Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Не ломай язык, — попросил он и приложился к полупустой кружке пива. — Чего хотел?

Мой собеседник был не просто толстым, а прямо-таки жирным. Глаза заплыли, щёки обвисли, пальцы больше напоминали варёные сардельки. Потом от него разило немилосердно.

Я хлебнул эля и сказал:

— Денег — чего ещё? Будто к тебе за другим приходят.

— В долг не даю.

— Зато даёшь наводки.

Толстяк фыркнул.

— Не боишься замарать рук, да?

Я проследил за его взглядом, приметил на лацкане не до конца отстиравшееся бурое пятно и пожал плечами.

— Меня оправдали.

Развивать эту тему Большой Папа не посчитал нужным, под жалобный скрип лавки он уселся поудобней и спросил о другом:

— Неужто все денежки подчистую спустил? Обычно из-за моря с карманами, полными золота, возвращаются.

— Обычно и за билеты на пароход три цены не ломят, — поморщился я совершенно искренне и хлопнул ладонью по столу. — К делу! Как у вас тут всё устроено?

Интересоваться тем, откуда я вообще о нём узнал, Большой Папа не стал и сразу перешёл к делу:

— Получаешь наводку, исполняешь и возвращаешься. Если деньги сразу, то даю половину. Если готов подождать, то получишь четыре пятых, но расходы на доставку головы заказчику, алхимический состав и тару в этом случае за тобой.

Я покивал, затем вновь отпил эля.

— Срубить хочешь много и быстро? — уточнил толстяк. — Учти: денежных заказов сейчас не густо. — Он усмехнулся. — Особенно из Черноводска.

— Товары оттуда-туда вообще не идут? — поинтересовался я.

— Да почему не идут? Высокореченские торгаши и черноводский епископ уже подсуетились. — Толстяк перестал улыбаться. — Просто одно дело ухаря беглого на тот свет спровадить и совсем другое за что-то действительно серьёзное взяться. Говорю сразу: с таким я и раньше не связывался, а теперь и вовсе ни под каким соусом не возьмусь.

Большой Папа то ли принял меня за шпика, то ли решил подстраховаться, но куда подальше не послал, а это было главное.

— Меня старые заказы интересуют. Совсем старые. Как бы они не протухли уже. Не просветишь?

Толстяк покачал головой.

— Я тут сижу не для того, чтобы досужее любопытство удовлетворять.

— Найду кого — через тебя вверх по реке отправлю.

— Это само собой. Но я тебя не знаю. Могу пару свежих наводок дать, а хочешь что-то сверх этого узнать — раскошеливайся. Возьму недорого — по целковому за имя.

Досадливая гримаса вышла у меня натуральней некуда, но торговаться не стал и выложил перед собой золотую пятёрку.

— Пять имён!

— Пять имён! — подтвердил Большой Папа, и не подумав потянуться за монетой.

— Если кого найду, эти деньги в счёт твоей доли пойдут, — выставил я дополнительное условие.

Толстяк фыркнул и меня чуток поправил:

— Зачту целковый за голову.

— Идёт! — согласился я и катнул пробный шар: — Жмых!

Заплывшие глазки Большого Папы весело блеснули.

— Проверить решил, да? — расплылся он в довольной улыбке. — Давненько уже дело было, но прекрасно помню этого невезучего босяка, прекрасно! Горелый с Заречной стороны пару червонцев посулил, если ему ноги сломают, сломали дважды. Во второй раз не знали просто, что награда уже стребована. Так что да — заказ протух.

Он хохотнул, я хмыкнул и сказал:

— Ну тогда и дальше по босякам пойдём. Лука и Серый с Заречной стороны.

Большой Папа приложился к своей кружке и обтёр губы.

— Гнилой дом, да? Года два назад за них награду объявили, но ими разные люди интересовались. За живого Луку сотню обещали или вдвое меньше за голову. За голову Серого полсотни давали. Награду никто не стребовал. О Луке напоминают время от времени, Серым давно никто не интересовался.

Я испытал немалое воодушевление и, дабы не выказать этого, решил хлебнуть эля. Обнаружил, что того остаётся лишь на донышке, и опрокинул в рот кружку.

— Псарь! — произнёс после этого, хотя мог бы уже встать и уйти.

— Охотник на воров? — наморщил лоб Большой Папа, вытянул губы в трубочку и сразу втянул их обратно. — Спрашивают о нём, до сих пор спрашивают, полторы сотни за живого дают, полсотни за голову.

Я вздохнул и передвинул через стол золотую пятёрку.

— Пламен!

На сей раз Большой Папа ответил не сразу, нахмурился было даже, но затем всё же расплылся в улыбке.

— Помню! Ухарь с Заречной стороны! — заявил он, победно побарабанив по краю столешницы своими пальцами-сардельками. — Этим не интересуются, но там человек серьёзный — он всегда заказ отзывает, если беглеца где в другом месте прищучивают.

Толстяк забрал монету и глянул на меня свысока, но я и не подумал оставить его в покое.

— Сколько?

— За Пламена-то? Сотню целковых за живого или мёртвого, без разницы. Только учти — он тайнознатец. Слабенький, говорят, но тайнознатец.

Сегодня мне Пламен слабаком отнюдь не показался, и всё же я беспечно фыркнул:

— Разберусь!

И больше уже задерживаться в пивной не стал. По пути к входной двери вернул буфетчику пустую кружку, вышел в переулок и с показной беспечностью огляделся. Именно что — с показной.

Но никто мной не заинтересовался, я постоял ещё немного и двинулся к берегу. Пошёл вдоль длиннющей речной пристани, у которой теснились баржи — всюду там суетились грузчики, одна за другой подъезжали и отъезжали подводы, еле-еле нашёл спокойное местечко. Остановился наособицу и набрал полную грудь прохладного сырого воздуха.

Ветер гнал рябь по широченной в этих краях Чёрной, в небе метались и горланили чайки, ползли вверх по течению паровые буксиры. На миг показалось даже, будто снова в Черноводске очутился. Только что мне теперь до него?

Мысли сами собой вернулись к Беляне, но сразу взял себя в руки и сосредоточился на деле. Награду за Луку так и не стребовали — это хорошо и даже очень. Значит, удача была на стороне моего дружочка — сумел залечь на дно, не засветился. Теперь бы только понять ещё, с чего вдруг забросил его розыски Пламен.

Надоело впустую время тратить? Дела в гору пошли и эдакие гроши интересовать перестали? Узнал, что Лука из Южноморска ноги сделал?

Или всё же нашёл?

По спине побежали мурашки, но подумалось вдруг, что эта парочка могла столковаться на чужбине и совместно распродать дурман. Вот кто в компаньонах у беглого ухаря ходит, а? Не Лука ли? Как бы это разузнать?

Проще всего было наведаться на то самое Дикое поле, но делать этого нисколько не хотелось. Пламен в курсе, что я судьбой босяков Гнилого дома интересовался, он наверняка уже наказал своим подручным ухо востро держать. А это дураком надо быть, чтобы светловолосого тайнознатца с пурпурным аспектом не приметить.

Я задумался, как быть дальше, и тяжко вздохнул, сообразив, что вариантов остаётся ровно два: либо воспользоваться советом Огнича, либо обратиться к знакомцу Хомута. Вот только, зная паскудный характер бывшего командира, я нисколько не сомневался, что за просьбой повстречаться с Молчаном стоит нечто большее, нежели простое желание вернуть грошовый долг. Там меня или попытаются обобрать до нитки, или всё и вовсе закончится смертоубийством. Да и не слишком умно просить ухарей разыскать человека, за голову которого дают сотню целковых. Я бы даже сказал — это попросту глупо.

Постояв ещё немного, я ощутил настоятельную потребность вернуться в «Старую воблу» и выпить пива, подавил совершенно неуместный приступ жалости к самому себе и двинулся на остановку дилижансов.

Грузчикам и прочей кормившейся с пристани голытьбе поездки по городу были не по карману, да и жили они преимущественно в этой округе, поэтому попутного транспорта дожидались большей частью чинуши. Ну или приказчики и мелкого пошиба торгаши. При моём приближении те самую малость струхнули, поэтому, наверное, и взялись с превеликой готовностью отвечать на вопрос о том, как добраться до Утиного пруда. Увы и ах, ехать мне предстояло аж на другой конец города, напрямую дилижансы отсюда туда не ходили, и посему проще всего было воспользоваться конкой.