Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Обознался, — буркнул Пламен, развернулся и двинулся на выход.

Нагнать? Вспомнилось, как выродок придавил меня к стене и удерживал, не позволяя толком наполнить лёгкие воздухом, накатила лютая злоба, но я тут же совладал с эмоциями, решив, что расквитался с этим гадом сполна.

Как он грохнулся и башкой своей дурной о половицы приложился! До сих пор тот стук в ушах стоит! Ха!

Я вроде как озадаченно хмыкнул и обратился к буфетчику, кивнув себе за спину:

— Эткто?

Тот пожал пухлыми плечами.

— Залётный.

Вполне могло статься, что Пламен и в самом деле в это заведение прежде не захаживал — уж больно прилично и со вкусом он был одет, но я, само собой, буфетчику не поверил и попытался надавить на него своей волей. Помешало сопротивление защитного амулета.

Вот же предусмотрительный какой!

Достав из кошелька гривенник, я показал его дядьке, но не отдал и крутанул меж пальцев. Приказ «замри!» я отработал наилучшим образом — как только взгляд буфетчика прикипел к серебряному кругляшу, так и ударил им в полную силу, проломил защиту амулета, заставил наглого вруна неподвижно замереть с протянутой рукой.

— Я сейчас уйду, а ты так и останешься, — сказал уже без дурацкой скороговорки. — Гадить под себя будешь, потом от жажды сдохнешь. И никто ничего не поймёт. Да и разбираться не станут. Вот не плевать ли им на тебя?

Из-за драного амулета ничего такого я устроить буфетчику не мог, даже просто удерживал его дух в тисках своей воли с превеликим трудом, но жути нагнал — мордоворот побледнел так, будто его рожу пудрой обсыпали.

— Поэтому хорошенько подумай, прежде чем ответить на мой вопрос, — продолжил я, отпустил буфетчика и спросил: — Что это был за ухарь?

Враз покрывшийся испариной дядька приложил ладонь к сердцу и шумно задышал, а стоило только постучать о стойку ребром монеты, испуганно глянул на меня и быстро произнёс:

— Не ухарь он, а охотник на воров! Ветрояром кличут!

— Продолжай! — потребовал я.

— С год назад в городе объявился. Патент выправил и быстро с нашими заправилами столковался. А как в гору пошёл, так и напарника себе под стать сыскал. Сейчас с полдюжины костоломов при них крутится.

Напарник? Это с кем ещё Пламен задружился?

Меня он не узнал, а сам я особых претензий к нему не имел, но мало ли как всё обернётся? Так что я на всякий случай уточнил:

— С кем работает?

Но тут уж буфетчик покачал головой.

— Не знаю. Они где-то на северной окраине обретаются. В нашей округе гости нечастые.

— Не свисти! — зло выдал я. — Как бы ты тогда за ним своего человечка послал?

Буфетчик побледнел.

— То не я! Я только Неряхе весточку передал, как условились!

— Озар где?

Проныру дядька сдал без малейших колебаний.

— Через два перекрёстка, — указал он в сторону моря, — блошиный рынок есть, так Неряха там в кости играет. Или в орлянку. Или в три листка. Не знаю, с кем столковался!

— Ясно.

Я кинул монету в стакан с нетронутым ромом, соскользнул с табурета и отправился на поиски Озара. Найти уличный базар не составило никакого труда, а немного покрутился по нему и заслышал знакомый звон. Заглянул за торговые ряды и наткнулся там на рассевшихся кружком босяков. Единственным взрослым игроком среди них оказался Неряха — он так увлечённо бренчал монетами, что не заметил меня, пока я не ухватил его за ворот.

Озар взвизгнул и едва не вывернулся из кургузого сюртука, пришлось успокоить его тычком под рёбра.

— Щаспридёт! — бросил я босякам и потянул проныру прочь, довёл до подворотни и там одной рукой прижал к стене, а в другой заставил возникнуть ампутационный нож.

— Не надо! — взмолился Неряха. — За что? Я их ещё не нашёл!

На сей раз я врезал ему много сильнее и жёстче. Кому другому побоялся бы ливер повредить, но эту погань было не жалко.

Как оказалось — не мне одному. По крайней мере, привлечённый шумом подручный квартального ушёл сразу, как только разглядел, из кого именно выбивают дух.

— Рассказывай и поживёшь ещё!

— Ветрояр тоже того босяка искал… — сдавленно выдавил Неряха, не в силах разогнуться. — Но давно дело было…

Пройдоха вдруг нырнул вперёд, и я бы точно упустил его, если б не ожидал чего-то подобного, а так сбил на землю подножкой. Неряха шустро сжался, прикрыв руками голову, а когда удара не последовало, настороженно глянул на меня и пояснил:

— Тогда-то и пошёл слушок, что ежели кто ещё тем босяком интересоваться станет, особливо если молодой и светловолосый, Ветрояр за весточку пару червонцев отвалит. А я в долгах как в шелках — не устоял перед соблазном. Прости, а? Я ж не со зла!

— Царь небесный простит! — отрезал я и задал новый вопрос: — С какой стати он такие деньги платить готов?

Неряха от удивления даже голову закрывать перестал.

— Так отобьёт же! Тот светловолосый — босяк из Черноводска, за его голову там полсотни целковых дают!

Всего полсотни? Я едва не сплюнул от презрения.

— Откуда знаешь?

— На северной пристани человечек есть, ежели кто из Черноводска в бега ударяется, ему весточку присылают. Приметы, повадки, живым ловить или головы достаточно…

— Зовут как?

— Большим Папой кличут. Он вечно в «Старой вобле» штаны просиживает.

Я кивнул.

— А Ветрояр этот где обретается?

— На Северной стороне. Там на окраине его так сразу не сыскать, могу показать.

— Показать? — улыбнулся я. — Получается, язык тебе не нужен?

Но стоило только податься к Неряхе с ножом, и тот мигом бросил валять дурака, зачастил:

— Постоялый двор у них на Диком поле! Всякий сброд у себя привечают, которому в приличные места ходу нет. Фургонщиков и балаганщиков пускают, вообще никому не отказывают! А Ветрояр ещё и в городе дела ведёт. Воров ловит, краденое возвращает и то ли деньги в рост даёт, то ли долги собирает. Точно не знаю!

Я вновь выпрямился и спросил:

— Закадыка кто у него?

— Людомир какой-то.

— Видел его? Выглядит как?

Неряха замотал головой.

— Не видел. Он на Северной стороне дела ведёт, к нам не суётся.

— Молодой, старый?

— Не знаю, а врать не стану… — Пройдоха заискивающе улыбнулся и вдруг округлил глаза. — Да! Слышал, иногда Ветрояр с щеглом каким-то дела обстряпывает, только Людомир это или нет, не скажу.

— Живи! — бросил я и отступил на шаг назад, но сразу остановился. — Ветрояр тобой недоволен будет — подумай, стоит ли ему глаза мозолить.

И больше уже задерживаться не стал, поспешил прочь. Может, и стоило бы пройдоху прирезать по-тихому, да только Пламен о моём интересе к босякам из Гнилого дома уже осведомлён, а ничего нового ему Неряха рассказать не сможет. Теперь главное никого за собой в «Небесную жемчужину» не привести…

И я возвращаться в гостиницу не стал, сделал вид, будто заплутал, и покрутился по округе, а после зашёл перекусить в семейную харчевню, где не только утолил аппетит, но и выяснил, что неподалёку есть остановка дилижансов, откуда можно уехать на речную пристань. Туда свои стопы и направил.

Вопреки моим предположениям, Большой Папа оказался не каким-нибудь коротышкой-заморышем, а здоровенным толстяком, под которым прогибалась и трещала добротная лавка. Отыскал я его в «Старой вобле» — то ли пивной, в задних комнатах которой можно было перекинуться в картишки, то ли в притоне, пивной прикидывавшимся. Располагался он в глухом переулочке, не справился бы заранее у портовых работяг — непременно мимо прошёл.

На входе скучали два бугая, но мой вид их всецело удовлетворил, цепляться не стали. Буфетчик тоже с первого взгляда определил, какого я поля ягода, и предложил заморского светлого эля.

— Валяй! — разрешил я, заплатил за кружку пива, оказавшегося куда приличней той гадости, что наливали в подвальчике Жихаря, и двинулся прямиком к восседавшему за угловым столом толстяку. Сел напротив, улыбнулся. — Чёкак?

Большой Папа покачал головой.