Проклятье Мира (СИ) - Черника Ника

Целует в шею, я жмурюсь, сжимая руки в кулаки, накатывает тошнота. Становится так плохо, что я хочу потерять сознание, лишь бы это состояние прекратилось. Кеин запускает руку мне под кофту, ведет по животу к груди и, не выдержав, я отталкиваю его от себя. Вскочив, оправляю одежду, невнятно бормоча:

— Извини.

Кеин, усмехнувшись, устраивается удобно на спине, закидывая руки за голову. Он возбужден, и я не знаю, куда себя деть из-за неловкости.

— Я не могу, — продолжаю зачем-то, — не могу.

— Я знаю, — спокойно говорит Кеин. — Сразу знал, что не сможешь. Потому и не отказал.

— Что? Ты… Знал?

— Это очевидно, Ада. Истинные не могут изменить друг другу.

— Но… — я не понимающе качаю головой. — Тогда откуда это взялось?

Кеин садится на кровати, спуская ноги.

— Окончательно истинные соединяются во время первого секса. Формируется прочная связь, которую уже не разорвать. Но в промежуток между встречей истинных и сексом измена работает, потому что в паре уже возникла сильная эмоциональная и духовная связь, которую измена разрушает, делая больно обоим. Так это работает, а все остальное — только домыслы и байки, которые расходятся со временем в народе.

Я пристально смотрю на Кеина, а потом спрашиваю:

— Откуда ты все это знаешь?

Его взгляд меняется, становится жестче, и я чувствую, как парень закрывается от меня. Ответить он, если и собирался, то все равно не смог бы. Распахивается дверь, и в комнате появляется Мир.

Глава 31

— Ты его не тронешь, — тут же встаю я перед ним, но Мир и не собирается нападать на Кеина, только тяжело смотрит. — Между нами ничего не было, — добавляю твердо.

Мир, не удержавшись, усмехается, переводя на меня взгляд.

— Мне не надо ближе подходить, чтобы почувствовать, где именно он тебя касался, Ада. Ты вся в его запахе.

Кеин, устало вздохнув, встает с кровати.

— Ребята, вам лучше пойти куда-нибудь и разобраться в ваших отношениях наедине. Меня это все не касается.

— Ну конечно, — хмыкает Мир. — Ты доволен собой, да?

— Чем я должен быть доволен, Мир? — взгляд Кеина становится тяжелым, и где-то глубоко я даже различаю боль. — Это ты меня ненавидишь, а не я тебя. Зато теперь можно без зазрения совести разорвать меня, да? Ты ведь так давно об этом мечтаешь.

Мир делает шаг вперед, но я упираюсь ему ладонью в плечо, используя для усиления магию. Он переводит на меня тяжелый взгляд.

— Не думай, что раз ты… — я осекаюсь, Мир смотрит так, что становится не по себе. Я хотела сказать “великий”, но теперь замолкаю. Кеин что, не знает об этом? Но тогда выходит, что никто не знает? — Ты его не тронешь, — говорю в итоге. — Если тебе хоть немного дорого то, что между нами.

Мир сжимает челюсти, Кеин только головой качает. Видимо, ему ситуация кажется абсурдной. Знал бы он всю правду, так бы не считал.

— Идем, — я тяну Мира за руку из комнаты.

Молча мы покидаем общину, доходим до моей комнаты в женской. Я вешаю на дверь магическую печать. Не уверена, что это поможет не слышать наш разговор, но так мне спокойней.

Мир успевает выкурить половину самокрутки, когда я поворачиваюсь. Он как обычно у окна, пялится на двор. Я почти привычно разглядываю его спину, внутри снова расползается боль. Что будет дальше? Что будет с нами? Как сложатся наши жизни отдельно друг от друга?

Я по-прежнему не готова продолжать путь вместе. У нас слишком разные цели и способы их достижения. Нам никогда не договориться. И прошлое будет висеть над нами мечом, готовым в любой момент опуститься на шею. От него не уйти, не стоит даже и пытаться — только продлевать мучения.

Но, наверное, поговорить нам действительно не мешает. Раз и навсегда расставить точки над и.

— Почему ты ненавидишь Кеина? — спрашиваю, присаживаясь на край кровати.

Я не успела ее застелить, и сейчас скомканное одеяло напоминает о ночи и утре с Миром. Отвожу взгляд, горько усмехаясь мыслям, которые жили во мне несколько часов назад. Я верила в лучшее, и что все у нас получится. Какая же я глупая.

— А он не рассказал? — спрашивает Мир, не поворачивая головы.

— Нет. Он о тебе вообще толком не говорил. Один раз только.

— И что сказал? — Мир поворачивается, туша окурок.

— Сказал, что, если я задумала что-то плохое относительно тебя, он лично со мной разберется и не даст ничего сделать. Кажется, он тебя не ненавидит.

Мир, усмехнувшись, качает головой, но я вижу по глубокой складке между бровей, что задумывается о сказанном.

— Кеин мой брат, — выдает в итоге, я распахиваю в изумлении глаза. Вот чего-чего, а подобного точно не ожидала. — После смерти матери отец не долго нес траур. У него было много женщин, они появлялись и исчезали, ни одна не задерживалась надолго. Мы с Иверой привыкли к этому. Такое казалось нормой, и всех устраивало. Нам не нужна была новая мама. Но однажды отец привел ее. Сказал, что женится. Она не была оборотнем, человек. Отец тогда сильно изменился, бегал вокруг нее на цыпочках, можно сказать, обожал. И конечно, ребенка ей заделал. Нанял кучу нянек, чтобы растить Кеина. Они ходили за ним табуном, бросались наперегонки на каждый писк. Эта женщина умерла четыре года назад. Отец до сих пор в трауре, теперь по-настоящему, не так, как с нашей матерью. Он словно всем своим видом показывает, что она для него ничего не значила. Они поженились по требованию клана. Но все равно… Он мог бы проявить хоть какое-то уважение к женщине, которая ухаживала за ним и терпела рядом с собой.

Мир снова закуривает, отворачиваясь, я опускаю голову, вздыхая. Вот откуда эта ненависть. Отец бросил двух детей почти на произвол судьбы, зато третьего холил и лелеял. Мир ненавидит Кеина за то, что тому досталась любовь, которой не было у него.

— Но он ведь не виноват, Мир, — говорю мягко. — Он не заслуживает такого отношения. Тем более теперь, когда его мать умерла. Ты должен понимать, что он испытывает.

— Не надо учить меня жизни, Ада, — Мир поворачивается, и взгляд его, холодный, жесткий, скользит по мне, словно лезвие ножа, оставляя отметины. — Говори, что хотела, не будем затягивать.

Слова пропадают. Просто резко в голове пустота, я нервно тереблю край кофты руками, пытаясь собраться с мыслями.

— Мы должны расстаться, — выталкиваю из себя слова и быстро, пока Мир не успел ничего сказать в ответ, продолжаю: — Я понимаю, что нам не разорвать связь, но я не могу остаться с тобой после того, что узнала.

— И что будешь делать? Вернешься в приемную семью? Думаешь, в том городе тебе будут рады?

— О чем ты? — хмурюсь я.

— Ты сбежала из армии, Ада, а перед этим привела на хвосте оборотней и послала магов на смерть. Доказать, что это было не специально, еще надо постараться. Тем более что ты так и не сообщила о том, что жива. К тому же ты говорила о гримуаре. Полагаю, он попал к тебе в руки не просто так. В тот день, когда мы встретились, ты была в Академии и сильно волновалась. Если ты украла у них гримуар, тебе не поздоровится. На тот случай, если ты все еще веришь, что маги добрые и прекрасные ребята, то нет. Они умеют добывать правду и заставлять других делать то, что нужно им. Поверь, тебе не понравится.

— Не стоит переживать за меня, я со всем разберусь.

— Так же, как разобралась с истинностью? — хмыкает Мир, складывая на груди руки. — Ничего не сделала, только подставила парня.

Я смотрю на него исподлобья, Мир словно изменился за то время, что я ходила к Кеину. Он напоминает мне того Мира, с которым я встретилась в овраге. Только, пожалуй, стало больше жестокости. Что, интересно, он ощущал, когда я была у Кеина? Когда тот целовал меня, гладил мое тело? Неужели Мир всерьез мог чувствовать что-то в тот момент? Ему было больно? Что ж, мне тоже больно. Один-один.

— Тебя это уже не касается.

— Хорошо, — он так легко соглашается, что я теряюсь, в груди появляется неприятная тяжесть. — В таком случае давай поговорим о другом. У тебя действительно есть гримуар великой ведьмы?