Мне пришлось защищаться, отступая назад. Булава не самое быстрое и достаточно предсказуемое оружие, но эти двои орудовали ими так ловко, а главное слаженно, что были всё основания опасаться за мою жизнь.
Один атаковал, другой готовил удар. И вот-вот подключится третий. Плюс где-то за спинами шаддинцев уже маячил силуэт механического язата.
Орина метнула ещё один дротик, но в этот раз вышла промашка. Лишь искры и мраморная крошка были выбиты из стены.
Я использовал призрачный клинок, выпуская силовую волну. Вражеское подавление превратило её в довольно безобидный толчок. Колоть или рубить таких бронированных врагов было практически бесполезно. Искать уязвимые места не было времени. Удары сыпались один за другим.
Решение оказалось простым, странным и немного гадким. В момент, когда меня теснил один из шаддинцев между нами возникала Арамиа, принимая хрупкими спиной и плечами вражеские удары. Раздался хруст ломающихся косточек. Используя колдунью как живой щит, я получил краткий миг, в который нанес одному из шаддинцев укол прямо под шлем маску.
Чтобы сделать удар точнее, использовал замедление времени.
Подоспел третий враг, но со своего пегаса как раз спрыгнул Ноций под управлением Орины. Он в упор швырнул дротик, сминая шлем маску одного из врагов, а потом, воспользовавшись его замешательством и потерей обзора, схватил противника. Через секунду шаддинец полетел прочь с платформы. Оставшегося врага мы вдвоём добили без проблем.
Решётка опять опустилась, чтобы не дать нам пробраться внутрь устройства. За ней появился механический язат, готовый открыть огонь. Однако один из мёртвых шаддинцев вскочил на ноги, бронированной тушей прикрывая нас от летящих игл.
Арамия превратила его в умертвие. Можно было спокойно пересесть на пегасов и снова взлетать, прежде чем уронить эту летучую крепость.
Я помог раненной колдунье забраться в седло. Лицом Арамии было закрыто тканью, но по взгляду мне показалось, что она улыбается. Ох уж эта её тяга к необычным ощущениям…
Мы снова поднимались в воздух. Внизу под нами уже были воды священной реки. Раненая мантикора тоже скользнула прочь с площадки. Махая одним крылом чудовище начало неуклюже, но вполне безопасно приземляться. Я бросил последний взгляд на летающее устройство шаддинцев.
Сказать честно, мне было реально жаль уничтожать его. Летающая крепость являлась шедевром неизвестных мастеров. Хотелось бы не просто ломать, а сначала изучить эту штуку. Посмотреть, что внутри и заодно вдумчиво поговорить с пилотирующими её жрецами. Однако, увы. Возможности провернуть это сейчас не было. Оставалось только покинуть крепость и врубить подавление на полную катушку.
Перед этим я задержал взгляд на стене, где, как показалось, видел что-то знакомое. Приблизив камеру, заметил золотые буквы надписи. Она гласила:
«Если нужен верный указатель — посмотри на звезды. Если думаешь куда направиться — двигайся к небесам».
Я запомнил надпись, прежде чем активировать один из самых мощных навыков своего меча.
Великое отрицание
Многие жители Империи равняют силы Забытого и темное колдовство, не понимая глубокую разницу между ними. Однако постигший пути Старика, осознаёт, что тот является мостом между диким прошлым человека и его цивилизованным будущем. Силы Забытого помогают людям одолевать темное колдовство, опираясь на храбрость товарищей. Потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы на пятнадцать секунд получить его удвоенный коэффициент в расширенном радиусе. Данный навык особенно эффективен против нежити.
Объем расхода: 2264–2549
Эффекты:
— потратьте заряд Поглощенного Героизма, чтобы получить 200% доступного коэффициента подавления в радиусе 30,6 метров. Не сочетается с навыком Сфера Подавления.
— существует 29,4% шанс парализовать нежить на 54,3–75,4 секунды при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 2 и более единиц.
— существует 16% шанс полностью уничтожить нежить при попадании цели в радиус вашего усиленного подавления, если могущество цели меньше могущества артефакта на 5 и более единиц.
Мощнейшее антимагическое поле накрыто летающую крепость. Она накренилась и через секунду полетела вниз. Я двинулся за ней, чтобы эта штука не сумела остановиться. Впрочем, моё антимагическое поле способно не просто подавлять колдовство, а при должной мощности оборачиваться его вспять. Полагаю, это могло нанести древнему волшебному механизму непоправимый ущерб.
Когда я понял, что крепости уже не спастись, то перестал преследовать её. Огромная конструкция рухнула практически посередине священной реки, подняв огромный столб брызг. Ещё долго можно было наблюдать как пузыри поднимаются со дна. Река Айрат бурлила. Шаддинцы на лодках отправились туда в надежде выловить спасшихся. К моему удивлению такие даже нашлись. Вероятно, когда моё антимагическое поле отпустило механизм, то некоторые жрецы использовали свои чары, чтобы спастись.
Однако механизм летающей крепости был потерян. Вероятно, навсегда.
«Ты… Очень-очень неприятный враг, Михаир», — с явной досадой обратился ко мне Келим.
Затем я услышал голос Сандиса. Похоже он транслировал это всему нашему войску:
«Наш славный триумвир Михаир поднялся к небесам и усмирил само солнце, возмущенное колдовством шаддинцев. Низверг их летучую крепость в речные воды. Все для того, чтобы вы могли исполнить свой долг. Сегодня мы начнем подготовку к штурму города».
Глава 17
Два штурма
Разница между осадой и полевым сражением огромна. Казалось бы, в обоих случаях метаются снаряды, идёт вход оружие ближнего боя, защищённые доспехами воины пытаются убить друг друга. Однако за внешними сходствами скрываются глубинные механизмы, работающие совершенно иначе.
Даже самое затянувшееся сражение редко длится дольше нескольких дней. Тогда как долгие осады могут тянуться годами. Разумеется, боевой дух важен и для обороны крепости. Однако чем больше времени проходит, тем сильнее влияние внешних факторов. Запасы еды и воды, численность сторон, архитектура укреплений, болезни, даже погода.
Тягостная осада неприятна всем сторонами конфликта. Защитники заперты, часто ограничены в провизии и ресурсах. Тогда как атакующие вынуждены идти на штурм укреплений, неуверенные, что новый натиск принесёт какой-либо результат, кроме потерь. Их ресурсы тоже ограничены, а линии снабжения перегружены.
При этом защитники, не имея возможности отступить или сбежать, очень часто в случае поражения становятся жертвами жестокости утомлённых и остервенелых атакующих. Полностью вырезанные поселения, разрушенные города, население, поголовно обращенное в рабство. Накалом драматизма осады часто могут дать фору полевым сражениям, хотя их трагедии растянуты во времени.
Перед нами был город Табир с гарнизоном смертников, готовых продать свои жизни подороже. Наверное, худшая цель из возможных.
