Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Картина была невероятной, развратной и прекрасной: Я сидел на песке, Элиана скакала у меня на члене, ее грудь прыгала перед моим лицом, ее стоны сливались с криками чаек. Передо мной, в идеальных позах раком, стояли Лира и Ирис. Их попки и киски были выставлены как на блюде, а мои пальцы усердно работали в каждой из их щелей, вызывая волны стонов, мурлыканья и проклятий. Их же руки были заняты Элианой, лаская ее клитор и анус, добавляя ей ощущений.

Волна накрыла меня стремительно, неудержимо. Наблюдая за тремя красотками, чувствуя горячие, влажные объятия киски Элианы, ее ритмичные скачки, пальцы Лиры и Ирис, работающие в ней и одновременно ласкаемые мной, видя выставленные попки и слыша их стоны — мое терпение лопнуло. Я схватил Элиану за бедра, впился пальцами в ее упругую плоть и резко притянул ее к себе, вгоняя член до самого основания.

— А-А-АРХ! — Элиана завыла не столько от боли, сколько от шока и нахлынувшей лавины ощущений. Ее внутренние мышцы судорожно сжались вокруг моего ствола, как бархатные тиски. — Го-о-осподин! Да-а-а! Так глубоко! Кончай! Кончай в меня! Отдай все! — Она замерла, пригвожденная к моему члену, ее тело выгнулось, голова запрокинулась, а глаза закатились, показывая белки. Она почувствовала пульсацию, предвестницу финала.

Я кончил. Мощно, долго, с хриплым стоном, вырывающимся из самой глубины груди. Горячие, густые струи били прямо в ее матку, наполняя ее пульсирующим теплом. Я чувствовал, как мой член дергается внутри нее, выплескивая заряд накопившегося за весь этот безумный день напряжения. Элиана вздрагивала с каждым толчком, ее стоны превратились в прерывистое, блаженное хныканье.

Наконец, спазмы стихли. Я ослабил хватку. Элиана медленно, с явным сожалением, приподнялась, позволяя моему скользкому, все еще пульсирующему члену выскользнуть из ее растянутой, покрасневшей киски. И тут же, густая белая сперма хлынула из нее наружу, стекая по ее внутренним бедрам и капая на горячий песок. Она ахнула, глядя на это, ее рука инстинктивно потянулась вниз, но остановилась.

Ирис и Лира наблюдали за этим с жадным, хищным интересом. Как только член освободился, они бросились вперед, как две голодные кошки на миску со сливками.

— Мое! — прошипела Лира, ее аметистовые глаза сверкали. Она первой наклонилась и широким, влажным языком слизнула струйку спермы, стекавшую с основания моего члена к мошонке. Ее язык был шершавый, горячий, движения уверенные. — Мур-мяяяу… Господин вкусный… — Она облизнула губы.

— Не торопись, Мурлыка! — Ирис оттолкнула ее плечом, ее синие глаза горели азартом. — Делиться надо! — Она схватила мой член у основания и без прелюдий взяла всю головку в рот, с громким, влажным чмоком. Ее язык немедленно начал массировать уздечку и венечную борозду, высасывая остатки семени. — Ммм… солоновато… с ноткой Элианы… — пробормотала она, не выпуская меня изо рта.

Они начали сосать по очереди, как две соперничающие сучки у миски. Лира вылизывала ствол, яички, низ живота, покрывая все шершавыми, влажными поцелуями, мурлыча от удовольствия. Ирис сосредоточилась на головке и верхней части ствола, заглатывая глубоко, используя все свое мастерство, чтобы вытянуть последние капли, ее щеки втягивались. Они толкались локтями, ворчали друг на друга, но их рты работали слаженно и жадно, очищая мой член от следов Элианы и моей спермы с почти религиозным рвением.

Элиана, стоя на коленях рядом, смотрела на эту картину с томным, самодовольным выражением. Ее рука, смазанная ее же соками и моей спермой, скользнула вниз, к ее все еще пульсирующей, чувствительной киске. Она начала мастурбировать — сначала медленно, нежно касаясь набухшего клитора, глядя, как Лира и Ирис обслуживают мой член. Потом быстрее, азартнее, вводя два пальца во влагалище, все еще полное моей спермы, и активно труся клитор. Ее дыхание участилось, стоны стали громче, выше.

— Они… сосут его… а он… кончил в меня… — бормотала она, ее бирюзовые глаза затуманились. — Всю… наполнил… А теперь… я… А-А-АХ! — Волна оргазма накрыла ее внезапно и мощно. Она загнулась дугой, как лук, ее пальцы замерли глубоко внутри, киска судорожно сжалась. Из ее горла вырвался долгий, пронзительный стон, а по внутренней стороне бедер потекли новые струйки соков, смешиваясь с моей спермой. Она замерла, дрожа, затем медленно рухнула на бок на песок, тяжело дыша, улыбаясь как довольная кошка, которая съела все сливки сама.

Я смотрел на нее, потом перевел взгляд на Ирис, которая как раз вытащила мой уже чистый, но снова начавший наполняться кровью член изо рта, облизнув губы. Воспользовавшись моментом, я поднес руку к ее попке, смоченную слюной и соками Элианы, и без предупреждения ввел указательный палец в ее анальное отверстие.

— Ай! — Ирис вскрикнула, ее тело напряглось как струна. — Господин! Что вы⁈

Палец встретил сильное сопротивление. Кольцо мышц было тугим, неподатливым.

— Хм, — я пошевелил пальцем, чувствуя, как она сжимается. — Ты все еще тугая, Ирис. После вчерашнего… и после пальчика Лиры… Думала, расслабилась? Как бы не так. Надо это исправить. — Я ввел палец глубже, до второй фаланги, заставляя ее снова вскрикнуть.

— Нет! Пожалуйста, господин! — Ирис начала умолять, ее голос дрожал от страха и чего-то еще. Она повернула ко мне лицо, и в ее синих глазах читался настоящий ужас перед повторением боли. — Лучше… лучше в киску! Пожалуйста! Я так хочу! Я буду хорошей! Я отсосу! Все что угодно! Только не… не туда опять! Я не готова! — Она пыталась отползти, но мой палец в ее попе удерживал ее на месте.

Я встал. Мой вновь возбужденный член стоял колом. Вид ее страха, ее мольбы, ее идеальной попки — все это разожгло во мне темное желание доминировать, наказать, доказать свою власть.

— Слишком поздно просишь, ядовитая змейка, — прорычал я. — Раз ты такая тугая — надо разработать. Как следует.

Я грубо схватил ее за бедра и загнул раком, прижав лицом к песку. Ее белоснежная попка задрожала в воздухе. Я плюнул себе на ладонь, смазал головку члена и без всяких прелюдий, грубо, одним мощным толчком, вогнал свой ствол в ее узкую, неподготовленную попку до самого основания.

— А-А-А-АРРРГХХ! НЕЕЕТ! — Ирис завыла нечеловеческим голосом, ее тело затряслось в судорогах, ногти впились в песок. Слезы брызнули из ее глаз. — Больно! Слишком больно! Пожалуйста, вынь! — Она пыталась вырваться, но я крепко держал ее за бедра.

Элиана, придя в себя после оргазма, подползла поближе. Она раздвинула свои ноги, демонстративно показывая свою влажную, слегка приоткрытую киску, из которой еще сочилась моя сперма. Она начала ласкать себя — одной рукой играя с клитором, другой — нежно проникая в вагину, глядя прямо на страдания Ирис. На ее лице была смесь сочувствия и странного, темного удовольствия.

Лира же присела рядом с Ирис, прямо перед ее лицом. С хищной ухмылкой она раздвинула руками ее ягодицы, открывая взору место вторжения — растянутое, покрасневшее анальное кольцо, туго обхватывающее мой член, и мои яйца, прижимающиеся к ее промежности.

— Ооо, да, господин! — воскликнула Лира с явным наслаждением. Ее глаза горели мстительным торжеством. — Вот так! Проучите эту наглую служанку! Так ей и надо! Ведь она же всегда такая… язвительная! Думает, она умнее всех! А теперь? А теперь она просто дырка! Ваша дырка, господин! — Лира плюнула прямо на место соединения, смачивая его. — Дери ее! Глубже! Заставь помнить свое место! Пусть попка горит! — Она сама была явно возбуждена, ее рука потянулась к собственной киске.

Я начал двигаться. Сначала медленно, преодолевая жуткую туготу, чувствуя, как каждое движение заставляет Ирис скулить и рыдать. Потом быстрее, сильнее. Грубые, резкие толчки заставляли ее тело дергаться вперед, ее крики смешивались с шумом прибоя, с довольным мурлыканьем Лиры и тихими стонами мастурбирующей Элианы. Попка Ирис постепенно привыкала, туготу сменяла жгучая боль, а потом… странное, невыносимое растяжение и глубокая, унизительная наполненность. Ее рыдания стали тише, в них появились нотки отчаяния и… смутного, непонятного ей самой возбуждения.