Мой генерал шагнул вперёд, его клинки вспыхнули огнём. Он вступил в бой наравне со своими воинами. За это его уважали. Он всегда сражался плечом к плечу со всеми.
Я тоже подняла руки.
Из моих ладоней вырвался чёрный огонь — живой, яростный, послушный. Он взвился, закручиваясь вокруг первой волны тварей, сжигая их дотла.
Воины неслись мимо нас, окружали врагов, строили живые стены из заклинаний и стали. Над головами вспыхивали защитные купола, выстраивались барьеры, гремели щиты.
И тут… воздух рядом пошёл рябью, и рядом материализовалась… Тьма.
Аданат развернулся, приставил клинок к её шее. Девушка с длинными чёрными волосами и в чёрном платье, босая, растянула алые губы в улыбке. Глаза её были пустыми и черными, как провалы.
— Я пришла, — прошептала она.
А потом раскинула руки в стороны и начала читать заклинание. Аданат отпустил её.
Тьма шла вперёд, босая, с растрёпанными волосами, и её голос звучал глухо, тревожно, на незнакомом языке. Твари внизу замерли, завизжали, кинулись ещё яростнее. Но Тьма всё читала и читала заклинание — и тут грянул гром. Ударил прямо в разлом, в чёрное море бездны.
Твари завизжали на нечеловеческих частотах. Они стали пятиться, кто-то падал спиной в «море», и новые тела проваливались следом.
Из-под ног Тьмы росло чёрное облако. Я чувствовала ее магию. Но подойдя к самому краю, она пошатнулась — но устояла.
Я видела, как по её губам текла кровь. Она едва держалась. Я чувствовала всем своим существом, как её силы тают, пока она продолжала читать древние, непонятные слова.
И тут — из самой бездны в сторону Тьмы полетел клинок. Он пронзил её прямо в живот.
Она упала и расплылась в улыбке.
— Аргалион… ты пришёл, — прошептала она.
Я поняла, что нужно делать. Наша магия с Тьмой была связана. Я не раздумывая собрала весь свой огонь и ударила им в центр моря — туда, откуда вышел Одержимый, ничем не выделяющийся… кроме глаз. Они были слишком пустыми.
Аданат всё понял по нашей связи. Он выстроил защиту вокруг меня, протянул мне свой клинок, я пустила свой черный огонь по его лезвию и генерал выбросил свой клинок вперед.
Аргалион больше ничего не успел сделать. Клинок Аданата настиг его.
Тьма умирала и всё ещё шептала заклинание.
Черное море начало стягиваться. Каменеть. Превращаться в чёрный обсидиан.
Твари застыли внутри. И когда море окончательно превратилось в гладкую чёрную глыбу, в самом его центре остался Аргалион — стоящий на коленях, с опущенной головой.
Мы победили.
А Тьма завалилась на бок. Я подбежала к ней.
Положила её голову себе на колени. Тьма улыбалась. Кровь текла из уголка её рта. Я убрала ее черные волосы с лица. Гладила ту.
— Всё закончилось… Брат и сестра отомщены… — шептала она и заходилась кашлем. — Живите, смертные…
Я вытащила меч из её живота.
Небо стало светлеть.
Аданат уже командовал, и целители бежали в нашу сторону. Я вытащила те самые камни с силой Тьмы и уложила их на грудь.
— Живи. Пожалуйста. Ты наш мир спасла. Столько всего сделала. Живи тоже.
Она затряслась.
— Тяни магию. Ну же, тяни! — шептала ей и сама плакала.
Трясла Тьму.
— Все… равно не хватит сил… Лена…
Но я не остановилась. Я знала откуда взять еще силы. Я распростёрла свои руки, положила ладони на лоб Тьмы и стала отдавать свою тьму ей.
Та вздрогнула. Не поверила своим глазам.
— Стой, не надо…
— Ты дала мне дар. Пора вернуть его тебе. Живи. Слышишь?
Гром стал сильнее, молнии били всё чаще. Я подняла глаза к небу. И что-то подсказало мне, что боги не против всего этого.
Целители окружили Тьму. Стали залечивать раны. Тело её выгнулось дугой, хрустнул позвоночник.
— Лена… найди Риту… — прошептала она, затихая, не подавая признаков жизни.
А я… отдала свою тьму.
Больше я не могла видеть Одержимых.
Аданат поднял меня и сжал в объятиях.
— Неужели она умерла? Она ведь так много сделала для нас… Это не справедливо. Пусть боги этого мира вмешаются, — прошептала я, прижавшись к груди Аданата. У меня по лицу текли слезы. Он поцеловал меня в макушку.
И тогда молния ударила прямо в грудь Тьмы, и та распахнула глаза. Все отпрянули от нее.
Её волосы стали белеть на глазах, стали седыми. А глаза — почти прозрачными.
Я упала на колени перед ней.
— Как ты?
Она моргнула и привстала. Осматривая всех, прошептала:
— Кто вы?
— Ты… ты не помнишь нас? — спросила я.
— Нет. Где я? — её голос был слабым и растерянным.
А я расплакалась. Тихо, хрипло. И обняла девушку, крепко прижав к себе. Подняла взгляд к небу, где прекратились молнии, и ослепительно засветило солнце.
Боги услышали меня.
В жизнь живых этого мира они не могли вмешиваться. Но они смогли отблагодарить Тьму — потому что душа этого существа не принадлежала этому миру. И они подарили ей новую жизнь.
А еще осталось найти… некую Риту. И судя по имени, она — землянка. Такая же попаданка, как и я. И, похоже, только у неё остался дар видеть Одержимых. Аргалион пал, но не его Всадники.
Все воины Аданата переглядывались. Пока ещё никто не мог поверить, что сражение, длинною в сто лет окончено. Аданат поднял клинок вверх и вскоре тишину над полем боя оглушили ликующие крики.
Воины кричали и прикладывали кулак к плечу — в память о погибших, в память о тех, кто больше не увидит ни неба, ни мира после этой войны… но если бы не они, то и мира не было уже давно.
О них будет вечная память.
Я займусь тем, чтобы имя каждого воина, павшего в этой войне, было увековечено на чёрном обсидиане. Их будет так много, что черное «море» станет белым.
А еще каждый год, в один и тот же день, здесь всё будет усыпано красными цветами.
Точно так же, как это происходило в моём родном мире, в моей стране.
Ведь я точно знаю, чем всё может закончиться, если эту память потерять.
Потому в Драгаре будут помнить.
И никогда не забудут.
И даже когда уже не останется в живых участников этой битвы, потомки будут точно знать имя каждого, благодаря кому они живут дальше.
Это был конец большой, глобальной войны с Хаосом. Осталось лишь выловить тех, кто успел спрятаться в телах жителей Империи…
________________
Мои хорошие. Поддержите, пожалуйста, книгу лайками- сердечками.
Мне будет очень приятно.
Спасибо вам!
Глава 56
Мы прилетели вечером. Ветер уносил с собой последние следы сражения.
Дом Аданата охраняли. Стража стояла плотно. Стоило только нам опуститься на лужайку, мне спуститься с его спины, а моему истинному обернуться человеком, как все воины снова прислонили кулак к плечу, отдавая честь. Мой генерал сделал тоже самое, отвечая своим воинам.
А потом один из воинов распахнул передо мной дверь. Я побежала во весь опор к своей девочке.
Моя дочь. Моя маленькая девочка. Моя Аделия.
Дверь в гостиную я распахнула резко. И застыла.
На ковре, среди разбросанных подушек и мягких игрушек, сидела моя малышка. Вся такая серьезная, увлечённо трясла куклу и хихикала, когда рядом с ней пожилая няня тихо пела песню и хлопала в ладоши. У няни был уставший вид. Она подняла голову первой, и, увидев меня, улыбнулась.
Аделия тоже обернулась. Увидела меня. И всё остальное перестало существовать. Она широко распахнула глазки, раскрыла ручки и закричала:
— Ма-ма!
Я не помню, как оказалась рядом. Просто мир сузился до этих крохотных ручек, до мягких щёк, до горячего тела, которое я прижимала к себе. Она вцепилась в меня так, будто боялась снова потерять, а я… я просто плакала. Наконец-то.
— Мамочка здесь, — шептала я. — Мамочка с тобой. Больше никогда, слышишь? Никогда не оставлю.
Аделия шмыгала носом, прижималась ко мне всем телом, а потом зашептала:
