Я сглатываю и не двигаюсь с места, закрывая собой проход в сарай и божка, который так невовремя решил покуролесить.
Если Рагнар начнёт пытать Велика, тот расколется, как гнилой орех. Выдержки у бедняги маловато, и он слишком изнежен.
– Я забыла закрыть дверь перед уходом на прогулку, сюда пошла искать дрова, чтобы растопить печь, – нахожусь с ответом я, аккуратно приставляя топор к ближайшей стене. – А разговаривала сама с собой.
Рагнар переводит взгляд на топор. На его губах появляется едва заметная усмешка, а потом он снова поднимает свои пронзительные глаза на меня.
– Дрова есть в доме, – с расстановкой говорит дракон. – И как ты могла умудриться в такую погоду оставить дверь нараспашку? Ты меня за идиота держишь? Кто там у тебя? Показывай!
Последнее Рагнар едва ли не рычит. Он отстраняет меня резким грубым движением, а затем входит в сарай. Норд настолько огромный, что ему приходится пригнуться, чтобы попасть внутрь. Он заполняет собой всё пространство.
Я подаюсь вперёд и в отчаянии вцепляюсь в руку военачальника, в которой меч. Боюсь, ещё прирежет божка ненароком.
– Рагнар… – вскрикиваю я со страхом.
Но вдруг замечаю, что лавка пуста. Ещё минуту назад там лежал Велик, а теперь никого!
С облегчением выдыхаю и слабо улыбаюсь. Пришёл-таки в себя, засранец мелкий! Должно быть, использовал магию и исчез, потому что выход из сарая только один, а прятаться негде.
– Видишь, здесь никого, – произношу я тихо.
Рагнар хмурым взглядом проходится по крошечному помещению, а затем поворачивается ко мне. Я быстро убираю свою ладонь, которой держала его большую руку. Машинально растираю пальцы, от холода они уже едва сгибаются. Да и зубы уже едва не стучат.
Дракон выходит из сарая, с подозрением осматривается, но меч прячет в ножны.
– Пошли в дом, ты же замёрзла, – командует он.
В этом он прав. Нога болит, поэтому я делаю аккуратный шаг вперёд, пытаясь ступней нащупать более устойчивое место на снегу.
– Чего ты та копаешься? Хочешь замёрзнуть до смерти? – раздражённо спрашивает Норд, придерживая старую дверь сарая.
Поджимаю губы и иду вперёд, стараясь не хромать, чтобы не вызывать лишних вопросов. Только в итоге моя гордость выходит боком – я переношу вес на пострадавшую ногу, и щиколотку простреливает болью. Я нелепо взмахиваю руками и со стоном я едва не падаю, но сзади меня подхватывают сильные руки.
Норд поднимает меня на руки, как пушинку. Мир переворачивается, и я внезапно оказываюсь в опасной близости от лица военачальника.
– Ты ранена? – хрипло спрашивает он, вглядываясь мне в глаза. – Что с ногой? Это всё туфли Дарины?
– Подвернула ногу, – я смущённо моргаю от неожиданности, пытаясь отодвинуться. – Спасибо, но отпусти. Я пойду сама.
Норд лишь качает головой и идёт вместе со мной к дому.
– Не стоило торопить тебя, – глухо произносит он.
Должно быть, мне чудится, что в голосе дракона проскальзывает вина.
Его сильные руки держат меня бережно. Сама не понимаю, когда успела от страха вцепиться руками в шею Рагнара. У дракона приятно-горячая кожа, и я млею от ощущения живительного тепла, исходящего от мужского тела.
Внутри разгорается странное, непривычное чувство. Будто бабочки порхают. Наверное, это от голода. Я не ужинала, было некогда.
Войдя в дом, я жду, что военачальник поставит меня на пол, но этого не происходит. Он несёт меня к кровати и садит. А затем нависает сверху.
– Зачем ты ходишь вот в этом? – Рагнар недовольно смотрит на мой древний полушубок из овчины.
– Потому что на улице холодно, – растерянно отвечаю я, слегка морщась от боли в ноге.
– Снимай. Он весь промок. Я ведь присылал тебе тёплые вещи, Анна. Почему ты отказалась?
– Потому что я не содержанка, – вспыхиваю я.
Но полушубок всё-таки принимаюсь снимать, закоченевшими пальцами пытаюсь расстегнуть крупные деревянные пуговица.
– Ты совсем дура? Я разве называл тебя содержанкой или что-то предлагал? – в голосе дракона слышится глухое раздражение. – Хочешь помереть от холода?
Я лишь неопределённо пожимаю плечами, силясь справится с пуговицами:
– Другие старые девы в таких же условиях, не стоит выделять конкретно меня.
– Дай сюда, упрямица, – рычит Норд, склоняясь ближе и убирая мои руки.
С удивлением смотрю, как Рагнар сам ловко расстёгивает пуговицу за пуговицей. Останавливаю взгляд на чёткой линии челюсти, сейчас плотно сжатой. Веду выше глазами выше по двухдневной щетине, останавливаюсь на зелёных глазах дракона. Сейчас вполне человеческих.
Это отец моего ещё нерождённого ребёнка.
Даже странно.
Я совсем не думала о Рагнаре в таком ключе. Называла его про себя мерзавцем, врагом, чудовищем. Но никак не отцом малыша.
– Привстань, – командует он, но потом вспоминает про ногу и поднимает меня сам, высвобождая из плена отсыревшего полушубка.
Бросает его на пол, берёт одеяло и накидывает на меня сверху.
– Стой, мне надо ещё снег убрать, дверь закрыть, печь натопить, – протестую я.
– Сиди уже, – роняет он, укутывая меня в одеяло словно в кокон. – Грейся.
Сама не знаю почему не протестую. Видимо, совсем продрогла и обессилела.
Норд отходит от меня и опускается на корточки возле порога. С удивлением вижу, что он, нисколько не брезгуя простой работы и не проявляя недовольства, сам вычищает снег. У него получается ловко и быстро. Он захлопывает дверь, проверяет её надёжность, а потом идёт к печи, по пути сбрасывая верхний утеплённый камзол на лавку.
Теперь на нём лишь простая белая рубашка.
Происходящее выглядит странным. Непривычным для меня. С чего бы он вдруг стал так себя вести?
Я молча наблюдаю, как Норд, не говоря ни слова, засучивает рукава. Ткань поднимается выше локтей, открывая сильные, жилистые предплечья, покрытые лёгким загаром. Его движения чёткие, уверенные.
Я, когда только сюда заселилась, печь топить не умела, меня научила Есения. Неужели Рагнар сможет? Он же военачальник, большая шишка.
– Нужно зажечь, подкинуть дров, а потом… – подсказываю я.
– Знаю и без тебя, – прерывает меня дракон.
Он наклоняется к печи, ловко подбрасывает внутрь сухие поленья. Через несколько мгновений раздаётся знакомый треск разгорающегося огня. Сильные пальцы уверенно орудуют кочергой, раздвигая дрова так, чтобы пламя разгорелось быстрее.
