Проклятый Лекарь. Том 7 (СИ) - Молотов Виктор

Проверил внутренний счетчик. Сосуд Живы показывал восемьдесят два процента.

Было сорок два. Плюс пять от диабетички. Плюс семь от сердечника. Плюс восемь от родителей отравленной. Плюс еще двадцать по мелочи — от других пациентов, их родственников, от персонала.

Неплохо. Очень неплохо для пары часов работы. Сорок процентов чистой прибыли. Рудаков, сам того не зная, сделал мне отличный подарок. Его саботаж обернулся для меня пиром Живы. Если бы он знал, что помог мне — повесился бы от злости.

Бестужев подошел, положил тяжелую руку на мое плечо. Граф был крупным мужчиной, под два метра ростом. Бывший военный, сохранивший выправку. Его рука весила как гиря.

— Святослав Игоревич, — сказал он торжественно. — Мне нужно кое-что сказать.

— Слушаю вас, граф.

— Я был неправ. Все эти месяцы я продвигал Рудакова. Но, — он сделал паузу, подбирая слова, — Рудаков — ошибка. Моя личная ошибка. Я плохо разбираюсь в людях, признаю. Он чуть не погубил всё отделение, всю клинику! А вы спасли нас. Вытащили из полного дерьма. Простите за грубость.

— Граф, я просто выполнял свою работу…

— Нет! — перебил он. — Это было больше, чем работа. Это был подвиг. Геройство. И оно должно быть вознаграждено.

— Граф, давайте просто сойдемся на еще одном должке за вас? Договорились? — подмигнул я ему. — Денег у меня хватает.

— А вы умеете выгадать для себя наилучший исход, — одобрительно кивнул Бестужев. — Договорились. Я не люблю быть должником, но еще меньше люблю, когда моя задница в опасности. Пойдемте, Сомов, обсудим новую кандидатуру заведующего многострадальным терапевтическим отделением.

Они ушли, оставив меня в ординаторской.

Кирилл смотрел на меня с восхищением. Глаза горели как у ребенка, увидевшего фокус:

— А лихо вы его…

— Опыт, — пожал плечами я, опускаясь в кресло.

— Мне определенно есть чему поучиться у вас, Святослав Игоревич.

Костик вбежал в ординаторскую. Выходил недавно и слишком быстро вернулся. Запыхался, щеки красные:

— Святослав Игоревич! Новости! Девушке с отравлением нашли печень! Отец подошел как донор! Полная совместимость! Операцию назначили на вечер! Профессор Волков лично будет оперировать!

— Отлично. Проследи, чтобы всё прошло идеально. Лучшая операционная, лучшая бригада, лучшее оборудование. Никаких накладок.

— Есть! Прослежу! — Костик умчался.

Я сел в кресло, откинулся на спинку. Усталость накатила волной — адреналин схлынул, оставив только опустошение. Но приятное опустошение — как после хорошего секса. Или после удачной битвы.

Забавный день. Утром спасал военных от взбесившегося конструкта. Обзавелся учеником-некромантом. Днем устранял медицинскую катастрофу. Завел себе очередного должника-аристократа. Набрал сорок процентов Живы. Что там еще день готовит? Может, орден Очищения нападет? Или Рудаков вернется с пистолетом? Было бы весело.

Телефон зазвонил. Номер определился — Анна.

— Да? — ответил я в трубку.

— Святослав! — голос был встревоженным. — Где ты? С отцом всё в порядке? Я услышала, что в «Белом Покрове» какая-то катастрофа! Что базу данных стерли! Это правда?

— Всё в порядке. Твой отец жив, здоров и уже ругается на персонал больницы. Кризис с базой данных решен. Я восстановил все данные.

— Я не сомневалась в тебе, — лукаво проговорила Анна. — Может, забежишь ко мне в палату? Я бы тебя поблагодарила за то, что ты спас моего отца.

— Посмотрим.

Отключился. Анну было бы неплохо навестить. Но пока она еще слаба, нужно дать ей время на восстановление, а уже потом заниматься своими корыстными делами.

Кирилл всё еще стоял рядом, разглядывая схему на доске.

— Чему ты научился сегодня? — спросил я его.

— Многому, — ответил он задумчиво. — Что кризис — это возможность. Что уверенность важнее знаний. Что людям нужна надежда больше, чем лекарства.

— Неплохо. А самое главное?

— Что вы используете некромантию для спасения жизней. Это… парадокс. Магия смерти служит жизни.

В помещении уже никого не было, так что его никто не слышал.

— Вся моя жизнь — парадокс, — усмехнулся я. — Некромант, спасающий людей. Привыкай. В мире нет черного и белого. Только оттенки серого. Очень много оттенков.

Встал, потянулся. Кости хрустнули приятно — напряжение двух часов спадало.

— Пойдем домой. На сегодня хватит подвигов.

— А Рудаков? — спросил Кирилл. — Его искать будут?

— Будут. Сомов наверняка уже заявление в полицию пишет. Но не мы. Это работа правоохранительных органов. Но честно говоря, мне плевать.

Вышли из больницы в вечерние сумерки. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо в красно-оранжевые тона. Красиво. Как кровь, смешанная с огнем. Или как Жива, смешанная с некромантией.

Сергей ждал у машины, читал газету. Увидев нас, отложил чтиво, расплылся в улыбке:

— Домой, Святослав Игоревич?

— Домой. День был длинный. Но продуктивный, — вернул я улыбку.

Мы сели в машину. Нюхль устроился у меня на коленях, довольно мурлыкая. Точнее, издавая звук, похожий на мурлыканье — скрежет костей друг о друга. Ему понравилась суета в больнице — напомнила старые добрые времена, когда мы штурмовали замки и резали врагов.

Не успели мы доехать до дома на Барвихе, как телефон зазвонил. Номер незнакомый. Я нахмурился и взял трубку.

— Святослав Игоревич? — послышался знакомый женский голос. — Из «Новой зари» вас беспокоят. Мне дал ваш номер его сиятельство граф Бестужев. Вы можете приехать, у нас тут проблемы.

Так, теперь моя собственная клиника требует моего вмешательства.

— Еду, — коротко ответил я в трубку. — Сергей, разворачивай.

— Приезжайте как можно быстрее, — взмолился голос на том конце.

Глава 20

— Представтесь, пожалуйста, — настоял я.

— Это Лилия Павловна Ростова, экономический консультант Алексея Петровича Бестужева. Вы, наверное, меня помните… — ответил женский голос на том конце. Взволнованный, слегка дрожащий, с нотками паники.

Вспомнил ее. Лилия Ростова. Наследственный ангионевротический отек — редкое генетическое заболевание. Дефицит С1-ингибитора системы комплемента приводит к внезапным отекам.

Чуть не задохнулась прямо в коридоре клиники месяц назад — отек гортани. Спас ее вовремя вколотым адреналином. Умная женщина, грамотный экономист, из тех, кто видит цифры за людьми. Что ей понадобилось в такое время?

— Конечно, помню, — ответил я вежливо, хотя внутри уже напрягся. — Надеюсь, приступов больше не было? Вы же теперь носите с собой автоинжектор с адреналином, как я советовал?

— Да, ношу, спасибо… Всегда в сумочке… — в трубке послышался какой-то шум. Крики на заднем плане, грохот, звон разбитого стекла. — Простите, Святослав Игоревич, но мне нужно, чтобы вы приехали. В клинику. Срочно. Очень срочно!

— Что случилось? — я выпрямился.

— Я не знаю! — она явно паниковала, слова путались, дыхание сбивалось. — Тут что-то очень странное происходит. Совершенно невероятное! Я не могу объяснить по телефону. Это нужно видеть! Мне нужно, чтобы вы приехали. Лично. Пожалуйста! Вы единственный, кто может в этом разобраться!

На заднем плане раздался грохот, потом чей-то восторженный визг. Женский голос кричал: «Чудо! Это чудо!» Мужской смех. Аплодисменты?

Странно. Не похоже на панику. Скорее на празднование. Но Лилия явно встревожена. Что там могло случиться?

Я уже заинтригован.

— Простите, мне нужно идти! — выпалила Лилия. — Тут такое творится! Я перезвоню! Или нет, просто приезжайте! Пожалуйста! Как можно быстрее!

Короткие гудки.

Я посмотрел на погасший экран телефона, обдумывая услышанное.

Что за чертовщина? Крики, но не ужаса, а радости. Лилия взволнована, но не напугана — скорее растеряна. И эта фраза — «что-то очень странное».

Не опасное, не ужасное, а именно странное. И почему она звонит мне, а не Бестужеву? Он же ее руководитель и со-владелец клиники. Они вместе дольше работали.