Часовой: Курсант (СИ) - Шторм Максим

Рыжий побагровел. От его былого веселья не осталось и следа. Он стал напоминать готовый лопнуть перезрелый помидор. Как бы в порыве чувств не решился шмальнуть, тревожно подумалось мне. И тут, словно наконец-то проснувшись, начал подавать признаки жизни мой Родовой знак. Он внезапно так резко припек мне спину, словно кто ткнул меж лопатками горящей головней! Я невольно выгнулся, процедив сквозь стиснутые зубы проклятье. Эй, что за дела⁈

В каюте вдруг начало резко темнеть. Мы оба непроизвольно повернули головы в сторону иллюминатора. За толстым стеклом было видно, что наш корабль приближается к скоплению огромных иссиня-чёрных туч. На нас шел настоящий грозовой фронт, клубящийся первозданной тьмой и то и дело озаряемый вспышками нарастающих молний. Шторм! 'Архангел Гавриил" шёл прямо через возникший на его пути огромный штормовой вал. Наш корабль чуть снизил скорость, палуба слегка задрожала под ногами. Наверняка снаружи начал подниматься нешуточный ветер. Этого только не хватало!

— Ураган, — кивнул сам себе коротышка. — Если он не ослабнет, то через несколько минут мы войдём прямо в него. Я слышал, что после подобного далеко не все воздушные суда доходили до пункта назначения. Но тебя это должно волновать в последнюю очередь, Часовой. Ты останешься здесь до самого конца полета. Я сдам тебя на руки и получу за тебя деньги.

Нет, он точно псих, мысленно застонал я. Почему он не хочет хотя бы на секунду мне поверить? Так любит золото? Что ж, возможно и впрямь придётся провести остаток путешествия без прежнего комфорта. Внезапно под потолком раздался негромкий, чуть приглушённый голос. Я непроизвольно вздрогнул и только потом сообразил, что ранее не замечал встроенных в потолки кают раструбов наподобие слуховых труб. Наверняка ими были оснащены все пассажирские кубрики. Голос произнёс:

— Уважаемые пассажиры «Архангела Гавриила», говорит капитан Антонов. Наш корабль входит в грозовое поле. Убедительная просьба никому не покидать свои каюты. Не доставать из багажа бьющиеся и режущие вещи, затушить масляные лампы и по возможности крепко держаться за любые недвижимые предметы. Ситуация полностью контролируется экипажем. Причин для сильного волнения нет. Спасибо за понимание.

В голосе капитана не было ничего, кроме уверенности и спокойствия. Надеюсь, он и впрямь их испытывает, и знает, что говорит и делает. И тут… Вы не поверите! В дверь каюты охотника за головами кто-то постучал! Мы с моим визави недоуменно переглянулись. Становилось все веселее!

— Кто там? — громко спросил рыжий, прикладывая палец к губам и делая мне страшные глаза.

— Бортпроводник, мне необходимо убедиться, что все пассажиры выполняют просьбу капитана корабля, — пробасили из-за двери.

«Музыкант», продолжая свирепо вращать глазами, шепнул мне:

— Сиди тихо и делай вид, что наслаждаешься полетом. И только попробуй пикнуть.

Подумав про себя, что в действиях коротышки с каждой минутой остается все меньше логики, я тем не менее счел пока за лучшее подчиниться. Он же, спрятав пистоль за спину, потянул за дверную ручку.

— Прошу, можете сами все осмотреть, — беспечным голоском начал заливаться коротышка и, осекшись, на секунду потерял дар речи. А затем с грязной руганью отпрыгнул от порога, пытаясь захлопнуть двери. Поздно!

На дверь обрушился чудовищной силы удар, едва не сорвавший ее с петель и буквально отшвырнувший охотника за головами на середину каюты. Я поражённо начал приподниматься. Да что за чертовщина тут вообще происходит⁈

Внутрь ворвался самый огромный человек из всех, кого я только видел. Как он вообще поместился в нашем кубрике, ума не приложу. И ведь я уже видел его! Это был тот здоровенный амбал в наглухо застёгнутом плаще, с саквояжем, который поднимался по трапу дирижабля. Один из пассажиров. Пассажир⁈

Оказавшись в каюте и с грохотом закрыв дверь, он с ходу рявкнул мне:

— В сторону, прижмись к стене!!

Я же и дёрнуться не успел, как рыжий коротышка, зарычав утробным голосом, поднял пистоль и потянул за спусковой крючок. Выстрел из ствола совпал с обрушившимся на палубы дирижабля чудовищным громовым раскатом, поглотившим звук выстрела. В каюте стало темно, как поздним вечером. За окном же на одной высоте с кораблём яркой вспышкой небесного электричества полыхнула молния. В толстое стекло ударили мелкие градинки. Мы входили в грозовой шквал.

В каюте я становился невольным свидетелем совсем иного шквала, но не менее зрелищного и пугающего!

В последний момент громила успел поднять руку, прикрываясь полой плаща. Я глазам своим не поверил. Сноп выпущенной и пистоля картечи даже не пошатнул гиганта, не повредил ему, а застрял в черной ткани. Со звоном задребезжавших колец опустив руку, громила распахнул плащ. И я понял, что изнутри плаща по всей его поверхности подкладкой шла сплетённая из мелких колец серебристая кольчуга! Господи, сколько же тогда должна висеть его одежда, поразился я?

Дирижабль чуть нырнул носом, я почувствовал, что палуба слегка наклонилась, будто проваливаясь в воздушную яму. Но через секунду огромный корабль, справившись с неистовой пляской разгулявшегося урагана, выравнялся. В иллюминатор со всей дури молотили дождевые капли вперемешку с градом, сверкали молнии, снова бабахнул гром… Настоящее светопреставление. А если одна из молний попадёт в нас? Надеюсь, здешние инженеры и маги уже додумались до молниеотводов и систем экранирования!

В правой лапище вломившегося к нам бугая оказался огромный зазубренный тесак, короткий, но с невероятно широким лезвием, покрытым по всей тусклой серебристой поверхности сложной вязью рун. Круглая, чашеобразная гарда защищала облачённую в кожаную крагу руку. Рыжий с руганью отбросил разряженный пистолет и, задыхаясь от злобы, уставился на здоровяка. Блин, что-то мой пленитель начал издавать какие-то совсем уж стремные звуки, мелькнуло у меня в голове, когда я запоздало вжался в дальний угол. Ну их на хрен! Пусть хоть разом друг друга поубивают. Как-то давно мне поведали одну присказку на такие случаи — «не лезь, пусть плохие люди сами друг с другом разбираются». Во-во, как раз моя нынешняя ситуация!

Рыжий внезапно сгорбился, зарычал как пес и прямо с места сиганул на своего противника. Я присвистнул, мой свист бесследно растворился в очередном громыхании снаружи прорывающегося сквозь шторм корабля. Коротышка прямо в прыжке весь подобрался, разбрасывая руки и… Мне показалось, что меня начало подводить зрение. Он пролетел прямо над головой едва не подпирающего потолок верзилы и, извернувшись, широко разинул рот. Его рот растянулся до совершенно неприличных размеров, словно был резиновым, из образовавшейся пасти вылетело нечто, похожее на щупальце и с мерзким хлюпаньем впилось в ловко подставленную руку здоровяка, которой тот успел прикрыть голову. Следом, не теряя ни секунды, амбал резко крутанулся на пятках, отбрасывая коротышку от двери, к которой тот явно стремился, и рубанул своим чудовищным тесаком по присосавшемуся к его руке языку-щупальцу. Матерь божья!

Во все стороны брызнула вонючая, зелёная кровь. С хриплым бульканьем, взвизгнув от боли, рыжий, с совсем уж изменившимся лицом и зажегшимися желтушным огнём глазами, втянул обрубок языка обратно в пасть. Он приземлился на ноги, отшатнулся от очередного широкого замаха кинжала и вжался в стену. Его выпученные глаза были прикованы к чернеющему за могучей спиной верзилы гитарному футляру. Я уже вообще отказывался понимать что-либо. Выходит, меня чуть было не взял в оборот и не человек вовсе, а какая-то неведомая тварь, лишь прикидывающаяся человеком. Вот почему мой Родовой знак, проснувшись, едва не прожёг мне дыру в спине.

— Даже не думай, тварь, — пробасил из-под капюшона, скрывающим его лицо, громила. С зазубренного клинка его тесака продолжала капать зелёная кровь. — Я слишком долго тебя выслеживал. Лучше бы ты оставался в той норе, где прятался до этого.

Что-то невнятно прохрюкав, рыжий харкнул сгустком зеленой вонючей крови. После ампутации части языка говорливости у него заметно поубавилось. Охотник за головами стал жертвой другого охотника, или я вообще ничего не понимаю? Не глядя на меня, амбал бросил: