Полезный третий лишний - Романова Галина Владимировна

Глава 4

Происшествие, на которое их вызвали, случилось в деревне Баранки, расположенной в двадцати километрах от райцентра. Пожилая жительница деревни полезла в погреб за картошкой и неожиданно для самой себя решила разобрать под лестницей. Как-то уж слишком много места занимала старая угольная куча. Уголь ей не был нужен, газ давно в деревню провели. Печкой уж никто не топился. А у нее уголь с незапамятных времен в этом месте под лестницей хранился.

Выбравшись из подвала, она сходила к соседу Ваньке Угрюмому. Тот никакой работы не боялся и за бутылку водки мог пруд вырыть вручную.

Вообще-то фамилия его была Угрюмов. Но все звали его Угрюмым. Так привыкли, что настоящей фамилии и не вспоминал никто.

– Вань, поможешь? – проникновенно смотрела она в его опухшие глаза. – Надо бы уголь наверх вытащить да сложить возле бани. Может, продам кому.

– А чего не помочь? У меня как раз утро назавтра свободное…

Но пришел аж в шесть утра. И сразу запросил самогонки похмелиться.

– Без стакана не смогу, Петровна, – категорично оборвал он все ее сомнения. – Наливай.

Она налила ему граненый стакан самогона на дубовой коре. И уже через десять минут пожалела, потому что полоумный Ванька выскочил из ее подвала с лопатой наперевес, голося как ненормальный.

– Вот не хотела тебе наливать, окаянный! – выхватила Петровна у него из рук лопату и замахнулась на Ваньку. – Так бы и сказал, что работать не хочешь.

– Там! Там, Петровна…

– Что там, Ваня? Уголь там, который ты должен был перетаскать к бане.

– Покойник у тебя там, Петровна! – выкрикнул не своим голосом Ванька и грохнулся в обморок.

Она, конечно, ему не поверила. Ни в обморок его (притворяется), ни в слова о покойнике: работать неохота после опохмелки – вот и сочиняет.

Взяла дополнительно фонарь, так как свет в подвале был тусклый. Спустилась по лестнице, осветила угольную кучу и…

И выскочила, голося по Ванькиному примеру на всю улицу. Тут уж ей пришлось и для него, и для себя «скорую» вызывать. А заодно и участковому звонить.

Участковый примчался быстро – небывалый случай. Выслушав их по очереди, сам полез в подвал. Пробыл там чуть подольше, чем Ванька с Петровной. А выбравшись, сразу начал звонить в район.

– Скоро будут, – утешил участковый Петровну. – Там новое руководство сегодня заступило.

– Это заместо Стаса, что ли? – прищурилась она, наблюдая, как доктор со «скорой» пытается сделать Ваньке укол.

Тот мотал головой, орал про аллергию и добавлял, что ему лучше самогонки лекарства нет. Петровна, кстати, тоже от укола отказалась. Нашатыря оказалось достаточно. И капелек каких-то пахучих, что она выпила из крохотного стаканчика.

– Да. Вместо Яковлева прибыл новый начальник. Аж из самой Москвы. И тут такая находка… Еще заподозрит чего нехорошего, – поскучнел участковый.

– Чего, например? – настороженно глянула на него Петровна. – Что я этого покойника к его приезду берегла, что ли?

– Да ладно тебе, это я так…

Участковый отошел в сторону и принялся что-то искать в телефоне. И чем больше искал, тем больше хмурился.

А у Петровны, как назло, вопросы возникли. С ними она к участковому и пристала:

– Я ведь не рассмотрела как следует, кто там лежал-то в угольной куче? Мужик или баба?

– Женщина. Девушка.

– И давно она там? Вроде не воняло. Я же за картошкой-то лазала. Хотя… Был нехороший дух. Точно был! Я все думала, крысы сдохли. Я им с осени отравы наложила по всем углам, – вспоминала она, без конца крестясь. – Думала, крысы. Это чего же, с зимы лежит она там?

– Эксперты установят. Кстати, Петровна, тебе вот этот кулон не знаком? – как-то странно взглянул на нее участковый и поднес к ее лицу свой телефон.

Конечно, она его узнала. Сноп колосьев из золота на золотой цепочке. Дочка Петровны подарила своей дочке, когда та в сельскохозяйственную академию поступила. Настояли родители. Сама-то студентка хотела в театральный поступать. Не разрешили: «Что это за профессия? А без ролей насидеться не хочешь? А в сельском хозяйстве ты всегда с работой. Вот тебе подарок…» Непонятно было, понравился подарок внучке Петровны или нет, но она его добросовестно носила на шее.

– А ты чего про этот кулон спрашиваешь? Нашел, что ли, где? – спросила она, рассказав историю кулона.

– Нашел, – неохотно ответил участковый.

– Наверное, Наташка его потеряла, когда за границу уезжала. Она ведь, Наташка-то, бросила академию еще прошлой осенью. За границу подалась на заработки. Ток много она там заработала! Матери даже не звонит, а только пишет. Дорого, говорит. Наверное, в сборах и потеряла. А может, и украл кто!

Разговаривая скорее с самой собой, потому что участковый пошел встречать районное начальство, Петровна без конца косилась на вход в погреб. Что-то ныла и ныла душа. То ли предчувствие какое, то ли стресс этот самый нервный после увиденного. Нехорошо ей вдруг стало. И пошла к машине «скорой», пока те еще не уехали. И попросила все же укол ей поставить.

После укола у нее вдруг начали слипаться веки. Доктор объяснил, что это действие лекарства, и посоветовал ей прилечь.

– А как же тут-то все? – повела она руками вокруг себя. – Глянь, сколько народу прикатило!

Народу было в самом деле немало. На полицейской машине приехал новый начальник: молодой, красивый, высокий. С ним Клавка тоже в полиции работает.

«Могла бы для нового начальства и поприличнее нарядиться, – рассеянно подумала Петровна. – Ну что, в самом деле, как пугало! Штанищи широченные. Свитер старый. Голова растрепанная. Как ее в полиции до сих пор держат, уму непостижимо».

Клавке из машины помогал выходить Коля Харитонов. Хороший мужик. Холостяк. Его Петровна знала. Он родом был из соседнего села. И родителей его покойных знала, и Колю. Хороший мужик. Только вот непонятно, чего он возле пугала этого крутится? Ведь пугало пугалом Клавка-то…

Было и еще двое молодых, безусых в форме. Они сразу принялись разматывать ленту по всему двору Петровны, погнав за нее всех, включая ее.

– Мне бы прилечь, – сонно глянула она на участкового. – Морит меня после укола.

– Пусть идет в дом, – разрешил красивый новый начальник. – Мы пока все оформим, потом с ней поговорим.

Петровна пошла в дом. Постояла в растерянности у порога. Вдруг сильнее прежнего заныло сердце, вспомнила, как участковый спрашивал про Наташкин кулон. Ой, неспроста он про него спрашивал, неспроста…

На слабых ногах она дошла до кровати и улеглась прямо поверх бархатного покрывала (подарок от подружки к прошлому юбилею). Глаза слипались, сердце ныло, из головы не шли мысли про Наташкин кулон. С чего вдруг участковый спросил о нем сразу, как из ее погреба вылез? Может, на покойнице тот кулон увидал?

Петровна попыталась сесть, но сил не было. Ноги, руки ватные, глаза не открываются. Укол проклятый действовал. Зря она о нем попросила, ой зря… Ей теперь надо быть в доброй памяти и силах, а она клуша клушей.

На этих мыслях она провалилась в глубокий черный сон.

Очнулась от того, что ее кто-то треплет за плечо.

– Петровна… Петровна… – услыхала она знакомый голос.

И распахнула глаза. Господи помилуй! Народу-то, народу! Полная хата набилась. А участковый стоял над ней и трепал ее за плечо, пытаясь разбудить.

Она села на кровати, свесив ноги. Поискала ступнями тапочки. На нового начальника не смотрела. Да и ему было некогда. Он с кем-то тихо говорил по телефону. На Клаву смотрела Петровна, а она на нее. И нехорошо смотрела, со скорбью и сочувствием.

– Что стряслось-то, господа хорошие? – Петровна встала и одернула домашнее байковое платье в клетку. – Чего это вы все здесь?

Новый начальник, прервав разговор, требовательно глянул на участкового. А тот, спрятав глаза в пол, вдруг начал говорить что-то страшное, плохо усваиваемое острым еще умом Петровны.

И про опознание, проведенное кем-то, пока она спала. И про то, что этот труп из ее подвала может принадлежать ее внучке Наташке. И что сразу несколько фактов об этом свидетельствует.