Двойник короля 16 (СИ) - Скабер Артемий

Он заговорил, голос его был резким и отрывистым, как удары плети. Слова, непонятные мне, звучали гортанно и странно, с непривычными интонациями. Монголы смотрели в мою сторону со странной смесью интереса и презрения.

— Это табунчи, — начала Изольда. Заметил, как она слегка прикусила нижнюю губу. — Зовут его Бат. По-нашему — командир отряда в пятьдесят-сто человек. И он прибыл тебя встретить.

Хреновастенько, что язык мне незнаком. Было бы сильно проще, если бы я сам мог говорить, но это временная проблема, которую планирую решить как можно скорее.

Снова монгол что-то произнёс, сопровождая речь энергичными жестами. Его пальцы, унизанные массивными серебряными кольцами, рассекали воздух, подчёркивая сказанное.

— Он спрашивает, почему мужчина отправился на чужую землю один, без людей, и взял с собой женщину? — перевела мать перевёртышей, слегка наклонив голову, как будто сама была удивлена этому вопросу.

— Ответь ему, — не сводил взгляда с Бата. — Мне не нужны воины, я прибыл не сражаться. А ты моя наложница, которая знает язык.

Изольда перевела мои слова, и я заметил, как дёрнулся уголок рта Бата — то ли усмешка, то ли презрение. Монголы тут же заулыбались, обнажая крепкие желтоватые зубы. Кто-то хлопнул по бедру, кто-то засмеялся гортанным смехом. Они, судя по тому, что я понял, начали повторять фразу «Мне не нужны воины», перебрасываясь ею между собой, как мячом, и качая головами то ли с уважением, то ли с недоверием.

Запах конского пота, кожаных сёдел и степных трав создавал вокруг особую атмосферу. Пока я лишь наблюдал. В прошлой жизни, лет в шестнадцать, меня отправили в другое королевство. Как тогда сказали, учиться, а по факту пытались спрятать монарха.

И вот там тоже была другая культура, если так можно выразиться. Северные дикие племена. Монголы по сравнению с теми варварами просто ангелочки. Столько сломанных костей у меня не было ни в одной битве.

В той стране я, несмотря на юный возраст, считался уже мужчиной и должен был отвечать за каждое слово и поступок, как полагается… Выходить в спарринг с соперником. Нос мне ломали почти каждую неделю, зато научился хорошо сражаться на кулаках, ножах.

Монголы снова заговорили.

— Нам сказали следовать за ними, — кивнула Изольда, поправляя прядь волос, выбившуюся из-под накидки.

— Что, даже транспортом не поделятся? — улыбнулся, чувствуя, как пересохли губы.

— Конь для монгола — почти священное животное. Они очень личные, и, чтобы тебе разрешили сесть… Ты должен быть членом семьи, уважаемым командиром или братом. Поэтому, пока мы не купим скотину, будем двигаться пешком, — пояснила мне женщина. Она говорила тихо, чтобы не быть услышанной монголами, которые уже выстраивались для движения.

— Хорошо, — кивнул в ответ.

Понятно, что просто показывают на моё место. Классическая демонстрация иерархии через мелкие унижения. Но ничего, такие мелочи меня не заденут. Я видел вещи и пострашнее, чем необходимость прогуляться пешком.

Отряд двинулся вперёд. Копыта лошадей поднимали клубы пыли, которая оседала на одежде и волосах, скрипела на зубах. Мы шли с Изольдой позади, глотая пыль и наблюдая за спинами всадников. Мать перевёртышей старалась не смотреть на монголов, но я замечал, как её взгляд иногда вспыхивал странным огнём, когда она думала, что я не вижу.

— Ненавижу их! — выдала женщина через час нашего пути, когда монголы отъехали достаточно далеко вперёд, чтобы не слышать. Её голос звучал глухо, с плохо скрываемой яростью. — Не народ… А то, что со мной сделали. Тварь! Хадаан хатун.

— Ладно тебе, — хмыкнул, вытирая пот со лба тыльной стороной ладони. — Ты и сама потом ничем не отличалась, много жизней порушила. Вон у девочек какие претензии к тебе были.

— Ты не понимаешь… — тихо ответила женщина, и в её голосе прозвучала такая боль, что на мгновение я почти пожалел о своих словах.

Пожал плечами. Вот чего точно не нужно, так это копания в психологических проблемах и травмах. У каждого свои шрамы, но выставлять их напоказ — последнее дело, особенно когда находишься на вражеской территории, окружённый потенциальными противниками.

Отряд двигался медленно. Лес становился всё реже. Я глянул как-то назад, чтобы увидеть границу дома, но она уже скрылась. Монголы набирали ход, так что нам приходилось ускорять шаг, а потом и вовсе перейти на бег.

Изольда удивила. Она очень хорошо держалась во время нашего марафона. По моим подсчётам, уже преодолели километров сорок. А потом природа резко начала меняться, словно какая-то невидимая граница была, которую мы перешли.

Вокруг расстилалась бескрайняя степь, волнами колыхалась высокая трава под порывами ветра. Небо, невероятно высокое и чистое, куполом накрывало этот странный мир, в котором я оказался.

Монголы постоянно бросали взгляды пренебрежения на нас, переговариваясь и посмеиваясь. Иногда с их стороны долетали обрывки фраз, в которых я уже начинал узнавать отдельные слова.

— Они говорят, что мужчина без лошади — то же самое, что без яиц. Сомневаются, зачем тебе вообще женщины, если ты не можешь… — перевела Изольда, в её голосе проскользнула нотка злорадства, которая меня слегка позабавила.

Улыбнулся, чувствуя, как пересохшие губы трескаются. Ожидаемо. Примитивная культура, примитивные оскорбления, основанные на внешних атрибутах статуса.

Но за часы дороги мне стало немного скучновато. Ноги гудели от усталости, в горле пересохло, а монотонный пейзаж начинал действовать гипнотически. Поэтому решил немного раскрасить своё время и заодно продемонстрировать, что не всё в этом мире определяется количеством лошадей.

Сосредоточился на источнике, чувствуя, как энергия начинает пульсировать внутри — сначала медленно, затем всё быстрее, разливаясь по телу прохладной волной. Магия льда хлынула по каналам, наполняя ощущением мощи и власти.

Подключил нейтральную энергию и силу затылочника, чувствуя, как они переплетаются, усиливая друг друга, создавая новое качество. Суть изменилась, преобразуясь в нечто более гибкое и податливое.

Посмотрел вперёд, на ничего не подозревающих монголов, и сделал пасс рукой, ощущая, как магия стекает с кончиков пальцев, материализуясь в воздухе.

Воздух перед нами начал сгущаться, превращаясь в лёгкую дымку, затем в белесые клубы. Начал формироваться туман — редкий, а после всё более плотный, закручивающийся причудливыми спиралями.

День, равнина, и ни с того ни с сего видимость упала до нескольких шагов. Монголы тут же напряглись. Я видел, как выпрямились их спины, как руки потянулись к оружию. Ну, и чтобы чутка добавить антуража, переключился на огонь, чувствуя, как холод в венах сменяется пульсирующим жаром.

Тоненькие струйки огня, почти невидимые в тумане, но ощутимые для животных, направил в задницы лошадям. Не настолько сильные, чтобы причинить боль, но достаточные, чтобы напугать. Зверина начала тормозить, вставать на дыбы, испуганно ржать, выбивая копытами землю. Монголы перешли на шёпот, их голоса звучали встревоженно, с нотками страха, которые я уловил, даже не понимая язык.

В какой-то момент они вообще остановились. Услышал металлический звук: кто-то вытащил оружие, готовясь к неведомой угрозе.

Вместе с Изольдой прошёл дальше, прямо в мой туман. Нам пытались что-то сказать — окрики на чужом языке становились всё громче и тревожнее. Но мы уже исчезли в плотной молочной пелене, которая скрыла нас от глаз сопровождения.

— Монголы очень верят в духов, — дала справку мать перевёртышей, когда мы отошли на достаточное расстояние. Её голос звучал приглушённо, как будто она боялась быть услышанной даже сквозь туман. — У них культ шаманизма. Люди, которые призывают духов, вселяют в себя, могут видеть будущее, становиться сильнее.

— Это правда? — повернулся на её голос, различая лишь размытый силуэт в белой мгле.

Мысль о существовании духов, которых можно призывать и использовать, заинтриговала меня. Ещё одна сила, чтобы её изучить и, возможно, подчинить.