Черноокая печаль (СИ) - Солнцева Зарина

Зачем она тогда сбежала в лес, и так понятно. К гадалке не ходи. Не далече, где я ее нашла с ребенком на руках, бурно текла молочная река. Идеальное место для утоплиницы.

Пусть беры и говорили шепотом, но мой слух четко урил снова их разговор.

— Почему староста их поселения не пришел к нам снова?

— Быть может, решил, что мы солгали про вандоса и не убили его?

— Да неее… Там бабка какая-то, ведунья, воду мутит! Про какие-то предсказания толкует! Она и надоумила их дитя в жертвы отдать! Целительница недоделанная!

— М-да, от таких всегда боль в заднице появляется…

— Чей это? Вот Наталка же у Третьяка загляденье просто! Видал, как она тому отребью ноги поломала? Прям девка огонь!

— «У Третьяка», Мир. Ты это… как бы не забывай.

— А я чё? — сразу же пожал плечами младой бер и выразительно помотал головой. — А я ничьё? Так, для примера!

— Ты гляди, как бы тебе потом Третьяк «для примера» другим, чего не оторвал бы.

Фыркнул мрачно Тихомир, на что Мир лишь демонстративно обиженно сложил руки на груди и фыркнул.

— Да ну вас… Я ж так, мыслью поделился. А вы сразу-то! И вообще! Я к чему говор сюда повернул! Возьму в жену человечку! Точно вам говорю! Такую ладненькую, мягонькую! Куколку! Ты это, Мирон, не в курсах, нет у нареченной Третьяка сестер?

— Куда вперед старших прешь, пострел! — тут же осадил прыткого парня Добрыня, хмуро глянув на того. — Тут вперед тебя неженатых тьма! Старших уважай!

— Ой, да вас пока уважать буду, старцом неженатым останусь! — фыркнул Мир. — Вот взять бы и тебя в пример, Добрый, весен не сосчитать, а всё вольным ходом… Ай, да за что?!

Потер затылок молодец, возмущенно глянув на угрюмого Доброго, что вписал ему затрещину. Мирон тяжко вздохнул, спокойно разъяснив.

— Неудачные у тебя сегодня примеры, Мир. Смотри, так недалеко и языка лишиться.

Младой бер тут же покосился с легким испугом на огромного и злого Добрыню и бочком подвинулся поближе к Тихомиру. Дверь в избу скрипнула. Мы с Озарой одновременно вздрогнули, но не успели огнуться, раздался знакомый голос Бажена.

— Здоров, мужики!

Раздалось характерное постукивание ладоней.

— Здоров, коль говоришь…

— Слухай, Бажен, а что у тебя в мешке?

Этот юный бер определенно норовил повсюду сунуть любопытный нос.

— А тут Умилка моя Озарке собрала вещичек пару. Ну и ребенку там всякое. Пеленки, шапочки, носочки вязанные. Всё, что от наших пострелов осталось. Вот, держи, Мирон.

— Благодарствую, брат. — шепнул в ответ Мирон, и снова что-то зашуршало.

— Тихий, там это… Гром рвет и мечет в общине. Даже Власту сегодня на хрен послал, не побоялся богов. Тебя требует.

Осторожно начал Бажен. Тихомир же спокойно цокнул языком.

— Это стоило ожидать. Ладно, я пойду к нашему царюшке на поклон. Бить челом пол и признаваться во всех грехах. Добрый, ты нужен мне в патруле. Если вандос действительно объявился, его надо споймать. Бажен, беги к северной заставе к черным волкадакам.

— На кой?

Удивился бер.

— Надо предупредить. — строго молвил мой деверь. — Возможно, тварь эта сразу на наших территориях охотится.

— Мир?

— Аюшки? — охотно подорвался с места младой бер.

— Вы с Олегом остаетесь здесь, бдить Озару и дитя.

— Чей это? У нее же Мирон есть.

Обиженно фыркнул Мир, но тут же заткнулся, когда Тихомир с нажимом процедил.

— С того, что Мирона я забираю! — отчеканил тот. — Надо состресть вопрос с его союзом с Озарой. Да успеть вперед Милана.

Услышав имя бывшего мужа, Озара испуганно вздрогнула. Рядом сидящая на маленьком стульчике Ганна, неспешно очищая орехи от шелухи, неожиданно достаточно громко проговорила.

— Не дело это, что дитя безымянное. Имя дать ей надо. Слышишь, Озара?

Медведица сглотнула вязкую слюну и беспомощно глянула на меня, потом на дитя.

— Не… могу… — крупный озноб сотряс ее тело. — … боязно мне… стольким имена понапридумывала… и не довелось на руках подержать… Я…

— Девке нужно имя.

С нажимом проговорила Ганна, и в очах Озары поплыли слезы. Я недовольно скосила глаза на Ганну. Не понимая, с чего ей прям в нетерпеж!? Вроде же нормальная бабка!

— Желанна. — неожиданно раздалось уверенное от Мирона. Отлипнув от двери и мужского разговора, он шагнул в комнату к нам. Младенец давно наелась, и Озара спрятала грудь в вороте платья, укачивая ее на руках.

Отодвинув шырму в сторону, Мирон присел на край кровати, пальцем огладив щечку малышки.

— Желанна, дочь бера Мирона.

Ганна довольно хмыкнула, распробовав на вкус имя девочки вслух.

— Же-ла-нна… Ммм. Годное имя. — кивнула она удовлетворенно. — Значит, желанное дитя.

— Да, — качнул согласно головой Мирон. — Наш с Озарой желанный первенец. Дочь.

Только сейчас до меня дошло. Старушка просто все развернула так, чтобы Мирон признал вслух перед всеми этого ребенка как своего. Ведь недосказанность чувствовалась в воздухе, как только Озара появилась тут с ребенком. Все переглядывались и молчали.

Одно дело взять в жены разведенку бесплодную, как считали беры. И другое — разведенку с дитем на руках! Но Мирон не подвел, принимая крохотную девочку так же спокойно, как дар богов, не иначе. И имя красивое дал.

С восторгом глянув на Мирона, Озара шмыгнула носом и спрятала взгляд за свободно лежащими на плечах локонами.

— Как нога?

Мирон накрыл ее перевязанную лодышку рукой, медведица было дернулась в сторону. Но, словно опомнившись, поджала губы и оставила ногу на месте под рукой своего как бы мужа.

— Все в порядке.

Опять заговорила Ганна своим скворчащим голосом.

— Целительница наша, конечно, ее подлатала, но ходить ей будет больно пару деньков. Особенно с дитем справляться. А я старая, помощница никудышная…

— Я могу…

Попыталась я предложить свою помощь, но меня тут же пнули посохом по ноге.

— Ай!

Вскрикнула я тихо, потерев ушибленную ножку. Ганна на меня зыркнула: «Мол, не спутай мне карты!».

— Так о чем я там? — картинно потерла она голову. — Аааа, о помощи! В общем, Озарке сейчас одной совсем никак!

— Как только уложу дела с Громом, вернусь к тебе. Сам присмотрю за Желанной, ты отдохнешь чутка. Потом верну вас в свой дом.

Уверенно молвил Мирон. Озара лишь покорно кивнула, не подымая взгляда. С дитем на руках она была согласна на все и с кем угодно. Лишь бы тот принял ее дочку. Мироша принял.

— Пока что погостите у Ганны, — поскреб бровь Тихий. — Не спешите вертаться в селение. Там сейчас неспокойно.

— Тихомир прав. — шагнул вперед Бажен, поджав устав. — Община бурлит, как потерявший спокойствие муравейник. Бабы на взводе. Незамужние против замужних. Еще и Власта все вынюхивает, как бы снова лихо не накликать…

Все тяжело вздохнули. Отчетливо понимая, что с кем, а с кем, а с сводолюбивыми медведицами справиться будет туго. В конце голос подал второй брат мужа, решительно отлипнув от стены.

— Нам нужна поддержка Грома. Только он в силах что-то изменить в рамках закона.

****

День сменился ночью, а за ним еще одним. Я переживала. Третьяк должен был уже вернуться с невестой Грома, а следом заявиться за мной. Но из общины пока ни весточки. Один только Мирон вернулся вчера. Хмурый, как дождливая туча, и глубоко задумчивый. Мы с Озарой не рискнули его поспрошать.

Тем более, что, попросив меня присмотреть за спящей Желанной, Мирон унес Озару в лес. Полная луна как раз осветила ночное небо. Вернулись они спешно. Озара с непривычки все касалась пальцами свежих, распухших краев укуса на правом плече. Чуть выше еще незатянутого ожога. По старинным обычаям укус Миланна, так как они разорвали узы брака, прижгли каленым железом.

Сделал этот болезненный ритуал лично Добрыня, как ее брат. Сразу, как она проснулась после той лихорадки. Как ни странно, Озара отказалась от зелья против боли и не проронила ни слезинки при обжеге. Миланну тоже прижгли знак брака. Оказывается, если жена медведица, то укусы ставят оба новобрачных. Ему-то прижег укус Гром. И обезболивающего снадобья никто не предложил.