Травоядный. Том III (СИ) - Белин Лев

— Свет? — переспросила она, её тон был почти насмешливым. — А я вижу лишь кровь.

Я сжал губы, чувствуя, как её слова цепляют что-то внутри. Как много она видит?

— Я убью его? — спросил я, не отводя взгляда от её спины.

— Убьёшь, — ответила она без паузы.

— И сам умру?

— Умрёшь.

— Хорошо, — кивнул я, принимая её слова, как данность.

Мы обогнули скальные зубы, что местные звали Челюстью Чайра — их бога, злого и свирепого, чьи клыки, по легендам, грызли небо. Поднялись выше, где воздух стал холоднее, а ветер резче.

Закапал дождь, мелкий, но настойчивый. Чистое небо затянули тяжёлые тучи, поглощая звёзды. Луна исчезла, свет померк, оставив лишь серую пелену. Молнии сверкнули вдалеке, их свет на миг озарил тропу.

— Но твой путь не закончится со смертью, — сказала она, её голос стал ниже, почти пророческим.

— Что несёшь? Смерть — финал. Достойный, долгожданный. Мы рождаемся ради него, — равнодушно ответил я, но её слова задели что-то глубоко внутри.

— Клыки и когти, серый мех, чёрный дым. Сталь, ветер, — говорила она, её слова звучали как заклинание, как ритм древнего барабана.

— Что значит этот бред? — спросил я, чувствуя, как раздражение перерастает в гнев.

— Месть сквозь смерть. Жизнь за жизнь. Мир падёт во имя Отца и Сына. Он вернётся и назначит последний день. Лишь Слеза даст шанс противостоять судьбе. Лишь она даст время. Лишь она отнимет его.

— Заткнись, — выплюнул я, толкнув её в спину, так что она едва не споткнулась. — Шагай быстрее.

Мы взошли на плоскогорье — словно вершину срезали гигантским мечом, создав площадку в километр диаметром. Пустую, лишь серые камни, мокрые от дождя, блестели в свете молний. Ветер крепчал, рвал плащ, молнии приближались, озаряя мир резким светом и оглушительным грохотом, от которого дрожала земля.

— Где? — спросил я, мой голос перекрыл вой ветра.

— Марк, тебе не стать героем, как бы ты ни хотел, — сказала она, её глаза сверкнули в темноте.

— Ха! Не собирался! — бросил я, чувствуя, как её слова режут, как лезвие.

— Чтобы убить чудовище, нужно стать чудовищем.

Я не выдержал и ударил её под колено, с силой, от которой она рухнула на мокрые камни. В тот же миг грянул гром! Яростный раскат заполнил небо лиловыми молниями, их свет озарил её лицо, спокойное, почти безмятежное. Она не вскрикнула, не пискнула. Я владел её жизнью, как многими до неё. Но что-то было иначе. Казалось, её жизнь уже потеряна, и, оборвав её, я не получу душу, лишь пустоту.

— Я давно готов стать чудовищем. Такова цена силы. Моя цена, шаманка, — сказал я, глядя сверху вниз, чувствуя, как дождь стекает по маске. — Дай Цветок Грома, и я оставлю тебе жизнь.

— Ха… Ха-ха-ха! — рассмеялась она жутко, булькающим смехом, от которого кровь стыла в жилах. — Жизнь? Что она стоит? Миг в мироздании, крупица на полотне вселенной. Ничто.

— Хватит твоей философии! — Я схватил её за жёсткие волосы, оттянул голову назад, прижав кинжал к горлу. Ещё чуть — и кровь хлынет, смешается с дождём.

— Битвам твоим не будет конца, ни в этой, ни в следующей жизни. Выбор — покорить или покориться. Каждый принесёт боль, страдания, разрушения. Мир в твоих руках, и быть концу. От чьей руки падёшь — неважно, крах неминуем, — пропела она, как мантру, её голос дрожал, но не от страха.

Рука дрогнула, сталь рассекла шею, и горячая кровь хлынула на землю, на камни, смешиваясь с грязью и дождём. Я отпустил её, и она рухнула, захлёбываясь, её тело дёрнулось в последней судороге.

Она прохрипела, едва слышно:

— Фулгур…

Безумная молния, лиловый гнев небес, обрушилась вниз! Свет озарил всё, ослепляя, разметал камни, землю, как взрыв. Удар опрокинул меня на спину, воздух вышибло из лёгких. Поднявшись, я увидел дым, идущий от широкого кратера, где земля ещё шипела от жара. Ноги сами понесли туда, будто притянутые неведомой силой. В центре вырос каменный цветок с лиловыми прожилками, его лепестки пульсировали, как живые.

— Так вот ты какой — Цветок Грома. Цветок Фулгура…

Шкура ощутила дуновение ветерка, странное и холодное так глубоко под землёй, где воздух был тяжёлым и неподвижным. Лестница кончилась, впереди смутно виднелся проход, за которым царила непроглядная тьма, такая густая, что даже мои глаза, привыкшие к теням, не могли её пробить. Холод пробирал до костей, а тишина давила, как невидимый груз.

— Фулгур… Молния… — прошептал я, чувствуя, как слово отдаётся в груди.

— Фулгур, — прокряхтел старик, его голос был хриплым, как скрип ржавых петель. — Давно меня так не называли.

Он растворился, как дым, и я перестал чувствовать его присутствие, будто он был лишь призраком. Но на миг нос уловил знакомый запах заячьего пота, резкий и едкий, такой родной, что сердце пропустило удар.

— Не думал, что буду испытывать ТЕБЯ, — раздался спокойный голос, который я узнал бы из тысячи, мягкий, но с острой, как лезвие, насмешкой. — Долго разбирался с делами. Заставил друга ждать. Некрасиво.

Это…

— Придётся тебя отделать за это, Декс, — послышалась язвительная, фирменная усмешка, от которой внутри всё сжалось. — Или всё же Марк?

Я вздохнул, чувствуя, как во мне будто перемешалось всё, что было. Словно Декс робко подал голос, слабый, как шёпот из прошлого. Но я пресёк его на корню, задавив в глубине сознания. Ему место там, в тени, без выхода.

— Декса больше нет, — сказал я, мой голос был твёрд, как камень. — Здравствуй, Алем.

Глава 20

Это правда ты?

Непроглядная тьма, абсолютная, без единого проблеска света, обволакивала всё вокруг. Она не походила на тень, в которой я провёл полжизни. Нет, здесь не было ничего — ни звука, ни движения, ни жизни. Это был его мир, мир Алема, давно позабывшего, что такое свет. И я это понимал слишком хорошо.

«Будет тяжело. Очень тяжело. Я знаю, на что способны его рефлексы и чувства. Этот мир — его владения, а я здесь лишь чужак, — думал я, пропуская энергию через каждую клетку тела. — И как далеко он готов зайти в этой проверке?»

Он ответил мгновенно. Лёгкий ветерок коснулся шкуры, уши уловили едва слышный шорох. Вжих! Жгучая боль полоснула по боку! Я рванулся в сторону, прыгнул, но звуков не было — я не знал, где стены. Бам! Плечо врезалось в шершавый камень. Вот и стена, чёрт возьми!

— Не советую расслабляться, Марк… — голос Алема раздался позади, пугающе близко.

Рука с разворота рассекла пространство, но встретила лишь пустоту. А голос уже звучал с другой стороны:

— Прислушайся, впитай пространство… или умрёшь.

Вжих! Удар рассёк воздух, я метнулся вбок, но тут же получил удар под колено! Упал, кувыркнулся, отскочил, упираясь спиной в противоположную стену.

— Ну ты чего? Ведёшься на такие трюки? Так тебе испытание не пройти, — разочарованно протянул Алем. — Ты всё ещё живёшь светом. Тусклым, почти угасшим, но светом. Тьма — она иная, у неё свои законы.

«Так, от стены до стены — метров десять. Стены плоские, помещение, скорее всего, квадратное, — размышлял я, пытаясь сосредоточиться. — Черныш, можешь как-то помочь?»

Но он молчал. Дым в ядре души хаотично бился о стенки. Куда ты делся, когда так нужен⁈

— Ты сейчас, небось, взываешь к той твари, что сидит внутри? — спросил Алем.

— Откуда ты знаешь?

— О, Марк, в мире столько невероятного, а ты удивляешься подобному?

Его слова… они звучали так знакомо.

Ветерок снова коснулся шкуры. Я прыгнул — удар прошёл у самого носа. Крутанулся, оттолкнулся от стены, влил ветер в лапу — дымный кинжал прочертил пустоту, но никого не задел. Ушёл…

— Ты не думаешь! — бросил Алем. — Ты всё ещё полагаешься на свои чувства! На своё тело! Разве это вся твоя сила⁈