Развод: я сжигаю мосты (СИ) - Семенова Карина

— Почему вы и учитель Эгидио так удивились, когда Кайтфор предложил познакомить меня с родителями? Почему нельзя этого делать?

Алома Айрис выпрямилась, сложила руки перед собой.

— Никто и не говорил, что нельзя. С чего вы взяли? А удивились потому, что хорошо знаем Кайтфора, он рос на наших глазах. Вы, наверное, уже заметили, что он довольно… — экономка замялась и вздохнула, — своеобразен, скажем так. Обычно он избегает какого-либо общения. Для Кайтфора существуют только мать, отец, старший брат, учитель Эгидио, и смею надеяться, немного я. С некоторых пор ещё жена брата, достопочтенная алома Далиника, но и к ней он привыкал довольно долго. Кайтфор никогда никого не знакомил с родителями. Ни приятелей, ни коллег. Поэтому его рвение поучаствовать в вашей судьбе очень удивляет нас. Но приятно удивляет.

Я не знала куда деть глаза и, наверное, выглядела как переспелый помидор. У меня даже руки покраснели. Пытаясь скрыть радостную улыбку, впрочем, совершенно безуспешно, я отступала к двери и мямлила что-то несуразное.

— Ну да… Странно, конечно… Но он просто добрый. Спасибо за разъяснения. — Алома Айрис провожала насмешливым взглядом моё позорное шествие спиной к двери. — Пойду я. Дел там… много.

Чуть ли не бегом я преодолела коридор и скрылась в спальне. Сердце колотилось.

«Я единственная, кого он позвал к родителям! Я и правда ему важна!»

На смену этой мысли пришли другие.

«А что с этим делать? И чего я так разволновалась? Так, стоп, я что, всерьёз влюбилась? Влюбилась?!»

Эта догадка привела меня в полное смятение, и я забегала по комнате. Но как оказалось, от чувств не убежишь и не спрячешься, даже в шкафу. Тогда я села и попыталась разобраться в себе. Вдруг, показалось.

Я вспомнила, как мы познакомились с Кайтом, как он защищал меня от Бартала и Найкеля, как поцеловал, как мило пытался извиниться с помощью бархатца, и блаженная улыбка расползлась по лицу.

— Нет, не показалось, — прошептала я, упала на кровать и уткнулась головой в подушку. «Неужели он ответит мне взаимностью?»

Пришло назначенное время, и, как бы я ни была поглощена переживаниями, меня ждал урок. В комнате, выделенной для тренировок, уже сидел учитель. Перед ним на столе лежала книга, и листы переворачивались сами собой. До меня дошло, что до сих пор не знаю, какой дар у Эгидио.

— Учитель, а какая у вас магия?

Он повернулся ко мне вполоборота.

— Воздух, дорогая Паулина. Но за годы тренировок я многому научился. — Эгидио поднял руку, и язычки пламени, тонкие как у свечки, появились на кончиках пальцев. Обычно огненные маги так детишек развлекали. — Но мой самый главный талант — мои ученики. Трудные мальчики и девочки.

— Такие как Кайтфор?

— Кайтфор. Кайт. — Эгидио погрустнел. — Он моя самая главная победа. Давно вырос, давно всё умеет, но по-прежнему рядом, по-прежнему не хочет уходить.

Было некрасиво спрашивать, но я не могла унять любопытства. Так хотелось знать о Кайте всё.

— Его магия тоже была очень сломанной?

— Не особо, — уклончиво ответил Эгидио и перевёл тему: — Начинаем урок. Сначала ответьте на вопросы.

Эгидио целый час гонял меня по теории, а потом заставил практиковаться. Получалось уже лучше, но всё равно «вкривь, вкось и набекрень», как выразился учитель.

Когда он разрешил мне немного передохнуть, я уселась в кресло.

— Учитель Эгидио, а что мне делать с похищенными документами?

— Набраться терпения, Паулина. Постараюсь кое-что выяснить в ближайшее время.

— Угу, спасибо, — уныло согласилась я и положила голову на стол. Пальцем принялась возить по обугленным линиям на столешнице. Эти загогулинки не давали мне покоя.

— Учитель Эгидио, как вы думаете, а можно ли заработать на таких узорах? — Я показала на столешницу, где раскинулись выжженные мной то ли молнии, то ли ветви дерева. — Если дорисовать, получится настоящая картина.

Он подошёл, задумался.

— Возможно, Паулина. Хорошая мысль. Если создавать такие узоры, то можно попытаться продать их как предметы искусства. — Эгидио вышел, но быстро вернулся с небольшими полированными деревянными дощечками. — Попробуйте в качестве тренировки.

Я рьяно взялась за дело. Шанс на то, что я смогу зарабатывать, ещё и магией, гнал меня вперёд.

После полутора часов работы я, вся в копоти, уставшая, взъерошенная, протёрла тряпочкой дощечки и критически рассмотрела. В абстрактных извилистых линиях проглядывали целые сюжеты. Вооружившись краской и кистями, на одной доске я изобразила волны, и получились молнии, полыхающие над морем. На второй дощечке пририсовала цветы, и корявые линии превратились в цветущий миндаль. На третьей увидела чёрное скрюченное дерево, и добавила воронов над ним. На разных породах древесины, различной толщины и цвета, выжженные узоры ложились по-своему, поэтому каждая картина получалась неповторимой.

— Вот. — Я протянула работы учителю.

— Право слово, не думал, что получится так хорошо. Это действительно годная заявка на заработок. Дайте-ка все дощечки, я знаю, кому их показать. Отправлю старому приятелю. Он любит необычное творчество и даже держит магазинчик неподалёку.

Я пришла в восторг и подпрыгнула от радости.

— Спасибо! Только можно я сначала покажу их Кайту?

Я подхватила дощечки и унеслась на его поиски.

Глава 53

Кайту понравились мои поделки. Он так воодушевился, что потребовал, чтобы я все деревянные поверхности в его спальне покрыла такими рисунками. Пришлось Эгидио его угоманивать и напоминать, что мне ещё тяжело даётся управление молниями и что в случае неудачи он будет спать на пепелище.

На следующий день учитель принёс мне новые дощечки и показал, как сделать из соды специальный раствор. После того как я смочила им деревянные заготовки, молнии стали получаться ветвистее и чётче. Я с головой ушла в это своеобразное «рисование» и тихо радовалась: и тренировка, и заработок. Тем более Эгидио не возражал, говорил, что раз у меня есть такая мотивация, то и отлично. Оставалось только найти, кто согласился бы покупать мои работы.

— Как только что-нибудь заработаю, обязательно заплачу вам за жильё, — объявила я Эгидио, отдавая ему очередные поделки.

Он хохотнул:

— Ах, Паулина, милая вы девчушка, но совершенно ничего не понимаете в жизни.

«Что он хотел сказать?» Я растерялась, но выяснять не стала, решила, что со временем разберусь. Вместо разговоров выбрала деревяшку посимпатичнее, села за рабочий стол и призадумалась, как на ней лучше расположить узор.

Неслышно вошёл Кайт, сел сбоку, с улыбкой наблюдая за мной, и я сразу подтянулась, заволновалась. Очень хотелось произвести на него впечатление, показать, что тренировки не проходят даром и я умею уже намного больше. Сегодня учитель даже продемонстрировал доверие моим навыкам: он не сидел неотлучно возле меня, а ходил по комнате.

Во входную дверь громко постучали. Каблуки аломы Айрис звонко процокали по мраморному полу, и звон мелодичных колокольчиков, побеспокоенных сквозняком от распахнутой двери, разлился по коридору.

— А почему Айрис всегда открывает двери? — шёпотом поинтересовалась я. — Почему дворецкого не наймёте? Или служанка бы отпирала.

— Айрис совмещает должности и поверенной в делах, и экономки, и дворецкого. По своему желанию. Хочет быть в курсе абсолютно всего. Ещё много времени проводит на кухне, готовит десерты.

Над нашими головами просвистел ветер и взметнул высоко в воздух бумажные листы с записями. Я испуганно заозиралась, но Кайт понимающе усмехнулся и ловко поймал все листы.

— Цыц, курочки! Что за шушуканья? — Учитель Эгидио строго смотрел на нас. — Паулина, не отвлекайтесь, а то я имею все шансы окончательно одряхлеть, пока обучу вас мало-мальской технике. — Он прищурился, отчего его глаза превратились в блестящие бусинки. — Если ты, мой дорогой ученик, разучился сидеть спокойно и в тебе вдруг проснулась любовь к разговорам, то впредь будешь балаболить за дверью.