Тайна доктора Авроры (СИ) - Александра Федулаева "Сандра Барро"

Он кивнул.

— Да, именно так. Она управляла больши́м хозяйством и славилась своим вином и мёдом. До сих пор там сохранились старинные пчелиные ульи, а погреба, — он усмехнулся чуть теплее, — вы должны их увидеть.

— С удовольствием, — ответила я. — Когда же мы туда отправимся? Честно говоря, мне уже не терпится, вспоминая ваши рассказы.

Он посмотрел на меня с оттенком хитрой улыбки.

— Мы попадём туда как раз к Празднику Плодородия.

Я удивлённо подняла брови.

— Никогда не была на нём, но слышала. Это что-то вроде ярмарки?

— Это больше, чем ярмарка, — с живостью в голосе сказал он. — Это старинный праздник, почти языческий по своему происхождению. Его справляют по всему графству, а в Элдермуре особенно пышно. Весь день, крестьяне, фермеры и ремесленники собираются на большой площади, устраивают лавки, продают и обменивают продукцию, семена, домашние деликатесы. Проходят конкурсы по плетению, выставки скота, даже соревнования юных пекарей.

— И всё это в честь плодородия?

— В честь жизни, — поправил он. — Вечером начинаются танцы на зелёной лужайке, молодёжь участвует в конкурсах, иногда весьма забавных. Всё завершается большим общинным ужином — длинными столами под фонарями, где сидят все: и фермеры, и слуги, и хозяева. Без различий. Это древняя традиция, которой я стараюсь придерживаться. Я распорядился, чтобы накануне праздника, каждый год, всем жителям нашего графства выдавали определённую сумму. Она достаточна, чтобы купить семена, инструменты, что-то полезное для следующего сезона. Это помогает им развивать хозяйства, а значит — весь наш край.

Я слушала, и в голосе его слышала что-то новое. Он говорил об этом не просто с уважением, а с теплом, с настоящей привязанностью. Он знал этих людей, заботился о них, пусть и по-своему, сдержанно. И я поняла, почему он хочет меня туда привезти.

— А мне, как графине, будет чем заняться? — с улыбкой спросила я.

— Более чем, — ответил он серьёзно. — Во-первых, познакомитесь с местными семьями. Во-вторых, сможете навести порядок в доме. Сегодня я понял: поместье тоже нуждается в хозяйской руке. А ещё… — он задумался, — уверен, вы найдёте общий язык с женщинами из ближайших деревень. Они ценят доброту и ум. Думаю, им вы понравитесь. А это, как понимаете, залог уважения всего сообщества.

Я покраснела, немного смущённая его словами. Он говорил это просто, без намёков, без заискиваний. Но в голосе его была уверенность.

— Я постараюсь, — только и ответила я. — Мне нравится мысль, что можно принести реальную пользу. Может, даже помочь с аптекарским делом. Обменяться знаниями о травах, лечении. Там есть женщины-знахарки?

— Есть, — подтвердил он. — И кое-кто из них по-настоящему уважаем. Вы встретитесь с одной из них — старой Ханной Ньюборн. Она заведует сбором трав и приготовлением снадобий. Говорят, что в молодости она лечила даже аристократов в Локстоне, но потом вернулась домой.

Я уже предвкушала встречу.

— Значит, у меня там будет интересная жизнь, — усмехнулась я.

— Верно, — ответил он. — А пока займитесь Элдорном. Дом ждёт вашей руки. Потом — дорога, озёра, высокая трава, шум ярмарки и аромат свежего хлеба. Уверен, вам понравится.

Он говорил с такой теплотой, что на мгновение стал совсем другим. Не тот жёсткий дипломат, которого я видела на приёмах, и не тот, кто, терзаемый болезнью, уходил в тень и кашлял, скрывая своё состояние. Настоящий хозяин, настоящий мужчина — тот, кто умеет управлять графством и заботиться о нём, о людях и обо мне.

— Спасибо, — тихо сказала я. — За всё это. Я приложу все силы, чтобы оправдать ваше доверие.

Он кивнул, почти незаметно.

— Я в этом не сомневаюсь, Аврора.

И в этих словах было больше, чем простое одобрение.

Глава 46

Прошедшие три недели стали для меня временем непрерывной работы, полного погружения в дом, сад, город и людей, среди которых мне предстояло жить, править, заботиться. Я не скучала. Вовсе нет. Каждый день приносил новые задачи, и я вставала рано, с восходом солнца, чтобы успеть как можно больше.

С садом мы начали в первую очередь. Я хотела, чтобы к нашему отъезду в Элдермур он уже обрёл своё направление и форму. Садовник, мистер Уэйнрайт, оказался не самым разговорчивым человеком, но с пониманием отнёсся к моим идеям. Сначала он с сомнением хмыкал, когда я начертила палкой на гравии границы теплицы. Ему больше нравились розы и декоративные кусты. Но когда я объяснила, что хочу выращивать шалфей, зверобой, календулу, лаванду, тысячелистник и душицу, и что всё это будет использовано для лечения людей, он просто кивнул и велел мальчишкам из помощников копать траншею под фундамент.

Теплица быстро расширялась. Деревянные стены обтягивала парниковая бумага, внутри стояли стеллажи, и система полива была тщательно продумана. Мы с Бетси высаживали ростки в ящики, а Элла, привыкшая к кухонной работе, без раздумий взялась за зимний сад. Там, ближе к южной стене, мы выделили пространство под многолетние культуры. Я заказала доставку тёплых ящиков, подстилок, а потом, с великим удовольствием, пересаживала туда корни валерианы, девясила и коровяка.

Я знала каждое растение также хорошо, как своё имя. Это удивляло меня, ведь раньше я могла уверенно отличить кактус от ромашки, но на этом мои знания о растениях заканчивались. Видимо, с новым телом ко мне пришли и эти способности.

Небольшое строение возвели всего за пять дней. В неё мы пересадили мяту, ромашку, лаванду, тимьян, шалфей, а также редкие кустики алтея и иссопа, которые я бережно выкопала и пересадила в горшочки. В углу теплицы я настояла оставить место для ящиков с землёй под рассаду — когда настанет зима, а потом появятся первые весенние лучи, всё должно быть готово заранее. В зимнем саду, куда стеклянный потолок пускал мягкий рассеянный свет, я выбрала участок вдоль стены и огородила его невысокой деревянной перегородкой. Там высадили алоэ, мирт, эхинацею и брусничный куст. Воздух в этом закутке был тёплый и влажный, растения там чувствовали себя почти как в оранжерее.

По вечерам я перебирала старые тетради и записи, которые остались от матери. Они пахли лавандой и чернилами, были покрыты аккуратными строчками, и каждая страница напоминала мне, почему я делаю всё это.

***

Когда Сеймур ездил в город на осмотры к доктору Лэнгтону, я сопровождала его. Он не настаивал, но и не возражал. Я же считала своим долгом быть рядом. Порой он кашлял до хрипоты, и это пугало меня куда сильнее, чем все его сдержанные взгляды и холодные слова.

Во время одного из визитов в больницу я решилась заговорить с доктором.

— Простите, доктор Лэнгтон, — сказала я, когда мы оказались одни у окна. — Позвольте сделать несколько замечаний. Я не специалист в медицинской архитектуре, но даже мне видно, что здесь слишком много хаоса в расположении палат. Мужчины и женщины лежат беспорядочно, а женщины с детьми разделены. Это неправильно.

Он, пожилой джентльмен с сединой в висках и вечно запачканными манжетами, выслушал меня с вниманием.

— И что бы вы предложили, миледи?

— Отделить. Женщины должны быть ближе к детским палатам. Мужчины — в другом крыле. Столовая должна иметь разделение, чтобы каждый пациент по табличке знал, куда ему сесть. Иначе — хаос и постоянные вопросы.

Он кивнул, даже записал что-то в блокнот.

— Вы правы. Совершенно правы. А вы не хотите взять часть ответственности на себя? Больнице нужно руководство, на которое можно положиться. Особенно это касается детского отделения. Мы почти готовы выделить отдельное здание, если вы… согласитесь.

— Конечно, я помогу. И не только с детьми, — я посмотрела на него серьёзно. — Я была сегодня в родильном отделении. Там темно, душно, и женщины боятся. Они хотят врача-женщину. Кто-то, кто мог бы быть с ними, понимать их страх. Вы же знаете, в родах одно доброе слово иногда значит больше, чем лекарство.

Доктор Ленгтон с минуту молчал, а потом тяжело вздохнул.