Хозяин рубежа. Книга l (СИ) - Глебов Виктор

— В чём же причина такой спешки? — я изобразил удивление.

— Как⁈ — опешил визитёр. — Мне стало известно, что Загосский взял двоих моих людей и, ничего мне не сказав, отправился ночью на ваш участок! Уверяю, я к этому не имею ни малейшего отношения! Он действовал на собственное усмотрение! — всё это время Молчанов тряс мою руку.

Пришлось аккуратно высвободиться.

— Успокойтесь, Ярослав Карлович, — сказал я. — Прошу, садитесь. Мне бы и в голову не пришло, что вы могли отправить господина Загосского уничтожить мою вышку.

— Правда? — брякнул Молчанов. Но тут же спохватился: — То есть, само собой! Это же полный бред! Не представляю, с какой стати он это сделал. Ещё и моих парней ввёл в заблуждение, уверив их, что выполняет мой приказ! Ну, не глупость ли⁈

— Конечно, — согласился я. — С какой стати вам пытаться уничтожить мою вышку?

— Вот именно! — кивнул Молчанов. При этом он заглядывал мне в глаза, словно пытаясь определить, искренне ли я говорю. — В этом же нет никакого смысла!

— Значит, вы не знаете, что заставило вашего инженера так поступить?

— Даю слово, он действовал совершенно самостоятельно! Может быть, его кто-то подкупил, но не представляю, кому и зачем это понадобилось.

— Мне жаль, что вы лишились инженера.

Молчанов энергично махнул рукой.

— Чем с таким работать… Да и нового всегда можно нанять.

— Тоже верно, — согласился я.

— Так вы не в претензии ко мне? — проговорил помещик, словно ещё не до конца веря, что легко отделался.

Я пожал плечами.

— Но ведь вы ни при чём?

— Ни в коем случае!

Да, театральная сцена много потеряла в лице Молчанова.

— Тем не менее, — добавил он, явно стремясь развить успех переговоров, — я, всё же, ощущаю некоторую вину. Это ведь, как ни крути, был мой сотрудник. Позвольте компенсировать вам беспокойство, Родион Николаевич. Что я могу для вас сделать?

— Что ж, раз вы сами так любезно предлагаете…

— И даже настаиваю! — обрадовался Молчанов.

— Мой сборочный цех ещё не готов, а больнице нужно оборудование. Полагаю, вы могли бы произвести его в течение пары дней.

— Ни слова больше, дорогой друг! Всё, что необходимо, будет доставлено вам не позднее завтрашнего дня.

— Премного благодарен.

— Об оплате, разумеется, не может быть и речи. Это самое малое, что я способен для вас сделать, чтобы сгладить неприятный осадок и заверить в своём к вам расположении.

Он протянул руку. Я её, конечно, пожал.

И встал. Молчанов тоже поднялся.

— Позвольте вас проводить, — сказал я.

— Если хотите.

Мы вышли на улицу. Фома тенью последовал за нами.

— У меня к вам ещё просьба, — сказал я, пока мы шли к машинам. — Если не затруднит.

— О, всё, что угодно! — расплылся в любезной улыбке Молчанов.

— Я видел у вас в посёлке чудесную церковь. Уверен, в ней и иконы имеются.

— Само собой. Сергий писал, который на подворье Лобановском живёт. Мой миссионер мне всю душу вымотал, пока я не заказал образа-то.

— У господина Лобанова имеется подворье?

— Есть-есть. В отдалении от посёлка. Вы, наверное, потому его и не видели. Так что, если собираетесь заказать иконы, обращайтесь прямо к нему.

— Благодарю. Так и сделаю.

Распрощавшись с Молчановым, я пронаблюдал за тем, как его кортеж уезжает восвояси. А затем позвонил в поместье Лобанова. Трубку взял кто-то из слуг. Выслушав меня, пообещал немедленно найти хозяина.

Лобанов ответил спустя пару минут.

— Да, есть такой, — сказал он, когда я объяснил цель звонка. — Большим спросом пользуются его работы. Только не знаю уж, успеет ли Сергий быстро церковь вашу иконами-то снабдить. У него вечно заказы на недели вперёд. Но работает он споро, надо отдать ему должное. Настоятель подворья, я слышал, даже выговаривал ему за это. Мол, негоже клепать лики святые, как пирожки. Но Сергий его не слушает. Вдохновение у него. Иконы, впрочем, от скорости не страдают. Вам лучше самому с ним перемолвиться. Приезжайте, если время есть, — познакомлю.

Поблагодарив Лобанова, я обещал быть в течение часа.

Сяолун пытался увязаться со мной. Заявил, что одному дворянину негоже ездить. Может, он и прав. Я в тонкости этикета аристократов никогда не вникал, и дворецкий иногда этим пользовался. Но на этот раз я велел ему оставаться дома и следить за хозяйством.

— Ты больше не камердинер, — напомнил я. — У тебя новые обязанности. Где это видано, чтобы дворецкий повсюду таскался с хозяином?

На это Сяолун не нашёл, что ответить, и я уехал.

Когда прибыл в поселение англомана, перед его особняком Татьяна гарцевала на лошади, заставляя её вставать на колено и кланяться.

— О, господин Львов! — улыбнулась она, завидя меня.

Спустилась с животного, передав поводья одному из конюхов.

На ней были обтягивающие лосины, короткая замшевая куртка и высокие сапоги для верховой езды.

— Брат сказал, что вы заедете. Просил показать вам подворье. Не против моего общества?

— Напротив, — ответил я. — Почту за великое счастье.

— Ой, да перестаньте, — отмахнулась от любезностей девушка. — Вам не идёт. Уж не знаю, почему. Так вы хотите заказать Сергию иконы?

— Да. От моего миссионера ни секунды покоя. Он молод и очень ретиво взялся за дело.

— Ревнитель веры, — понимающе кивнула Татьяна. — Не удивлена. Большинство священнослужителей, которых присылают на Фронтир, такие. Приграничью нужна страсть, знаете ли. В вас она тоже есть, я думаю.

— Хочется надеяться.

— Идёмте. Предлагаю воспользоваться моей машиной.

— Благодарю. И не возражаю.

Мы сели в большой внедорожник с высоким клиренсом. Татьяна Лобанова устроилась за рулём. Поинтересовалась:

— Как относитесь к женщинам-водителям?

— Я не сексист.

— Большая удача для меня. Пристегнитесь.

— Вы собираетесь устроить гонки по пересечённой местности?

— Нет, но безопасность превыше всего.

Накинув ремни, мы покатили через посёлок, выехали из него и направились на северо-запад.

— Слышала, вы познакомились с господином Молчановым, — проговорила Татьяна, не отрывая глаз от лобового стекла. — Как он вам показался?

— Он был весьма любезен. Показал мне свои угодья и обещал предоставить оборудование.

— Неужели? Как мило с его стороны. Впрочем, он умеет себя подать, если хочет.

— Спрашивал о вас.

— Да? И что сказал?

— Кажется, вы разбили ему сердце.

Лобанова хмыкнула.

— Не думаю, что оно у него есть. Впрочем, ваши с ним дела меня не касаются. Я понимаю, он ваш сосед.

— Как и вы.

— Верно. Вон за той рощей будет подворье. Двенадцать монахов, включая настоятеля. Сами всё построили. И теперь спасаются, как могут.

Явно девушке хотелось сменить тему. Я не стал ей мешать и возвращаться к Молчанову.

Спустя несколько минут стали видны три бревенчатых домика с двускатными крышами и несколько зданий хозяйственного предназначения. Чуть поодаль возвышалась маленькая часовня.

Два монаха в чёрных рясах рубили дрова, трое чистили картошку. Остальных видно не было.

Татьяна остановила внедорожник перед центральной избушкой.

— Приехали.

Когда мы вылезли из машины, дверь домика отворилась, и на крыльце показался высокий мужчина с длинной бородой и деревянным распятием на груди. Ряса болталась на нём, как на вешалке.

— Отец Серафим! — Лобанова помахала ему рукой. — Добрый день.

— Благослови тебя Господь, дочь моя, — пробасил монах, не сводя с меня глаз.

Над ними нависали кустистые брови, которых хватило бы на троих.

— Вот, познакомьтесь, ваше преподобие. Родион Николаевич Львов, наш новый сосед. Прошу любить и жаловать. А это игумен Серафим.

Иеромонах спустился по ступенькам и протянул мне широкую ладонь. Рукопожатие оказалось крепким, уверенным.

— Добро пожаловать в наши края, сын мой, — сказал он, глядя на меня с нескрываемым интересом. — Каждый, кто борется с Изломом, желанный гость.