Князь: Попал по самые помидоры (СИ) - Фокс Гарри

Грубые толчки в узкий, сопротивляющийся проход Ирис становились все жестче. Каждое движение моего члена вызывало у нее судорожный вздох, смешанный с рыданием. Ее тело выгибалось в неестественной дуге, ногти рвали песок, бедра дрожали от напряжения и боли.

— Пожалуйста… господин… хватит… — ее голос был хриплым, разбитым, полным слез. — Я… я больше не могу… так туго… горит…

Но тугота постепенно сдавалась. Под напором, смазкой (спасибо Лириному плевку и моей слюне) и просто чудовищной силой трения, мышцы ее ануса начали вынужденно растягиваться, адаптироваться. Рыдания Ирис сменились прерывистыми, хриплыми стонами — в них уже было меньше чистой агонии, больше шока от глубины проникновения и странного, извращенного ощущения наполненности. Ее киска, вопреки всему, пульсировала и сочилась соками, предавая хозяйку.

— Вот видишь, — прорычал я, ускоряя темп, чувствуя, как ее попка становится чуть податливее, горячее, настоящая печь. — Говорила — разработаем. А ты ноешь. Ну-ка, прими господина как следует! — Я вогнал ей глубже, заставляя вскрикнуть. Лира, раздвигавшая ей булочки, засмеялась, ее пальцы впились в плоть Ирис.

— Да, господин! Дери ее! — Лира мурлыкала от возбуждения, ее свободная рука ласкала собственную киску. — Она же любит быть центром внимания! Пусть теперь внимание жжет! Так ей, наглой служанке! Пусть знает свое место — под князем! И его член в ее попке! — Ее слова были ядом и афродизиаком одновременно. Элиана, мастурбируя и наблюдая, тихо стонала, ее пальцы были мокрыми от смеси соков и спермы.

Я почувствовал знакомое напряжение в пояснице. Волна подкатывала стремительно, подогреваемая видом страдающей Ирис, мстительным восторгом Лиры и томными стонами Элианы. Я впился пальцами в ее бедра, пригвоздил ее к песку и начал долбить ее попку с финальной, животной яростью. Мои яйца шлепались о ее промежность, песок летел из-под ее коленей.

— А-А-А-АРХ! НЕЕЕ! — завыла Ирис в последний раз, ее тело напряглось как тетива. И в этот момент я кончил. Горячие, густые струи спермы выстрелили глубоко в ее прямую кишку, заполняя ее пульсирующим, обжигающим теплом. Я ощущал, как мой член дергается внутри ее сжавшегося прохода, выплескивая заряд унижения и господства. Ирис замерла, беззвучно открыв рот, ее тело сотрясали мелкие конвульсии, слезы ручьями текли по щекам, смешиваясь с песком. Это был оргазм ли? Шок? Капитуляция? Смесь всего.

Я медленно, с хлюпающим звуком, вытащил свой мокрый, покрытый смесью смазки и спермы член из ее растянутой, покрасневшей попки. Белая жидкость тут же начала сочиться наружу, стекая по ее бедрам. Ирис просто рухнула лицом в песок, ее тело вздрагивало, тихие всхлипы вырывались наружу.

Не глядя на нее, я поднес свой липкий, но все еще наполовину возбужденный ствол ко рту Лиры. Она не заставила себя ждать. С торжествующим мурлыканьем, она взяла его в рот целиком. Ее шершавый, горячий язык немедленно обволок головку, вылизывая все остатки, смешанные со следами Ирис. Она сосала нежно, ласково, с явным наслаждением и чувством собственника, ее аметистовые глаза смотрели на меня снизу вверх, полные обожания и победы. Ее пальцы продолжали играть с собой. Это был финальный аккорд — очищение и утверждение статуса.

ОВА подходила к концу. Я встал, отойдя на пару шагов к самой кромке воды. Чистое небо куполом нависало над изумрудным морем. Солнце пекло немилосердно, нагревая песок и кожу. Воздух дрожал от зноя. За спиной лежала картина разбора полетов: Элиана валялась на боку, тяжело дыша, ее рука лениво лежала на влажной киске, грудь вздымалась; Ирис лежала ничком, ее попка сияла краснотой и следами спермы, плечи подрагивали от тихих рыданий. А Лира, моя верная Первая Мурлыка и победительница дня, продолжала сосать мой член с тихим, довольным урчанием, как мурлыкающий пылесос, завершающий уборку.

Эх, — подумал я, вдыхая соленый воздух и глядя на безмятежный горизонт. Чувствую, я тут задержусь. Надолго. Отдых только начался, а сил уже не было. Но что поделать? Княжеская доля.

И тут взгляд скользнул по глади моря. На горизонте, плавно покачиваясь на волнах, плыла небольшая лодка. В ней стояла, отталкиваясь шестом, девушка. Длинные каштановые волосы, заплетенные в толстую косу, загорелая кожа, простое, но чистое платье, подчеркивающее стройную фигуру. Она направлялась к небольшому домику-кафе, стоявшему на сваях прямо в воде неподалеку — видимо, местная работница. Ее профиль был удивительно нежным на фоне морской синевы.

Мысль мелькнула быстрая, как чайка: Интересненькая… Симпатичная попка… И взгляд такой… спокойный. Не то что мои фурии. Уголок губ дрогнул в улыбке. Так… Загляну я к ней. Обязательно загляну. Во второй ОВЕ. А пока… пока надо было разбираться с последствиями первой. И с Лирой, которая явно планировала довести дело до конца прямо здесь, на берегу, не обращая внимания ни на плачущую Ирис, ни на томную Элиану, ни на проплывающую мимо красотку. Отдых продолжался. По-драконхеймски.

Глава 18

Перед свадьбой

Пыльная дорога в город напоминала муравейник, разворошенный сапогом великана. Кареты — от поскрипывающих крестьянских дрожек до вычурных, позолоченных гробиков знати — лезли со всех сторон, как тараканы на пир. Наш собственный экипаж, хоть и княжеский, трясся так, что зубы вылетали, а мозги превращались в овсянку. Я сидел, чувствуя себя мешком с костями, перебитым дубиной. Годфрик напротив храпел, посапывая, как неисправный кузнечный мех, его голова моталась в такт ухабам.

А на моих коленях, уютно устроившись, как кот на печке, лежала Мурка. Ее рыжая головка покоилась аккурат у меня на паху, теплое дыхание пробивалось сквозь ткань кюлотов. Ее хвост лениво обвил мою ногу, а ушки время от времени подрагивали от толчков кареты. Каждое такое подрагивание отдавалось странным эхом ниже пояса. «Чертова кошачья магия», — подумал я, пытаясь отвлечься на вид из окна.

Город лихорадочно готовился. Повсюду висели гирлянды из… подозрительно похожих на кишки, ярко-красных тряпок. Флаги с гербом Драконхейма — дракон, почему-то с глуповатой улыбкой — трепались на ветру. И плакаты. О, Боги, эти плакаты!

На одном, криво прибитом к забору, красовалась моя стилизованная рожа и надпись аршинными буквами: «Князь Артур — Освободитель Мошонки! Да здравствует Мужская Сила Драконхейма!» Я сглотнул. Освободитель чего? От кого?

На другом, более профессиональном, я гордо восседал на драконе (которого у меня, к слову, не было), а внизу красовался слоган: «Наш Князь — Друг Кошколюдок и Девушек Легкого Поведения! Мир, Дружба, Секс!» Годфрик, проснувшись от очередного толчка, хмыкнул:

— Точненько, милорд. Прям в яблочко.

— Заткнись, Годфрик, — буркнул я. — Или я освобожу твою мошонку от тела.

Третий плакат был особенно вдохновляющим: «Артур фон Драконхейм: Он Трахает Врагов, Чтоб Мы Жили в Мире!» Рядом какая-то старушка благочестиво крестилась, глядя на него. Мурка мурлыкнула что-то одобрительное, и ее нос невольно ткнулся мне в промежность. Я вздрогнул.

В этот момент карета замедлила ход, объезжая очередную пробку из телег с бочками пива. И тут я их увидел. У постоялого двора «Веселый Тролль» стояла группа девиц. Знакомых девиц. Очень знакомых. Тех самых, что составляли «увеселительный штат» источников «Каменное Сердце». Узнали они меня мгновенно. Лица озарились восторженными улыбками. Одна, пышногрудая блондинка, которую я почему-то звал «Пуховкой», энергично замахала рукой. Другая, рыженькая с веснушками («Искра»), не мудрствуя лукаво, резко стащила с себя лиф и потрясла передо мной двумя белоснежными, упругими холмами, крича что-то радостное и непечатное. Третья просто погрозила пальцем, но так игриво, что стало ясно — это не угроза, а обещание.

— О, Ваша Светлость! — Мурка подняла голову, ее изумрудные глаза широко раскрылись от любопытства. — Это Ваши подруги? Они такие… открытые!