– Вот только кто теперь им будет? – с горечью говорю я. – Может, из-за этого господина Франка и убили?
– Пусть драконы с этим разбираются, – хмуро говорит Рейкен и меняет тему. – И что вы теперь будете делать с долгами? Я ведь не шутил. Кредиторы встревожатся и могут прийти за своими деньгами пораньше.
– Как-нибудь справлюсь.
Но Рейкен с сомнением качает головой.
– Женщине одной трудно решать подобные вопросы. Вот дождусь приезда вашего мужа и передам ему заботу о вас.
Он опять меня провоцирует? Только что я была ему благодарна, а теперь появляется желание взяться за скалку.
– Разберусь, – огрызаюсь я, но тут же сбавляю тон. – Поговорю с поставщиками. И начну понемногу расплачиваться. Однако вы правы, мне не хватает некоторых знаний по ведению дел.
– Скромность и смирение вас украшают, нира, – ехидно заявляет плотник.
А может сковородка надёжнее? Однако на этот раз вместо того, чтобы ответить колкостью, я говорю:
– Спасибо, что выручили, Рейкен. Я правда растерялась.
Вежливость производит на плотника большее впечатление, чем если бы я ответила привычной дерзостью. Его левая бровь удивлённо приподнимается.
– Я, пожалуй, пойду в подвал, – заявляет он. – Там осталось совсем немного доделать.
– Чай? – спохватываюсь я. – Я сегодня испекла новые кексы.
– Да-да, – с готовностью влезает в разговор Грета. – Нира Летиция придумала рецепт булочек с творогом и изюмом.
– Это кексы, а не булочки, – поправляю я. – Да, мы ещё не завтракали.
– Ну что ж, я с удовольствием, – соглашается Рейкен. – По правде говоря, я тоже ещё не поел.
– Так давайте я на стол накрою?
Я киваю, и Грета начинает суетиться. Немного бесит её готовность крутиться вокруг Рейкена. Она, кажется, даже про то, что ей на фестивале надо сегодня выступать, забыла.
– А вы пойдёте на фестиваль, Рейкен? Хотите посмотреть, как я танцую?
Ан нет, не забыла.
Рейкен, прежде чем ответить, бросает взгляд на меня.
– Ещё не знаю, – говорит он. – Я не очень люблю эти танцульки.
Я наблюдаю, как вытягивается лицо Греты, и испытываю сложное сочетание злорадства и жалости. И решаю поддержать расстроенную девушку.
– А я люблю танцы, – заявляю я.
– Собираетесь на фестиваль, нира? – оживляется Рейкен.
– Нет, – отвечаю я резче, чем требуется на такой простой вопрос. – Работы много. И Дэйра не хочу оставлять, а с собой брать опасно.
– И лавку оставлять не стоит без присмотра, – одобрительно говорит плотник. – Когда весь город гуляет, может найтись тот, кто не прочь поживиться чужим добром.
Сметя три кекса и плотоядно покосившись на блюдо с остальными, плотник встаёт из-за стола.
– Ваши булочки, нира Летиция, восхитительны, – почти мурлычет Рейкен, переводя взгляд на меня и проходясь взглядом по мне.
– Кексы, – машинально повторяю я, уже не уверенная, что он имел в виду именно еду.
– Ну кексы, – соглашается Рейкен.
Он берёт свои инструменты и уходит в подвал.
Несколько часов подряд оттуда доносятся стуки, скрежет, порой сдержанные бормотания, напоминающие ругательства. Очень уж хочется ему закончить работу сегодня, видимо, устал он от моей пекарни. Закончит и свалит в закат.
Хотя есть у меня сомнение по поводу последнего. Я уже плохо представляю пекарню без его постоянного присутствия, без его наездов, сомнительных шуточек и… без той ауры силы и спокойствия, которая окружает этого вредного плотника.
Всё это время мы с Гретой крутимся наверху: ставим тесто, формуем новую партию булочек, выпекаем, готовим начинку для пирогов.
Забегает Райта, и часа на два забирает Дэйра на прогулку. То и дело звякает колокольчик и приходят посетители за хлебом и булочками. Торговля идёт бойко. Особым успехом пользуются новые кексы.
Рейкен поднимается только к обеду, да и то потому, что Грета пару раз за ним спускается.
– Так вы придёте на фестиваль? – снова спрашивает Грета после обеда. – Там танцы с очень простыми движениями, я могла бы вам показать.
Вот ведь… настойчивая.
– Ты не опоздаешь на собственное выступление? – не выдерживаю я и сама удивляюсь, как жёстко звучит мой голос.
– Да-да, бегу, – переключается на меня Грета. – Я всё прибрала, нира Летиция.
Сама же продолжает коситься на Рейкена
– Я постараюсь, Грета, – с бархатными нотами в голосе отвечает ей плотник.
Счастливая Грета убегает, а меня неожиданно захлёстывает волной злости, да так, что в глазах темнеет.
Плотник настолько явно заигрывает с этой девушкой.
– Почему бы и вам сразу не отправиться вместе с ней? – цежу я.
Поворачиваюсь к Рейкену и вижу его смеющиеся глаза. Он что, еще и издевается надо мной?
– Вы сказали, что любите танцы, – говорит он, словно намекая на что-то. – Так зачем себе в них отказывать? Ведь потанцевать можно и здесь.
Рейкен приоткрывает окно, и в помещение врывается лёгкий весенний ветерок и волны музыки, доносящейся из центра городка.
Рейкен делает шаг ко мне.
– Позволите быть вашим партнером?
Глава 51
Сердце пропускает удар, когда Рейкен протягивает мне руку. Его глаза горят каким-то особенным светом, а музыка с улицы словно манит, обещая забыть обо всем.
– Вы знаете, что это неприлично, – отвечаю я, а у самой сердце колотится пичужкой в клетке. – Я… замужем. Что подумают люди, если увидят?
Отступаю на шаг, но Рейкен не давит, он не делает шаг ко мне, но лишь сильнее раскрывает ладонь.
– Кто увидит? – В тесном пространстве пекарни даже то расстояние, что есть между нами кажется критически малым, дышать становится все сложнее. – Лавка закрыта, а на улице все танцуют. Один танец, нира Летиция. Просто… танец.
В его голосе звучит что-то такое, от чего внутри все переворачивается. Я смотрю на его протянутую руку и понимаю, что очень хочу ее взять. Когда в последний раз я танцевала? Кажется, этого вообще никогда не было в моей жизни. Может, у Алтеи и было, но у меня… Танцы-переминания на выпускном? Та нелепость, что была первым танцем на свадьбе?
– Я не умею, – выдыхаю я, пряча вспотевшие от волнения ладони за спиной. – Совсем не умею танцевать.
– Тем лучше, – усмехается Рейкен. – Я тоже не мастер. Мне будет не так стыдно.
Музыка становится громче, за окнами появляются первые танцующие, а с ними и звонкий смех и веселые возгласы. Словно весь город кричит: “Попробуй! Прочь сомнения! Сделай это для себя!”
Рейкен стоит передо мной, и от него исходит то самое тепло, которое я почувствовала вчера в толпе. Защищающее, надежное…
– Один танец, – шепчу я, вытираю ладонь и ее в руку плотника.
Его пальцы сжимаются вокруг моих, теплые и удивительно нежные для человека, который работает с деревом. Я чувствую шершавые мозоли, грубоватую кожу, уверенное движение. Вторую руку Рейкен осторожно кладет мне на талию, и я чувствую, как его прикосновение обжигает даже сквозь ткань платья.
– Давайте просто… попробуем научиться вместе, – говорит он тихо, и мы начинаем двигаться.
В пекарне действительно мало места – между столами и печью остается крошечный пятачок, но Рейкен умудряется вести меня так, что мы не натыкаемся на углы. Движения простые, что-то типа вальса, аккуратное покачивание в такт музыке, но от них кружится голова.
– Кажется, вы сказали, что не умеете танцевать, – намеренно не поднимаю глаз и смотрю на то, как бьется жилка на шее Рейкена.
На загорелой мускулистой шее, взгляд на которую отчего-то вызывает не совсем приличные мысли. Рейкен сглатывает, и кадык движется вверх и вниз, вызывая у меня ответное желание проглотить внезапно ставшую вязкой слюну.
– Просто прекрасная нира вдохновляет на танцевальные подвиги, – звучит его низкий, вибрирующий голос.
Я не выдерживаю, смотрю ему в глаза и вижу там что-то новое. Не насмешку, не скептицизм, а… тепло? Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах, и я понимаю, что дышу неровно.
