Его нежеланная графиня (СИ) - Усова Василиса

Торговля шла прямо с телег. Но и дорожные кареты не были здесь редким зрелищем. Ремесленники всех мастей прибывали из столицы, надеясь сбыть свой нехитрый товар. От дешевых бус до посуды и кожаных сапог.

Поэтому скромная серая карета, остановившаяся в стороне, тоже не привлекла особого внимания. Одной больше, одной меньше.

— Приехали, эйса! — бросил угрюмый крестьянин, стукнув здоровенным кулаком в перегородку.

— Спасибо, Тит.

Кэрин осторожно выглянула наружу, оценила грязь, просыпанное кое-где зерно и покачала головой. Приличной эйсе следовало бы держаться подальше от подобных мест. Однако ярмарка, с ее бестолковой суетой, лучше всего подходила для тайной встречи. Главное, чтобы граф Бартон не заставил долго себя ждать.

Не успела она додумать свою мысль, как снаружи прозвенел хорошо знакомый голос:

— Тит? Какая приятная встреча.

— Ваше сиятельство! — карета слегка качнулась. Видимо крестьянин соскочил на землю, чтобы отвесить поклон. — А я тут это. Эйса Кэрин на нашу ярмарку захотела взглянуть. Вот и подвез ее. Мне все равно за инструментом надо было, а так хоть за каретой присмотрит. Да и Рглор разрешил.

— Да… ярмарка в этом году хорошая, даже лучше, чем в прошлые годы. — весело отозвался Лайон. — Ну не буду тогда тебя задерживать. А за карету не беспокойся, пока я тут, к ней и близко никто не подойдет. И к эйсе тоже.

Звякнули монеты, и крестьянин рассыпался в благодарностях, вперемешку с «мол, не стоило». Но последняя фраза была чисто для проформы, когда монеты уже опустились в карман.

Тит получил еще одно шутливое напутствие, и только после этого Лайон заглянул в карету.

— Эйса Кэрин!

— Ваше сиятельство. — девушка подвинулась, давая место на лавке.

— Я тут с самого утра. — сообщил Лайон, закрывая за собой дверь.

Кэрин изогнула бровь.

— Но вы же знали, что мы приедем не раньше полудня.

— Знал. — кивнул молодой человек. — Однако мне не хотелось, чтобы вы находились тут без сопровождения. С вас бы сталось отпустить Тита и остаться одной.

Девушка только покачала головой. Веселые искры в зеленых глазах собеседника вызывали желание улыбнуться в ответ. Но Кэрин все же сумела сохранить серьезное выражение лица. Монастырским воспитанницам не полагается эмоций и чувств.

— Лучше давайте перейдем к делу, ваше сиятельство. Я здесь только по вашей просьбе. — напомнила она.

— Да, эйса. — Лайон тоже посерьезнел. — Как идут дела в поместье?

— В целом, все хорошо. Строители заняты в деревнях и даже успели возвести первую баню, однако с печами им придется подождать. Те две, что успел сковать Крист, были отправлены в Арельсхолм. Вроде как по приказу самого графа. Но не берусь утверждать наверняка.

— А что новый управляющий?

— Вреда от него нет. Эйс Бертус помогает крестьянам убирать урожай, надеется, что те смогут без проблем заплатить налог. А еще, у него теперь есть личная заинтересованность, в сохранении школы. — уголки губ девушки слегка дрогнули.

Она не собиралась выдавать чужие тайны, но ведь можно не называть имен. И не вдаваться в подробности частной жизни. Хотя в усадьбе и так все знали, что кухарка крепко взяла управляющего в оборот. Тот едва ли не ночует теперь на кухне.

Однако Лайон воспринял ее слова по-своему и помрачнел. Только ли интересом к школе вызвано это личное отношение? Парень совершенно не горел желанием уступать Кэрин какому-то там управляющему.

Пусть даже тот исключительных качеств человек.

— Вот, значит, как?

Что-то в его ровном тоне заставило Кэрин насторожиться.

— Надеюсь, ваше сиятельство, вы не решили, что объектом этого интереса являюсь я?

Взгляд ее посуровел, и Лайон невольно устыдился своей ревности.

— Ну что вы…

— Надеюсь, так и есть. — отрезала Кэрин. — Я слишком ценю свою работу, и ту независимость, которую она дает. А моя репутация не позволяет мне заводить легкомысленные интрижки.

— Но разве у вас не возникало желания обзавестись собственной семьей? Выйти замуж и…

Кэрин покачала головой.

— Моя судьба — монастырь. А наш разговор становится слишком вольным, чтобы его продолжать. Так что давайте вернемся к делам поместья.

Лайон прикусил губу, но спорить не стал. Да и что тут скажешь? Эйса в очередной раз четко обозначила свои границы. Переступить их — значит навсегда лишиться ее общества. А этого парню очень не хотелось.

Так что разговор вновь вернулся к теме сельского хозяйства. Кроме того, Кэрин передала еще пару поручений из поместья. Первое — от Рглора. Мужчина не горел желанием оставлять семью, пусть даже и на пару дней, а потому очень просил «сиятельство» заглянуть в мясную лавку и проконтролировать, что там и как.

Вторая просьба была от Михаля. Юный изобретатель очень хотел, чтобы кто-нибудь передал Иогасу письмо. Сам Иогас уже знал, что в поместье лучше не появляться. Поэтому общение между друзьями было затруднено. А Михалю очень хотелось поделиться результатами своих опытов.

Лайон обещал все передать. И, понимая, что разговор постепенно подходит к концу, тоже решился обратиться с просьбой.

— Эйса Кэрин, помните, вы как-то обещали мне одолжить одну книгу? После того, как сами ее прочтете?

К его удивлению, девушка вдруг смутилась. А ведь смутить эйсу было не так-то легко.

— Помню, ваше сиятельство. Но эта книга не из тех, что заслуживают внимания.

— Какая суровая оценка. Признаюсь, я еще не встречал таких книг, про которые мог бы сказать, что они не заслуживают внимания. И теперь мне вдвойне любопытно.

Кэрин старалась смотреть прямо. Однако щеки ее начали предательски гореть. Принципы говорили ей, что необходимо сдержать данное слово. Только вот давая обещание, она и подумать не могла, что «слово о самой длинной пустынной ночи» окажется просто сборником фривольных историй. Некоторые из которых еще и самого непотребного содержания. Понятно теперь, почему лавочник так долго не мог сбыть ее с рук.

— Боюсь, что вы будете разочарованы, ваше сиятельство. Эта книга легкомысленная, глупая, и начисто лишена фактов.

— Но при всем этом, вы не желаете с ней расставаться? — Лайон позволил себе легкую улыбку.

— Вовсе нет! — вспыхнула Кэрин. — Я только лишь… Впрочем, хорошо. При следующей встрече я ее вам отдам. Потому что у меня самой никогда не поднимется рука избавиться от книги. Пусть даже она самого низкого качества. Так что можете оставить ее себе.

Теперь уже Лайон покачал головой.

— Простите, эйса. Но я принимаю подарки только от самых близких. Поэтому позвольте, в таком случае, ее у вас купить.

— Не может быть и речи!

— Тогда обмен? Взамен я готов отдать вам любую книгу из своей библиотеки.

Кэрин выдохнула, понимая, что должна отказаться. Соблазн был велик, но…

— Ваше сиятельство, — заговорила она, неожиданно тихим голосом. — Нам в монастыре не позволено иметь ничего своего. Возвращаясь, мы отдаем те деньги, что не успели потратить — в монастырскую казну. Книги — в монастырскую библиотеку. Вещи, кроме платья и пары обуви — в хозяйственную часть. Поэтому мне не жаль расставаться с тем, что я имею. А эту книгу я никогда не осмелюсь принести в монастырь, потому сестра-настоятельница… — девушка прерывисто вздохнула, и на миг в ее глазах появилась такая тоска, что у Лайона сердце сжалось от жалости.

Впервые за все время их знакомства, Кэрин не сумела удержать маску невозмутимости. И за этой маской была боль. Не каждая птица может покинуть тесную клетку, ведь та не только сдавливает крылья, но защищает от опасностей мира. Для эйсы этой безопасной клеткой был монастырь. Как бы ни было там плохо, за его пределами могло оказаться гораздо хуже.

Но эта слабость продлилась всего пару секунд. После чего Кэрин сделалась еще более холодной и отстраненной, чем раньше. Из ее глаз пропал всякий живой блеск, а лицо стало совершенно неподвижным.

— Словом, ваше сиятельство, — продолжила она ровно, будто и не было никакой паузы, — Вы окажете мне большую услугу, если избавите от этой книги. А о том, что из нее нельзя почерпнуть ничего полезного, вы уже предупреждены.