Поместье для брошенной жены (СИ) - Белова Екатерина

«Нет!» — тут же возмущенно отозвалась драконица, которой вторил рык ее партнера.

И Ральфар почувствовал, застыл на секунду, а после сгреб меня вместе с одеялом и притиснул, не давая вырваться.

— Жалеешь? — спросил отстраненно. — Считаешь случившееся ошибкой?

Я механически пожала плечами.

Да. Я считаю случившееся ошибкой. Нет. Я ни очень не жалею. Даже если я ошиблась, то сделала это с большим удовольствием. И не один раз, к тому же.

— Нисколько, — шепнула, уткнувшись носом Ральфару куда-то в грудь.

Просто немного боюсь. Я все-таки живой человек. Мне свойственно бояться того, что драконы вежливо называют бабьими заморочками.

Ральфар почувствовал и это. Словно слышал мои мысли, как если бы я кричала их ему в ухо.

— Чего ты боишься, Рише?

— Пока не знаю, — сказала искренне и судя по рваному вдоху Ральфара, он был далеко не так невозмутим, как пытался казаться.

— Тебе нечего бояться, потому что я с тобой.

Я завозилась в одеяле, чтобы прижаться теснее. Кожей к коже. Так было легче перестать бояться. И легче быть с ним.

— А почему Рише? Меня обычно сокращают до Риш.

— Мне кажется, Рише звучит лучше, — отрезал Ральфар.

Обдумав генеральские капризы, я пришла к приятному для себя выводу. Он просто не хочет называть меня как все, что несомненно большой плюс.

Ральфар ловко перекатился на спину, автоматически затащив меня сверху, и я покорно осела в позе наездницы. Одеяло съехало снежным комом до колен и, кажется, вместе с ним меня покинули чувство стыда и всякой меры.

На часах-то обед! И обед следующего дня. К дверям моей спальни скоро паломничество откроют, если я генерала не отпущу.

Вместо этого я провокационно качнулась, вырвал из губ Ральфара сдавленный стон, скользнула пальцами по груди, отыскивая опору. Наклонилась так низко, что могла разглядеть зеркальный блик в потемневшей воде его глаз.

Качнулась снова, наблюдая, как мутнеет его взгляд и учащается дыхание. Потом остановилась, хотя даже моя слабенькая магия разгневанно взбунтовалась внутри тела. Драконица требовала отпустить самоконтроль и сорваться на бешенную скачку. Удовлетворить инициацию.

Но я не могла. Подобно девственнице я хотела закрыть все фантазии, которым много лет не давала воли. Кто бы мог подумать, что основной из них будет желание доводить партнера до края и останавливаться, ожидая, кто сорвется верным.

— Разве ты не хотел меня допросить? — припомнила с удовольствием.

— На меня не действуют женские штучки, — сдавленно отозвался генерал.

Хотя выглядел так, словно всё-таки действуют. И не просто действуют, а очень ему при этом нравятся.

— Ну вот и замечательно, — отозвалась я ласково. — Вот и допрашивай.

Ральфар прикрыл золотые глаза, по губам скользнула усмешка.

— Что ты делаешь на Севере одна, Рише? — спросил благопристойно, хотя в конце голос все-таки немного сорвался.

Пальцы ненавязчиво скользнули по коже. Из-под черных острых ресниц на меня смотрел зверь, полностью включившийся в игру. Но желавший выиграть на своих условиях.

В груди затрепетало, словно вместо сердца там заперли бабочку. Искушение работало в обе стороны.

Мне… нравилось.

— Я здесь, потому что это поместье — единственный откуп, который я получила после развода, — наклонилась ниже, взглядывая в вертикальный зрачок.

— Супруг не выделил разводную долю?

Казалось, Ральфар удивился. Темное полукружье одной брови недоуменно дернулось, а после лицо снова закаменело.

— Нет. Только поместье. И мне тоже непонятно, как поместье твоей матери оказалось у Гроц.

— Поместье шло приданым, поэтому после смерти матери, император забрал его обратно. Он.… имел право. И имел право даровать его, кому пожелает.

Хотя Ральфар сказал это очень ровным тоном, я совершенно отчетливо услышала ненавидящий рык его дракона.

Тот случай, когда не нужно спрашивать, какие у него отношения с отцом. Уж если сын его императором называет и рассуждает про право.

Мне очень хотелось уточнить, почему поместье передали именно Гроц, но силой воли подавила порыв. Не такая я свинья, чтобы бередить раны, что глубже других.

Чтобы утешить, я потянулась поцеловать губы, говорящие такие жестокие вещи, и меня буквально опрокинул и подмял под себя раззадоренный провокацией дракон. И теперь уже я не могла вырваться, задыхаясь от поцелуев и скольжения внутри, от которого закатывались глаза.

Нормально мы поговорили лишь через час, когда сумели добрести до ванной и одеться.

Я тут же запросила у бытовой тумбы в углу комнаты кофейник, до краев полный животворящего эликсира, без которого продрать глаза было целой проблемой, и завтрак. Наверное, Лоте уже заждалась, потому что кофейник я получила почти сразу. А чашки, сахар и пара пакетов кофе у меня были. Кофеман со стажем держит дозу под рукой. Хотя, конечно, свежесваренный кофе куда лучше.

— Будешь?

Подвинула к Ральфару чашку.

Оперлась бедром на стол, разглядывая его во все глаза. Как он застегивает рубашку, задумчиво вертит чашку, а после с усмешкой отпивает, как движется кадык при глотке.

Меня преследовало странное чувство. Мне было мало его, даже сейчас, когда он стоял перед мной, когда принадлежал всю ночь в самом примитивном и архаичном смысле этого слова. Может, потому что мне принадлежало его тело, но не сердце?

Он выглядел по-домашнему расслабленным и спокойным, хотя прекрасно понимал, что за пределами этой комнаты творится нечто страшное и непонятное.

Я не знала, что именно, но вот Ральфар….

— Хочешь что-то спросить? — уточнил он, чуть наклонив голову, что придавало ему на удивление кукольный вид.

Прямо картинка, а не мужик.

Хотелось затащить его обратно в постель и сделать свою жизнь немного проще на ближайшие два часа. Но поскольку допрос в постели успехом не увенчался, поговорить нам все равно бы пришлось.

— Я думала спрашивать будешь ты, — улыбнулась, хотя чертик подначивал расшевелить его дракона.

Ральфар неуловимо помрачнел. Угол губ дернулся в незнакомой и неожиданно чужой усмешке.

— Да, — подтвердил он, взглянув исподлобья. — Я должен. Истерик не будет?

Пожав плечами, я с видом хорошей девочки расположилась в кресле поудобнее и придвинула булочку, предусмотрительно намазанную маслом.

— Думаю, нет, если ты не засунешь меня в стальную деву и не будешь пытать каленым железом, — обдумав угрозу со всех сторон, я включила любимого чертика. — Ну или утоплением. Утопление мне не нравится.

Глаза у моего новоявленного инквизитора на лоб полезли.

— Утопление.… Не знаю, где ты набралась такой чуши, но я не пытаю хорошеньких девиц!

— Я точно хорошенькая? — уточнила быстро.

И тут же рассмеялась, потому что Ральфар откровенно смутился. Кажется, комплименты не были его сильной стороной.

— Конечно, — сказал, он помедлив. — Ты самая красивая вейра из всех, с кем я знаком.

— Это обнадеживает, — сказала, а после голос у меня сорвался.

Потому что Ральфар неуловимо сдвинулся и положил горячие пальцы мне на губы. Погладил, заставляя раскрыться и двинулся вниз, пока большой палец не лег в ямку ключицы.

— Не лги мне, Рише, — сказал тихо. — Пожалуйста, не лги.

Остановившийся взгляд пылал солнцем сквозь острые стрелы ресниц. Чертик бросил меня на произвол судьбы, и я осталась наедине с мужчиной, который был обязан быть беспристрастным. И который, к сожалению, мне очень нравился.

— Ты знала, что я пройду через портал и приду в дом?

— Нет, — голос у меня стал таким же тихим.

— Почему ты помешала мне взять меч и перебить перевертышей?

— Потому что у меня не было никакого меча. А если бы ты вернулся на первый этаж, то погиб бы.

— Ты когда-либо вступала в какой-либо сговор с императором, ритуалистами, магами или кем-либо еще?

— Нет. Никогда.

— Ты повязана кровной клятвой с кем-либо?

— Нет.

— Ты знала что-либо о поместье Анаш до приезда сюда?