Аколит в крови по локоть (СИ) - Корнев Павел Николаевич

— Конка? — озадачился я.

— Это вагон на конной тяге, — с затаённой насмешкой подсказал один из молодых людей.

— Да понятно, что на конной, а не слоны тащат! — отмахнулся я и повёл рукой. — Рельс не наблюдаю!

Как оказалось, конка ходила по соседней улице, туда я и поспешил. Билет обошёлся в сущие гроши, но и публика набилась в вагон, прямо скажем, не самая респектабельная. Тут зевать было нельзя — того и гляди, кошелёк из кармана выудят. Впрочем, доехал до Утиного пруда без приключений, ещё и на лавке всю дорогу просидел.

Катила конка в объезд центра, при этом на самую окраину не забиралась, рельсы были проложены через кварталы пусть и не шибко престижные, но и далеко не самые пропащие. И кругом — люди, люди, люди.

Чёртова уйма людей!

Сроду столько народа не видел. На месте черноводских торгашей я бы десять раз подумал, прежде чем против Южноморска злоумышлять. Задавят же!

Неужто золото так сильно глаза застит? Или я просто чего-то не знаю? Быть может, кто-то решил чужими руками союз негоциантов проучить?

Впрочем, плевать! Приехал.

Утиный пруд оказался не вонючей лужей, как того стоило бы ожидать, а небольшим озерцом с забранными в гранит берегами. Где-то росли деревца, где-то прямо у воды установили навесы с длинными столами, куда от близлежащих закусочных таскали тарелки и кружки смуглые и черноволосые девахи.

Округа была приличней некуда, смутил меня исключительно избыток этой самой смуглости. Ровно снова за море вернулся, но нет, конечно же — нет. Просто некоторое время назад тут осела семья фургонщиков, а после подтянулись их родичи, и былые конокрады и гадалки сделались добропорядочными обывателями, под прикрытием которых не столь законопослушные соплеменники обстряпывали свои несравненно более доходные делишки: устраивали азартные игры, открывали бордели, промышляли скупкой краденого, сбывали дурман, а то и попросту сшибали монеты за право жить на этой земле.

Всё как везде. Всё как всегда.

Кожич сидел перед лавкой на низеньком стульчике и возился с надетым на колодку сапогом. Безо всякой спешки он вбивал в толстую кожаную подошву один деревянный гвоздик-спичку за другим: тюк-тюк-тюк. Не оторвался от своего занятия, даже когда я уселся на точно такой же стульчик напротив.

— Да уж, досталось им, — лишь отметил седой дядька, горбоносый и курчавый. — Чем чинить, проще доносить и выбросить.

— Дороги как память.

— Не возьмусь, — качнул головой Кожич.

— Не за тем пришёл, — усмехнулся я. — Кой-кого найти надо.

Фургонщик отвлёкся от работы и впервые взглянул на меня, после улыбнулся.

— Я сапожник. За новыми сапогами — это ко мне. Вынюхивать и выслеживать — нет, не по адресу.

— Один мой знакомый считает иначе. Он из ваших, я ему поверил.

— Кто таков?

— Огнич Сломанная подкова.

— Первый раз слышу.

— Он откуда-то из-под Черноводска.

— Ха! Да что он может обо мне знать? — усмехнулся Кожич и снова начал забивать гвоздики.

Я и не подумал отправиться восвояси.

— Так возьмёшься или нет?

Сапожник вздохнул.

— Ты ведь нас терпеть не можешь. Зачем пришёл?

Мне только и оставалось, что головой покачать.

— Ничего не имею против сапожников.

— Речь о моём народе.

— Мне вообще мало кто нравится. — Я упёрся ладонями в колени и сделал вид, будто готовлюсь встать. — И если тебе не нужны мои деньги…

Кожич отложил молоток и уточнил:

— Кого ищешь?

Я рассказал, но ограничился лишь приметами и обстоятельствами возможного появления босяков Гнилого дома в Южноморске, а имён и родного города моих дружочков называть не стал, не желая вводить фургонщика в искушение назначенной за голову Луки наградой. Так, поди, не прознает.

Сапожник вздохнул.

— След давно остыл.

— Я и не говорил, что будет просто.

— Хорошо, но поиски обойдутся недёшево…

Позволять ободрать себя как липку я не собирался — хоть и тряхнул кошельком, но выудил из него единственный червонец, вложил золотую монету в мозолистую ладонь.

— Это большее, что я готов потерять, ничего не обретя взамен и никого за это не прикончив. Будет результат — оплачу все расходы и накину сверху. Но предупреждаю сразу: заплачу лишь за результат.

Кожич улыбнулся уголком рта.

— Почему бы мне тогда не оставить эти деньги себе?

— Люди часто совершают разные глупости. Кто я такой, чтобы им это запрещать?

Червонец сапожник не вернул, вместо этого спросил, как ему со мной связаться.

Я задумался ненадолго, после сказал:

— Сам сюда приду.

— Дай мне два-три дня, — заявил тогда Кожич.

— Уложишься?

— Кто знает? — пожал плечами сапожник с таким видом, будто в его распоряжении была вся отпущенная небесами вечность.

— Действительно, — вздохнул я и предупредил: — Может так статься, этой ватагой и другие прежде интересовались, а то и до сих пор интересуются, поэтому очень тебя прошу: не жадничай. Мы ударили по рукам, ты взял задаток, я покрою расходы и накину сверху. Захочешь заработать на этом деле дважды — твоё дело, но право первой ночи должно остаться за мной. А решишь надуть, уж поверь на слово, своё я так или иначе, но получу. И неустойку не деньгами возьму, а чем подороже.

На самом деле я сомневался, что фургонщики сумеют отыскать Луку, но раздобыть какую-нибудь зацепку соплеменникам Кожича было вполне по силам. Я нуждался в отправной точке, и они могли мне её предоставить. Главное, чтобы не вознамерились повести свою игру.

Сапожник прищурился и кивнул.

— Хорошо! Я тебя услышал!

Формулировка меня нисколько не порадовала, но не стал цепляться к словам и отправился восвояси. Чем займу эти дни, знал совершенно точно. Пришло время наведаться в школу Багряных брызг.

Глава 21

14−6

На ночь глядя никуда я, разумеется, не поехал. Для начала наведался в управу и написал заявление о включении в реестр вольных тайнознатцев, затем посетил главную контору Южноморского союза негоциантов и зарегистрировался там в качестве владельца акций сего славного предприятия. Заодно заскочил на примерку к портному и нанёс визит его соседу сапожнику, а оттуда двинулся прямиком в «Небесную жемчужину». Вроде бы никто мной не интересовался, но не поручусь. На улицах от людей не протолкнуться, пустят хвоста — сроду не заметишь.

В гостинице я поужинал, поднялся к себе и сразу завалился спать. С утра сдал на хранение в сейф акции, что по уму следовало сделать сразу после заселения, затем справился у клерка, как добраться до школы Багряных брызг. Знал от коллег-кровопускателей, что находится сие учебное заведение в нескольких часах пути от города, а вот подробности вызнать не сподобился, незачем мне это раньше было. И — припекло.

— Вам в университетский городок Кисельничи, — подсказал служащий. — Туда ходит дилижанс, но проще добраться по железной дороге. Посмотреть расписание?

В итоге он не только выяснил, когда именно в нужном направлении отходит ближайший поезд, но и загодя отправил одного из юнцов поймать для меня извозчика. Мне осталось лишь оплатить на вокзале билет. Скупердяйничать я не стал, и следующие два часа провёл на мягком диванчике в вагоне второго класса, а не мозолил зад на жёсткой лавке в окружении бедноты.

За окном — пригород, деревеньки, фермы, перелески, поля, речушки. Железнодорожные пути уходили прочь от побережья, так что моря видно не было, и пейзаж не шёл ни в какое сравнение с буйством красот заморских земель. Я даже подрёмывать начал. Умиротворяющая сонливость слетела только раз — когда поезд покатил через глубоченное ущелье по какому-то совсем уж несерьёзному мосту. Дальше мы промчались через тёмный тоннель, а минут через десять прибыли в Кисельничи.

В сравнении с Южноморском тот и вправду был именно что городком. На окраинах — огороды, в центре — двухэтажные каменные дома с островерхими крытыми черепицей крышами, на улицах — не протолкнуться от юнцов. В основном на глаза попадались молодые люди, но встречались и барышни. Эти обычно шествовали куда-то большими компаниями.