Забираю вас себе! (СИ) - Солнечная Тина

Я позволила себе пару глубоких вдохов, прежде чем, наконец, подняться с постели. Кожа саднила, горела там, где плеть оставила свои горячие поцелуи. Но вместо привычного стыда или страха я ощущала странное, извращённое удовлетворение.

Что ты творишь?..

Шагнув босыми ногами по холодному полу, я остановилась перед зеркалом.

Раньше я была лишь тенью за её спиной, молчаливой пленницей, наблюдавшей, как хозяйка этого тела любовалась собой — своими изгибами, следами от плети на чужой коже, довольной улыбкой хищницы, что наслаждалась собственной властью. Я видела её взгляд, её гордость, её наслаждение.

Но сейчас всё было иначе.

Сейчас я подошла к зеркалу — не как зритель, а как та, кто впервые чувствует это тело своим.

Медленно провела рукой по бедру, по спине, по горячим, саднящим полосам, которые так неожиданно стали моими. Заставила себя поднять глаза на отражение, хотя сердце сжалось от странного, липкого чувства — будто я смотрю на чужую, но одновременно до боли знакомую женщину.

Мой взгляд скользнул выше — и я наконец по-настоящему увидела её. Себя.

Девушка в отражении была совершенством, выточенным руками безумного скульптора, вложившего в своё творение слишком много холодной красоты и ни капли тепла. Высокая, с грациозной осанкой, в каждой линии тела читалась неженская хрупкость, а опасная гибкость хищницы. Кожа — фарфорово-бледная, будто её никогда не касалось солнце.

Темные волосы спадали на плечи густыми волнами, оттеняя бледность лица и подчеркивая выразительные черты. Чёткая линия скул, чуть припухшие после страсти губы, всё ещё трепетавшие от пережитого. И глаза…

Глаза были как пропасть. Глубокие, темные, с поволокой усталости и чего-то неуловимо хищного. Глаза женщины, которая привыкла к власти, боли и тому, что мир склоняется перед ней — по доброй воле или под угрозой.

Я провела пальцами по шее, по ключицам, задержалась на груди, отметив алые следы от сильных рук, что оставил на коже мой раб... нет, её раб. Или уже наш?

Тело отзывалось лёгкой дрожью на прикосновения, словно напоминая, что оно жаждет продолжения.

— Кто ты теперь?.. — прошептала я своему отражению.

В зеркале на меня смотрела не я. И в то же время — именно я.

Губы медленно растянулись в улыбке, той самой, которой улыбалась она — насмешливой, чуть презрительной, уверенной в своей власти и красоте. Я поймала эту улыбку и вдруг поняла, насколько легко она мне далась.

В груди кольнуло тревогой.

Господи… лишь бы я не начала ей нравиться.

Я отвела взгляд, выдохнув, и провела рукой по длинным волосам, запутываясь в мягких прядях, словно пытаясь нащупать себя под этим образом чужой женщины.

Следы на теле пульсировали сладкой болью, напоминая о том, что ночь была не просто сном, не просто случайной слабостью. Я переступила через все свои страхи. Через свои правила.

Осторожно… слишком легко примеряешь её маску.

Я отвела взгляд, сделала шаг назад, словно пытаясь вырваться из-под чар собственного отражения. Пальцы скользнули по красным следам на бедре, и дрожь пробежала по телу — слишком приятно, чтобы быть просто болью.

— Это не ты... — прошептала я себе, но голос прозвучал неуверенно.

Я оторвала взгляд от зеркала, заставив себя наконец отойти от этого живого напоминания о том, кем меня здесь считают. Пора было привести себя в порядок, чтобы не выглядеть растерянной девчонкой в теле госпожи, а хотя бы пытаться соответствовать образу, который вокруг меня видели все остальные.

Капля за каплей я собирала из себя ту самую лею, которую они привыкли видеть. Волосы рассыпались по спине ровным полотном, скрывая следы от плети, кожа всё ещё горела, но я нашла в себе силы натянуть на тело лёгкую полупрозрачную накидку — явно не для того, чтобы скрывать наготу, скорее, чтобы подчёркивать её.

Я только успела обвязать пояс, как за дверью раздался лёгкий стук. Даже не дождавшись разрешения, дверь плавно отворилась, и в покои шагнул мужчина.

Он молча закрыл за собой дверь, медленно опустился на одно колено — как по отработанному ритуалу — и замер, опустив голову.

Я непроизвольно затаила дыхание.

Кто теперь?.. Что он ждет?

Он не произнёс ни слова. Просто стоял, в полной тишине, словно каменная статуя преданности или — что вероятнее — запуганного ожидания приказа.

Я позволила себе рассмотреть его, и сердце нехотя сбилось с привычного ритма.

Он был другим.

Высокий, с той природной силой, которую не спрячешь ни за покорной позой, ни за рабской меткой. Широкие плечи, мощные руки, обнажённый торс с идеальной линией мышц говорил о том, что когда-то этот мужчина был сильным телом и духом. На его коже, загорелой и украшенной едва заметными старыми шрамами, поблёскивал металлический ободок-ошейник — тонкий, но символичный.

Волосы тёмные, коротко подстриженные, подчёркивающие мужественные черты лица. Даже с опущенной головой я видела резкий изгиб скулы и крепкую челюсть, словно высеченную из камня. А когда он чуть повернул лицо, я заметила, что одна из его бровей пересечена тонким шрамом, придавая облику опасную брутальность.

Даже стоя на коленях, он выглядел не покорённым, а скорее... затаившимся хищником.

Что ты здесь делаешь? — мысленно обратилась я к нему, но вслух не сказала ничего.

Секунды тянулись медленно, пока я пыталась понять — зачем он пришёл и что теперь должна сказать. Он явно ждал приказа или вопроса. Но какого?

Я сглотнула, заставляя себя вернуть на лицо маску безразличной лени, с которой она привыкла смотреть на своих рабов.

— Ты долго собираешься молчать? — лениво протянула я, подходя ближе, наблюдая за тем, как его плечи едва заметно напряглись от первого слова.

Он поднял голову, и наши взгляды встретились.

Глаза... Глубокие, карие, с золотистыми искрами — и в них не было привычной пустоты. Нет, этот мужчина помнил, кем он был раньше. И, возможно, ещё надеялся вернуть себе эту свободу.

— Лея Таша, — произнёс он хрипловато, голосом, в котором звучала и покорность, и сдерживаемая гордость. — Я прибыл по вашему приказу.

По моему?.. Конечно же, это было не моё решение. Очередная ловушка прошлого этой женщины.

Я склонила голову, позволяя себе чуть прищуриться, изучая его с куда большим интересом.

— Напомни мне... для чего именно я тебя вызывала? — я провела пальцами по линии шеи, играя с завязками халата, словно скучаю, хотя внутри сгорала от напряжения.

Он опустил взгляд, но не настолько, чтобы скрыть блеск в глазах.

— Для утреннего развлечения, Лея.

Губы сами собой растянулись в медленной, ленивой улыбке.

Ну конечно… Вот только... я резко моргнула, подавляя искреннее удивление, когда скользнула взглядом к окну.

За толстыми портьерами царил густой мрак — ночь ещё даже не думала уступать место рассвету.

Утреннее развлечение, говоришь?.. Странное у нас понимание утра…

Внутри всё сжалось от тревоги, но я тут же натянула на лицо ленивую полуулыбку, прикрывшись привычной маской холодной госпожи. Ошибаться здесь было опасно. Любая неуверенность могла стоить мне не только авторитета, но и жизни.

Я медленно подошла к столику, взяла бокал с остатками вина — даже не помню, как он там оказался — и, легко поводя пальцем по краю, бросила через плечо небрежный вопрос:

— И сколько времени ты уже здесь, раз считаешь, что пора приступать к утренним удовольствиям?

Мужчина поднял взгляд, в котором мелькнула едва заметная искорка... насмешки? Или мне показалось? Он знал, что я проверяю его, но, кажется, получал от этого удовольствие.

— Лея пожелала, чтобы я пришёл с закатом... — его голос был бархатным, глубоким, с той опасной хрипотцой, от которой по коже побежали мурашки. — ...и стоял здесь, наблюдая, как вы спите. Ожидая утра.

Я чуть не поперхнулась воздухом, но внешне только хмыкнула, обернувшись к нему с прищуром.

— Ах, да... Ладно, — протянула я, делая вид, что вспоминаю приятную привычку.