни на одну из служб.

Юстас неожиданно улыбнулся, мгновенно становясь похожим на щеголя, очаровывающего юных девиц.

– Вот поэтому вы мне и понравились, фройляйн Ланге. Когда вы даете себе труд подумать, ваши выводы почти всегда попадают в цель.

Я поморщилась, отказываясь принимать правила игры. Раньше я с удовольствием бы подхватила пикировку, но сейчас она казалась глупой.

– Прекрати. Я вовсе не так умна, просто привыкла жить в этом доме и поняла его правила.

Улыбаться он перестал.

– Сабина, ты намного умнее многих. И талантливее. И, думаю Герхард, смог бы сказать намного больше, ведь ты помогла ему с проектом для военных и не только. А я не знаю никого, чью помощь он согласился бы принимать так легко.

– Он необъективен. Мы родственники, и ему понравилось играть роль старшего брата.

Когда-нибудь надоест, и герцог поймет, что я стала обузой, которая лишь ограничивает его жизнь. Тогда он укажет мне на дверь.

– Не все такие, как твоя бабушка…

Я вскинула руку, останавливая поток слов.

– Не надо! Я не хочу о ней говорить.

Может быть, когда-нибудь мне хватит сил открыть ту злополучную папку и во всем разобраться. Может быть… А, может быть, и нет.

– Хорошо.

Мы снова замолчали, каждый думая о своем. Неожиданно накатила усталость. Слишком много всего произошло за один день. Стоило бы лечь спать, но Кларе отдых нужнее. Если бы не она, не знаю, что бы я делала.

Я все равно опустилась в кресло-качалку и кивнула Юстасу на соседнее, он сел, явно не зная, куда деть руки и что делать.

– Если хочешь, я могу побыть с ней до утра, а ты отдохнешь.

– И ты сможешь накормить ее с ложечки, когда она проснется? – иронию в голосе скрыть не удалось. Я сама справилась с большим трудом и была не уверена, что смогу повторить фокус. К тому же малышка заснула поздно, возможно кушать она не захочет, а вот почувствовать себя в безопасности – да. И ее придется укачивать, медленно бродя по комнате из угла в угол.

– Кхм… Ну, меня учили, как ухаживать за больными, должен справиться.

Уверенным один из лучших разведчиков Империи не выглядел.

– Думаю, лучше нам побыть здесь вдвоем.

– Согласен.

Быстрое согласие заставило задуматься о том, что я никогда раньше не видела мужчину таким. Нервным. Взвинченным. И не пытающимся напасть. Раньше он всегда прятался за язвительностью. Даже в тот вечер, когда я отказалась выйти за него замуж. А теперь… Странно все.

– Тебе не кажется, что ей нужно дать имя? – неожиданно мягко спросил он.

Так вот почему не стал настаивать, чтобы я ушла. Хотел поговорить.

– Нужно… Но… Я не знаю, какое.

Как вообще родители дают имена? Я даже с обстановкой детской справиться не смогла. Сидела и смотрела в каталоги не в состоянии выбрать обои. Ковер. Кроватку. В итоге Герхард предложил помочь, а потом принес план детской с описанием расцветок и материалов. Я согласилась, не задавая вопросов. Только порадовалась, что не придется выбирать. А теперь…

– Я тут подумал и почитал брошюры, – Юстас достал из кармана небольшой сложенный листок бумаги. – Те, в которых расписываются имена и их происхождение. Значение. В общем… Тут несколько вариантов. Можешь с ними ознакомиться, если захочешь.

Листок выглядел измятым, а исписан был разными чернилами, словно записи вносили в разное время. Некоторые в спешке, судя по наклону букв, некоторые более аккуратно. Вариантов оказалось не так, чтобы много, но достаточно.

– Ты читал брошюры? С именами?

Почему-то представить герра Шенбека с тонкими листовками в руках не получалось. И он как-то смутился, отвел взгляд, но все равно кивнул.

– Я обязательно все прочитаю и что-нибудь выберу.

Нам давно стоило поговорить. Вот так. Прямо и спокойно. Но я боялась, мужчина настаивал, и в итоге ничего не выходило.

– Если ничего не подойдет, я поищу еще.

– Для тебя это так важно?

– Удивлена? – он усмехнулся как-то горько и опустил взгляд. – Я родился в рыбацкой деревеньке в Божене. Четвертый ребенок. Снова мальчик. С даром. Когда сила пробудилась достаточно, родители отдали меня в интернат для будущих магов. Пристроили, чтобы не кормить еще один рот. Имя мне дали, когда в интернате собирали документы. До того оно было не особенно нужно.

– Мне жаль…

Меня передали бабушке и дедушке в семь, но все равно я чувствовала себя брошенной и тянулась к семье. Ждала праздников, чтобы увидеться с родными и рассказать о своих достижениях. Мне так хотелось, чтобы мной гордились. Я захлебывалась словами, делясь впечатлениями и желая, чтобы меня поняли. Но отец магией не интересовался, а мама оставалась равнодушной. Братья же были слишком малы, чтобы что-то понимать.

«Дорогая, некоторые люди просто не способны понять, как сильно ты одарена. Не трать на них время. Обязательно найдутся те, кто оценит тебя по достоинству».

Бабушка всегда умела найти подходящие слова. И когда я глотала слезы на обратном пути из родительского дома, она меня утешала. Со временем ее мнение вытеснило детскую жажду любви. А может быть, ей просто было выгодно, что кроме нее и дедушки у меня никого нет?

– Нет, мне там нравилось, – неожиданно продолжил Юстас. – Кормили пять раз в день, крыша над головой не протекала, кровать со свежим бельем. Одеяло теплое. А то, что нужно учиться… Мне было интересно. И я быстро понял, что если учиться, то учителя не будут сердиться и наказывать. А если проявить интерес к предмету и задать несколько дополнительных вопросов, станут снисходительны. Я быстро приспособился, но понял, что маги важны, однако нам из глуши многое не светит. Мне с моим профилем в лучшем случае могло подойти обслуживать артефакты в городе. Или помогать в мастерской. Для большего нужна Академия. А она в столице, и поступить туда сложно.

– Сколько тебе было?

Сила обычно просыпается окончательно годам к пяти. Потом начинается учеба. В базовый курс входит достаточно предметов, даже если не брать во внимание любовь дедушки к староимперскому, и занимают они почти двенадцать лет. Потом начинается Академия, которая дает специальные, углубленные знания.