Молот Солнца 3: Сердце Дракона (СИ) - Смит Дейлор

Взгляд его так и давил ей между бровей, словно пытался проникнуть внутрь и увидеть ее мысли.

— Доверяю, — коротко ответила Остия.

— Рад это слышать… Кстати, этот Дикарь вам никого не напоминает?

Остия вновь скользнула взглядом по лицу новичка.

— Нет…

Ректор Брай отчего-то вздохнул.

— Знаете, дорогая Остия, у нас случилась пара не очень приятных событий, на тему которых я и хотел с вами поговорить… Не далее как вчера вечером с курьером из Ойкумены Снежных земель пришло письмо, содержимое которого меня весьма удручило…

— Вот как? — сказал Остия. — Чем же, если не секрет?

— Не секрет! Уважаемый ректор Астарис объявляет о срочном созыве внеочередного заседания Совета Ректоров. При этом тему он открыто не объявляет, ссылаясь на секретность имеющихся у него сведений. Однако у меня есть все основания предполагать, что рэй Астарис намеревается поднять вопрос о моем исключении из Совета и снятии с должности. Мои друзья сообщили мне, что Астарис провел тайную конференцию в озерном городе Нисте и склонил на свою сторону большинство ректоров Совета…

— Это плохие новости для вас, рэй Брай, — медленно произнесла Остия. Словно каждое слово на вкус пробовала.

На мгновение во взгляде ректора мелькнуло удивление, но сразу же исчезло, и он рассмеялся.

— Кто предупрежден — тот вооружен, дорогая Остия! — заверил ее ректор Брай. — Грустно, конечно, что некоторые соратники решили оставить меня в столь непростой момент. Но если бы я впадал в уныние каждый раз, когда меня кто-то предавал, мое сердце уже давно бы не выдержало… Мне есть что ответить Совету, в каком бы составе он не проходил. Так что в скором времени мне надлежит отправиться в Норс-Линден, где я рассчитываю выступить со всей убедительностью, на какую только способен.

— Я очень рада, что у вас есть план на этот случай, рэй Брай, — очень холодно сказала Остия.

Ректор так и подался вперед, и, если бы перед ним не было стола, он, наверное, секунду спустя уже оказался бы перед Остией. Но стол был, и он уперся в него руками, немного даже привстав со своего кресла.

— У меня есть план на любой случай, дорогая Остия! Или прикажете мне называть вас как-то иначе⁈

По лицу девушки пробежала мутная пелена, слегка исказившая его. Словно порыв ветра прогнал по поверхности пруда легкую одинокую волну. Но это произошло настолько быстро, что заметить это можно было лишь глядя на девушку неотрывно.

Ректор Брай смотрел на своего секретаря, не отводя глаз.

— Я вас не понимаю, ректор, — все так же холодно отозвалась Остия. — Что вы имеете в виду?

Брус Брай снова откинулся на кресло и звонко шлепнул пальцами по краю столешницы.

— Хорошо! — сказал он. — Перейдем ко второму вопросу нашей беседы…

С коротким визгом скользнули по мраморному полу ножки отодвигаемого кресла. Ректор Брай вышел из-за стола и, гулко топая, подошел к узкому столу у стены, на котором возлежал деревянный ящик.

— Остия, дорогая… Подойдите сюда… — ректор Брай поманил секретаря рукой.

Остия послушно подошла, прошлась взглядом по ящику, покосилась на стражу у стены и, окаменев, уставилась на Брая.

— Я вас слушаю…

Ректор Брай положил руку на крышку ящика и неторопливо пошел вдоль него, ведя поверх него ладонью.

— Вчера вечером я, по своему обыкновению, заработался до самой ночи, — говорил ректор Брай. Он дошел до конца ящика и остановился. Пошел в обратном направлении. — Незадолго до полуночи мне очень захотелось выпить чашечку того самого контрабандного кофе, которым вы меня в последнее время балуете… Извиняюсь за то, что я проник в ваш кабинет без разрешения, и тем более стал рыться в ваших ящиках, но уж больно мне приспичило!.. Но знаете: я не нашел у вас в кабинете ни единого зернышка! Перерыл все ящики, ошарил все полки — никакого толку!

— Глубоко вам сочувствую, — отчеканила Остия.

— Спасибо… — с видом, казалось бы, совершенно растерянным ректор Брай кивнул ей в ответ и вновь пошел вдоль ящика прочь от секретаря. — Тогда я предположил, что кофе вы можете хранить в своей кладовой, ключи от которой обычно держите в ящике письменного стола… Прихватив в собой лампу, я спустился в кладовую. И знаете, что я там обнаружил?

— Что? — внезапно охрипшим голосом спросила Остия.

— Кофе! Целый мешок отменнейшего кофе, который нам регулярно поставляет небезызвестный капитан Тригли!.. Вы же помните капитана Тригли, милая моя Остия?

На этот вопрос Остия Арно ничего ему не ответила, лишь прищурилась, отчего ее жесткий взгляд стал еще пронзительнее. Заметив это, Брай усмехнулся.

— Кстати, там же на полке я обнаружил совершенно новую мельницу для зерен! — сообщил он. — Я понятия не имел, где вы храните старую, поэтому сразу засыпал в нее порцию зерен и уже отправился было назад в кабинет, но вдруг почувствовал, что нога моя к чему-то прилипла…

Сказав это, он с интересом уставился в лицо своего секретаря, которое, к слову, совершенно ничего в эту минуту не выражало. Абсолютно никаких эмоций. Оно казалось высеченным из мрамора — столь же холодное и неподвижное.

Тогда ректор Брай продолжил.

— Как вы, наверное, помните, дорогая Остия, у себя в кабинете я предпочитаю ходить в просторной кожаной обуви на очень жесткой подошве, которую легко обувать, но и столь же легко снимать… Так вот, один из моих башмаков завяз в чем-то липком, что было разлито по полу. Потеряв один башмак, я ругнулся и подсветил себе под ноги лампой, чтобы найти его…

Рассказывая все это, ректор Брай продолжал расхаживать вдоль ящика туда-сюда, скользя ладонью по его крышке. Глаз от Остии при этом он не отводил, и она тоже в свою очередь очень цепко следила за ним. Вновь оказавшись на дальнем краю ящика, Брай остановился и похлопал по крышке.

— Догадываетесь, что я обнаружил под стеллажом? — спросил он.

И снова по лицу секретаря пробежала едва заметная рябь. На мгновение оно потеряло свою четкость, но лишь очень внимательный взгляд мог бы это заметить. Между тем ректор Брай отстегнул защелки на крышке и поднял ее, выпустив из недр ящика тяжелый подвальный дух.

Внутри лежало совершенно обнаженное тело Остии Арно. Вид мертвой девушки был ужасен. Кровь на разорванном горле запеклась черной пузырящейся шапкой, синее лицо искажала страдальческая гримаса. Остекленевшие глаза были страшно вытаращены, а из приоткрытого рта высовывался сильно опухший и посиневший язык. Торчащие острые груди были пронизаны яркой паутиной застывших вен.

— Кто бы вы ни были… — жестко сказал Брус Брай. — Что вы на это можете мне ответить?

Все последующее произошло в считанные секунды. Неподвижное до этого момента лицо секретаря вдруг словно осыпалось мелкими осколками и замерцало черно-белыми крапинками. При этом Остия мгновенно переместилась к Браю — она даже ногами при этом не передвигала, а словно бы скользнула над самым полом — и резко выкинула вперед руку, явно намереваясь схватить ректора за горло. Но, не достигнув цели, ее рука внезапно остановилась на расстоянии не более десяти пальцев от лица Брая. Словно завязла в чем-то невидимом, но очень плотном, густом, практически непроницаемом.

Ректор Брай при этом даже бровь не повел.

— Оп! — сказал он как-то даже лениво. — Не получилось…

Пошарив в складках своей мантии, он извлек из потайного кармана небольшой камень, очень аккуратно обрезанный алмазным резаком в виде четырехугольной пирамиды. Камень лежал у него на ладони и от него исходило едва уловимое белое свечение.

— Силовой щит в индивидуальном исполнении, — пояснил Брай с довольным видом. — Декан Орди-Карли не зря ест свой хлеб. И хотя купольная защита нам по-прежнему недоступна, линейные щиты небольшого размера у нас уже вполне в ходу… Хорошая штука, не правда ли?

Остия старалась вырвать застрявшую прямо в воздухе руку, но у нее это не получилось. Попытавшись помочь себе остальными руками, она едва не усугубила ситуацию, завязнув окончательно.

И тогда облик ее сменился. Остия Арно уже не была неандерской девушкой — теперь она вообще не была похожа ни на одно известное в Объединенных Ойкуменах существо. Тело ее расширилось столь стремительно и мощно, что одежда не выдержала этого напора и разлетелась в клочья. Сильно рванувшись, существо вытянуло из щита увязшую в нем руку, которая и на руку-то уже не была похожа — просто рябящий черно-белыми искрами отросток неопределенной формы.