Волчья ягода (СИ) - Началова Екатерина

— Да, стыдно сказать, высекли пару раз, — сокрушенно произнесла я, глядя прямо в глаза очередной любопытной. — За то, что не смогла качественно отстирать шторы. Они у них ужас какие огромные... Так меня смотрящая Волчица ремнем по пяткам отхлестала. А во второй раз — веревкой по спине прошлась.

Лицо гостьи озарилось ужасом, но — на долю мгновения — счастьем. После нее еще несколько посетителей заботливо спросили, не больно ли мне ходить и лежать. Я слышала, как Дрей давится смехом из кухни. Меня тоже взяло странное веселье. Сколько можно пытаться произвести на них то самое надлежащее впечатление?

Когда в лавку ворвалась наша самая известная сплетница — бабка Сумиха, которая, по словам Олова, рассказывала, как я бежала от Волков голой, синей и хромой, я решила, что не хочу быть девочкой для битья даже в слухах. И в беседе «проговорилась»:

— ...хорошо все с тех пор, как от Волков сбежала. Ой...

Сделав вид, что фраза вырвалась случайно, я скорее замолчала, поспешно заворачивая ей растирку для ног.

— Так ты сбежала?! — Сумиха выпучила круглые глаза.

— Да, только никому! — сокрушенно произнесла, с удовольствием осознавая, что наживка проглочена. — Я вам правду расскажу, как было. Как женщина женщине, хорошо?

— Никому! — мгновенно поклялась бабка, с жадностью хищника тесно подходя поближе к разделяющему нас прилавку. Я наклонилась к ней.

— Дело было так: меня решили отпустить пораньше не просто за хорошее поведение, а потому что я ничего не воровала. Это же все знают? — говоря таинственно-громким шепотом, я проследила за подтверждающим кивком. — Вот и Волки поняли. А они строгие: если наказывают, так всерьез, если извиняются, так не стесняются. Предложили они мне выбрать — или тушу лося в подарок или любого Волка на ночь. Если я хочу.

Сумиха навалилась огромной грудью на прилавок, так что тот скрипнул.

— А ты?! — ее голос был страшным. Это был голос человека, нашедшего золотую жилу. Я зачем-то воровато оглянулась, и прошептала:

— А я подумала... Женщина я одинокая, зачем мне лось? Что я, лосей не видела? И согласилась на Волка. Собрали они, поставили они, значит, передо мной холостых в шеренгу... Те разделись — ну, чтобы во всей красе быть. Порядок у них такой.

Рот Сумихи восторженно приоткрылся, она даже не моргала.

— Пошла я, разглядываю... А они все такие... большие. Как лоси. Стоят, мускулы напрягают... Кто чем поворачивается: одни боком, другие передом...

Я одним щедрым жестом показала ей размер с локоть длиной.

— Ну!

— И тут, вижу, ОН. Самый красивый! Клыки блестят, глаза светятся, грудь — вот такая, шерстяная, — тут я развела руками на манер человека, который хочет обнять стену. — Его, выбираю, говорю. В общем, извинялся он всю ночь за всех, хорошо извинялся...

Быстро развязав платочек, я показала ей шею.

— ...а утром говорит — никуда я тебя не отпущу, оставайся со мной жить. На ногах ходить не будешь, на руках носить буду. А я и думаю: интересно, конечно, да как мне домой-то вырваться?! Матушка же старенькая, одну не оставить...

— НУ! — из груди Сумихи вырвался почти умоляющий возглас. Такого искреннего восхищения в ее глазах я не видела никогда.

— ...и я говорю — хорошо, пойди мне поймай куропатку, проголодалась я за ночь. А сама залезла в его одежду, да побежала со всех ног... Тут-то вы меня и увидели.

Врала я вдохновенно. Казалось, воздух в лавке наполнился хрустальным звоном от наступившей тишины, в которой Сумиха впитывала каждое мое слово. Не знаю, как там у Дрея, а у моей слушательницы челюсть, как опустилась на прилавок, так и никак не желала подниматься наверх.

Когда я вышла на кухню, Дрей в полнейшей тишине вязал.

— Что? — независимо вопросила я, чувствуя его взгляд.

Волк укоризненно причмокнул.

— Поскромничала ты, оплошала, травница, — через несколько секунд заключил, ехидно улыбаясь. — За целого лося сразу двух Волков брать можно было, по весу. Извинения в два раза больше получаются. Имей в виду на будущее.

Стараниями Дрея дом окутал настойчивый аромат можжевельника. Когда стемнело, очень тихо появился Таор, который не вошёл, а буквально по-пластунски заполз в дом: Волки подходили к охоте серьезно.

— Тебе идёт, — без улыбки прокомментировал Таор, поднимаясь с пола и наблюдая в дверях белый чепчик Дрея. Тот как раз уже натянул на себя мамину ночную рубашку, собираясь укладываться в засаду. На теле Дрея рубашка сидела в обтяжку, от чего Волк выглядел слегка вызывающе. — Соблазняешь мою селянку?

Крякнув, Дрей с некоторым кокетством выставил вперед волосатую ногу.

— Привет, красотка, — Таор опустил тяжелую руку мне на плечи. — Не устала от него?

Я счастливо помотала головой, теснее прижимаясь к своему Волку. Пах он сразу как сосновый бор — тоже натерся от души.

— Подожди ещё. Тащи мне такую же ночнушку, я соблазнять буду, — многообещающе произнес Таор, и тут же у порога быстро начал раздеваться, одновременно обращаясь к Дрею. — Знаешь, что старейшины сказали насчёт тебя и рецептов с волчьей ягодой?

— Ты ходил в управу?! — замерла, сделав только шаг к своей комнате.

— Ходил, — подтвердил, расстегивая ремень. — Сразу, как только серый подал голос, что ему лучше.

— Послали? — легко предположил Дрей.

— Да, далеко и сразу в лес. Уточнили, давно ли я положил меч и начал хорошо разбираться в медицине. Конкретно Индир сказал, что у них тут очередь из целителей, а мое место вместе с волчьей ягодой — в районе границы. Я для них кто? Мелкая сошка, рядовой Волк. Тебя нет, предъявлять некого. Ну и я... — Таор вздернул упрямый подбородок и рывком снял рубаху, на несколько секунд замолчав.

— И в морду дал? — живо поинтересовался Дрей. С тем же вопросом я озабоченно оглядела Таора.

— Пошел куда отправили, — кротко сказал Таор. Мы с Дреем, не сговариваясь, округлили глаза. — Корней накопал, про рецепт голос Стае подал. Старейшины — не старейшины... Безносые сейчас что угодно готовы сожрать, подтянулись кое-кто. Тиром тоже пришел со своими...

— А ты? — осторожно спросила.

— И им дал. Я сегодня весь день корнями занимался, травницей вместо селянки работал. Варил настой.

Таор продемонстрировал малиновые от эускариота пальцы, одновременно быстро раздеваясь. Окончательно умилившись, я растроганно прижала руки к сердцу.

— Я же говорила, что ты будешь прекрасной травницей, — произнесла, гордясь своим Волком.

— Травница? Новый виток карьеры, брат, — хохотнул Дрей. Таор даже не огрызнулся.

— Похоже на то, — спокойно согласился. — Заколебался с этими больными, если честно. Паникуют, вопросы глупые задают, сопротивляются еще, кусаются, гарантий каких-то хотят, то плачут, то угрожают... Как ты их терпишь?

— Это нелегко, — честно созналась я, решив не изображать из себя святую целительницу. — Иногда очень хочется отправить их подальше.

— Я и посылал, — легко кивнул Таор. — Силу пришлось на каждом втором применять, не все смогли сами пить. Заломал и пастей раскрыл с добрый десяток.

Продолжая говорить, он беззастенчиво раздевался догола. Когда вниз полетели брюки, я ахнула, спрятала глаза и все-таки сбежала за ночнушкой.

— Аса, ты куда? Или впервые его голым видишь?! Не пойму, чего женщины смущаются, — прокомментировал Дрей, не отрываясь от вязания.

Таор пожал плечами.

— Я тоже, но мне нравится, — он натянул на себя мою ночную рубашку и наклонился, тщательно кутая в комок свою одежду. — Двух голубей отправил: Ариасу и Крису. Первый у нас по Змеям, второй — по магам, — пояснил в ответ на мой немой взгляд. — Тут самим не разобраться. Змей должны Змеи прижать, магов — маги. Я чую магию, а вот чья она — сказать не могу, только маги отследить могут.

Оглядев мое озабоченное лицо, скомандовал:

— Не волнуйся раньше времени. Дрей, неумеха, ты неправильно крючок держишь.

— Ты тоже умеешь вязать?! — я продолжала удивляться.

— Вязать, связывать... Какая разница? — сурово молвил уже не самый злой Волк и пригладил растрепанные черные вихры. — Голову надо прикрыть. Выдавай и мне чепчик, селянка.