Смотрит ошалело. А мне вдруг смешно стало. Что вот их всех бояться?
— Ты это брось, — усмехнулась вдруг. — Я поспрашивала о тебе, дураком с детства притворялся, а не дурак. Брось, брось.
— Ну вот, когда улыбаетесь, ещё краше, госпожа Чернава, — решил зайти с другой стороны.
Мымра посерьёзнела сразу.
— Да я не вру, — спешу добавить. — Как увидел вас, сразу подумал, что за красотка. Мне бы чуть постарше быть, и вас бы точно не упустил. Цветы, фрукты, вино, стихи.
— Ты говори, да не заговаривайся, пацан, — фыркнула. — А ну давай ответ свой, готов служить мне или на плаху отправить?
Подкат не засчитан. Какая грозная тётка.
А ты чего трясёшься всё? Обычная баба, у которой давно не было любви.
— Не зли её, ой не зли! – Воет дух. — Соглашайся, соглашайся скорее!
— Да готов, — пожимаю плечами. — Но у меня ж деревня целая, забот выше крыши. Да ещё и в Академию зачислили на обучение. И не только туда, в ловцы имперские графиня Морозова записала. Ах да, и в почётные гости ещё.
Леплю всё подряд.
Смотрит, как на дебила. Но говорит неожиданно приподнято:
— Верно говоришь, Академия для тебя теперь открыта. И хорошо, очень хорошо… Раз согласен, тогда слушай. Верен мне будешь без огласки, служба твоя мне инкогнито нужна. И заруби на носу! О сговоре нашем никто не должен знать, иначе в пепел превращу или…
— Или сдадите князю, понял.
— Во, во. Какой понятливый, — оскалилась, впервые так открыто показывая свои жёлтые зубы. — Так, а теперь по делу.
Паузу многозначительную сделала, переводя дух. Глаза карие засияли у тётки, как две полярные звезды. Киваю, мол, что. А то не люблю, когда тянут.
— Надо втереться в доверие к этой… Морозовой. А за этим украсть у неё кое–что, — заявила. — Она это в Академии и хранит, но в особом месте. О котором в первую очередь и надо будет узнать.
Ого! Похоже, они враги.
— И что же украсть надо? — Спросил с нотками едва скрываемого разочарования.
Засмеялась Чернава чересчур уж счастливо.
— Всё–то тебе сразу скажи, — выпалила. — Всему своё время, Ярослав. Сперва, подружись с ней. А я подскочу.
Ха, сразу и по имени начала звать.
— То есть моё поступление в Академию только вам на руку? — Уточнил, немного расслабившись.
— Конечно! Велес благоволит нашему высшему делу. Ты как две капли воды… — начала, но замялась.
— Простите?
— Не важно, забудь! — Аж взвизгнула. Похоже, у неё совсем с нервами не в порядке.
— Ладно, госпожа, забыл, — говорю мягко, выступая уже в роли психолога. — Позвольте поинтересоваться, как нам связь друг с другом держать?
— Позже найдёмся, — ответила ворчливо. — Я тоже почётный гость Академии. Честь им оказываю иногда. Или там свидимся, или в деревню нагряну.
— Как скажете, госпожа, — прокомментировал обходительно.
— Сослужишь мне службу, будешь в золоте купаться, — добавила хищно, став вообще на вид коварной и злобной ведьмой.
В прочем, такая покровительница мне бы не помешала. Вот только бы за собой не потащила на тот свет, если её свергнут. К тому же, я ещё подумаю, стоит ли ввязываться в конкретное дело по краже. Пока мне достаточно не артачиться, выигрывая время, и получить её расположение.
Поэтому и я улыбаюсь счастливо.
— А можно я буду звать вас тётушкой? — Не смог сдержаться.
Смотрит пристально, будто хочет задушить.
— Дерзкий какой, так и донесли, — комментирует, вздыхает тяжело и поднимается. — Отправишься утром в своё Малорыжково с проводником. И не болтай, понял?
— Да понял, понял, — улыбаюсь ей.
— Дрянь Морозову обхаживай вот так, — добавила ехидно. — Понял? Побольше обхаживай. Есть у тебя чертинка эдакая.
Вздыхаю. Ко входу идёт, посохом стуча по полу.
— Спасибо, что выходили, тёть Чернав, — выдал напоследок.
Хмыкнула себе под нос и толкнула дверь посохом. В хату сразу ворвался шум дождя.
— Велес с нами! — Крикнула грымза уже, видимо, своим. — Он согласился, отпускай.
Лошади ржут, похоже, нагрянувшие собираются сматываться в ночи обратно.
Лёгкая потасовка снаружи, и в открытую дверь буквально заталкивают Гайянэ! Промокшую до нитки в тряпичном плаще, вздрюченную на вид и такую родную! Огрызнулась за спину в адрес кого–то, путы, срезанные с рук, снимая. А затем на меня посмотрела, будто и не ждала увидеть. Замерла, глазища чёрные вытаращив.
В свете от углей из печи меня должно быть чётко видно. Но она словно сомневается.
— Гайя. Да я это, я, — произнёс, сглатывая ком. Когда стал таким сентиментальным?
У чернявки заблестели глаза, но она быстро проморгала слёзы. Подошла осторожно и протянула мне руку.
— Удивил, Ярослав, — выдала скупо.
Пожал её мозолистую руку слабенько. Подался обнять, не выпуская хвата. Отстранилась сперва. Но затем резко подалась, обхватила сильно и сжала крепко. И плевать, что она мне сразу сорочку и пропитала своим мокрым плащом.
— Точно ты, — прошептала у уха. — Сколько шрамов. Любой воин Эльбруса позавидует тебе.
Ну да, на спине через тонкую ткань явно чувствуется, как там всё перепахано.
— Где Крезо, не знаешь? — Спросил с надеждой.
— Похоронила его… с другими, — ответила. И снова больно на душе стало.
Отпряла подружка, которая не особо любит сопли да слёзы.
— Всё, отпусти, барон, — произнесла недовольно.
Узнаю свою чернявку.
— Да я и не держу, — отшутился, продолжая рассматривать её лицо. Вроде ничего не изменилось, но на щеке ближе к уху шрам появился продольный, который локон чёрных волос частично скрыл.
— Нет, не уйду, — заявляет Гайя. — Теперь мы повязаны. Пока долг за жизнь не отдам.
— Да какой долг? Ты мне спину прикрывала.
— Прогоняешь? — Спрашивает с нажимом.
— Нет, не прогоняю. Что ты из крайности в крайность бросаешься? Мы друзья, и ничего не должны друг другу. Это я и имею в виду.
— У нас так не принято. Но я тебя поняла.
На фоне удаляющегося топота основной массы конников в хату ввалились ещё двое. И уставились на меня, как на чудо.
Узнал их. Это дружинники с моей деревни, они и остались. Мешок с вещами заволокли. Где нашёл всё, что у меня было прежде. Даже громовой меч Азума, спрятанный в землянке нашли. Я его не использовал в бою потому, что жрёт он пятьдесят единиц резерва сразу. Меня дух предостерёг, когда я помахать им решил.
Странно, что Чернава ничего у меня не конфисковала. Все побрякушки на месте, даже «Змеевик» с дыркоделом вернули. Видимо, грымза не распознала в нём артефакт чернобога. Более того, мне ещё монет серебряных целый кошель оставили и четырёх лошадей. Какая заботливая тётушка!
Распатронив один из тюков, Гайянэ достала наше знамя, потрёпанное, но старательно заштопанное. Развернула довольная, мол, уберегли. Вздохнул я с грустью, кивнул с благодарностью.
Утром снарядились и отправились верхом в сторону Орловского княжества. Я, дружинники мои, подружка и неразговорчивый проводник.
Быстро стало холодать. Благо, нашлись нам и шубы.
Спустя две с половиной недели мы добрались до Малорыжково без особых приключений, ночуя в сёлах и деревнях на основной магистрали. Ранним утром уже на родной дороге лошадиные копыта заскрипели по первому снегу.
Кажется, началась зима.
— Барин вернулся! — Закричали звонко мальчишки, завидевшие меня издалека из окон крайних изб.
— Ярослав наш! С победой пришёл!! — Подхватили другие.
Вывалился народ из домов кто в чём, и плевать на первые морозы. Выстроились по сторонам, кланяются, смотрят…
Не успел и половины дороги до особняка проскакать, Леночка бежит навстречу в платье лёгком, босая прямо по снегу, по пути тапки комнатные растеряв.
Мысль пришла впервые такая давящая и в то же время греющая душу. Вот как бы я позволил, чтоб народ мой обидели супостаты? Чтобы Леночку тронули те подонки.
Покуда жив, никогда.
Жёны рыдают, мужей своих не увидев. Но они не обвиняют в этом меня. Они сильные, они понимают, что всё не зря, всё не напрасно.
