Громов: Хозяин теней 4 (СИ) - Демина Карина

— Сходные? — уточняю я.

— Да. Они получают малую толику сути, каковая приживается в теле и меняет его, чтобы… в случае возникновения нужды тело выдержало, ведь та, иная сила, она не так легка.

Ну да.

Крылья.

Перья. Или что там ещё? Как по мне, выходит, что Романовы не совсем и люди? Империя под божественным управлением. Только, судя по творящемуся вокруг, божественность не делает управляющего хорошим.

— Метка, — мысли складываются. — Своего рода. Если государь гибнет, то суть переходит к наследнику. Если гибнет и он, то ко второму… или третьему… по очереди?

— Пожалуй… я действительно не знаю. Иные тайны род Романовых хранит свято. Но знаю, что есть Покон. В случае, когда нет ни государя, ни прямых наследников его, то опустевший престол запирается словом Патриарха…

…который сам традиционно происходит из рода Романовых, о чём вряд ли забыл.

— … и сзывается Земский Собор, дабы избрать нового государя из тех, кто способен принять в себя суть и кровь.

Карп Евстратович, что характерно, слушает со всем вниманием.

— И как этот собор… происходит?

— А вот тут не скажу. Последний был более трёхсот лет тому, незадолго после восшествия Романовых на престол. Боюсь, в архивах… в тех, в которые есть доступ у моих братьев, всё весьма смутно.

Карп Евстратович крутит ус, то один, то другой.

В остальном спокоен, но это маска.

— Если вкратце, то собрались со всех земель люди лучшие, и обратились с молитвой к Господу, дабы указал тот преемника. И вышли пред людьми пятеро из рода Романовых, чей свет был ярок, — Михаил Иванович чашку повернул в другую сторону. — И к каждому подошёл Патриарх, поднёс чашу с молитвой и чела коснулся. И первый пал замертво, второй с криком оземь ударился. Душа третьего разверзлась, тьму выпуская, а свет исходящий испепелил четвёртого…

Да уж, это вам не президентская гонка. Тут будут ставки повыше.

— И лишь последний, который был юношей пятнадцати лет от роду, выпил кровь Господню, и принял благословение. Тело его воссияло светом Божественным. И всем стало видно, что вот он, природный Государь.

Михаил Иванович замолчал.

А вот Капр Евстратович ус свой отпустил и нарочито спокойным голосом произнёс:

— То есть… выборы проводит Патриарх?

[1] Утвержденная грамота об избрании на Московское государство Михаила Федоровича Романова

Глава 23

Глава 23

Испания: Вчера вечером обнаружилась попытка взорвать испанскую палату депутатов. Два анархиста, француз и португалец были задержаны в ту минуту, когда клали взрывчатые бомбы на лестнице, ведущей в помещение зала заседаний. Виновники покушения оказались сильное сопротивление. Они были допрошены министром внутренних дел. Найденные бомбы конической формы в медной оболочке 5 сантиметров толщины и 14 высоты предназначались, как это видно из отобранных бумаг, ко взрыву палаты, сената и дворца. Население требует строжайшего наказания.

Екатеренбургская неделя [1]

Мне позволили выйти в сад.

Точнее не выйти, а вывезти. Метелька притащил кресло на колёсах, оказывается, тут до подобных додумались. И это, нынешнее, донельзя напоминало моё старое, правда, было более тяжеловесным, неповоротливым и никаких тебе ортопедических изгибов со специальными вкладками.

Но я и так доволен.

В палату я вернулся, так и не переговорив толком ни с Михаилом Ивановичем, ни с Алексеем Михайловичем, но явно дав большим людям пищу для размышлений. Ну а прямо спозаранку заявилась Светочка.

С банкой бульона, свежими булочками и чудесной идеей, что нам нужно погулять на свежем воздухе. Вот она-то и выпросила, что кресло это, что дозволение.

— Тебе удобно? — спросила она пятый раз кряду, когда коляска, подскочив на ступеньках, едва не перевернулась. До пандусов тут тоже пока не додумались.

Ладно, потом изобрету.

Вот разгребусь со всем и сразу. А про плесень надо будет Николя сказать. Он вроде толковый. Глядишь, и поймёт, что с этим делать-то. Может, и додумается до антибиотиков. И сказать поскорее, потому как мир стремительно летит в… и я с миром лечу. А куда прилечу — большой вопрос. Так хоть что-то в теории полезное сделаю.

— А Симеон где? — поинтересовался Метелька, потягиваясь.

Для прогулки нам выдали тулупы, но день сегодня на диво солнечный. Весна точно вспомнила, что всё-таки пора уже являть себя народу, и солнца плеснула щедро. Остатки снега ещё прятались среди голых ветвей кустарника, но то тут, то там на чёрных земляных проплешинах пробивалась трава.

И цветы.

— Он попозже подойдёт. Мы отъедем, — Светочка оглянулась на госпиталь.

— Боится? — не удержался Метелька и тоже оглянулся.

— Опасается. Он всё-таки в розыске.

— Даже так?

— Это совершенно несправедливо! — тут же воскликнула Светочка. — Он ничего дурного не делал…

— А за что в розыск?

— Не знаю. Просто… им нужно отчитаться!

Кстати, охотно верю. Отчётность — дело такое. Но что-то подсказывает, что в данном случае жандармы вполне в теме.

— А кто сказал, что он в розыске? — уточняю так, для понимания ситуации.

— Светлый, — Светочка пожала плечами. — Вчера. Он знает. У него друзья.

— В полиции?

— У нас везде друзья!

Мы с Метелькой переглянулись, но комментировать не стали. Вот… честно, чем дальше, тем больше подозрений вызывает этот гражданин Светлый. И трогать его не трогают, и друзья эти…

Но Светочке подозрения озвучивать смысла нет.

Оскорбится.

— Если так, то ему не страшно? Ну, сюда приходить? — Метельке приходилось налегать на коляску всем своим вестом, потому что то ли ось заржавела, то ли конструкция сама, но двигалась она тяжко.

— Мы не боимся опасности!

Ага, презираем и плюём ей в наглую харю.

— Речь не о страхе, — говорю. — А о здравом смысле. Зачем рисковать, если можно не рисковать? В конце концов, жандармов тут и вправду много…

— А толку мало, — Симеон махнул рукой и сказал: — Привет. Рад, что тебе лучше.

Врёт. Не рад. Искренности ему не достаёт.

— Вот, я же говорила! — а Светланка прямо просияла, будто появление этого типа — её личная заслуга. Он же грудь выпятил…

Одет, к слову, неплохо.

— Ничего костюмчик, — я разглядывал Симеона с интересом.

Не на заказ шит, но по фигуре его подгоняли. И получилось неплохо. Есть мелкие огрехи, но они в глаза бросятся лишь тем, кто знает, куда смотреть. А так… рожа бритая.

Шляпа на голове.

Тросточка в руках.

Вид внушающий, прям за версту благообразием разит. Ну и одеколоном тоже. Нижние чины к такому не сунутся, принявши или за купеческого отпрыска, или за дворянского даже, из мелких. С таким связываться рискованно, никогда не знаешь, кто за ним стоит и какие проблемы устроить способен. Вот только держится Симеон без должной уверенности. И тросточку крутит, вертит, видно, что мешает она ему. А ещё он сутулится, и совсем не горбится лишь потому, что пиджак не позволяет.

— Благодарю, — Симеон плечи под моим взглядом расправил, позу принял, но очень у него неестественною вышла. — А тут нынче и вправду людно. Значит, не врут люди?

И в меня взглядом вперился.

Сверлит, высверливает.

— В чём? — спрашиваю.

— Он действительно тут?

— Кто?

— Слышнев? С-собака… — и под ноги сплюнул. А ещё интеллигентным человеком представиться хочет. — Говорят, что сюда его доставили. Подыхать.

— Ну… я не знаю, — вру и на Метельку кошусь. — Если и доставили, то мне о том не доложили.

Чистая правда. Не доложили.

Вот когда врёшь, очень важно, чтоб оно правдой было.

— Ага, на кухне баяли, — Метелька взглядом стрельнул, но понял правильно. — Вчерась вообще, вы пошли и такое началось!

— Какое? — Симеон резко обернулся и выдохнул.

Боится?

А то. И сам себя страхом пугает. Вот готов поспорить, что никто его не ищет. Если взяли, потом отпустили, то к чему искать? И прямо вдруг вчера сказали, а до того не говорили. А что товарищ Светлый информацию «проверенную» выдал, так это ему выгодно, чтоб Сёмка думал, будто он в розыске. Человеком, который в убежище нуждается, легче управлять.