Стерва. Обольщение (СИ) - Виннер Лера

— Я могу попробовать, но не могу гарантировать.

— Я тоже ничего не обещал, — Бруно снова сел прямо, положил ногу на ногу.

Как ни странно, именно на это движение барон отреагировал, повернулся к нему.

— Мне непонятно одно, — он заговорил медленно, как будто думал вслух. — Ты силён, у тебя прекрасная семья, твои земли процветают. Почему об этом меня просишь ты?

Нападение было настолько неожиданным и очевидным, что вполне могло бы сойти за подлость.

С другой же стороны, глупо было ожидать, что барон простит герцогу Удо всё, что тот наговорил ему возле усыпальницы.

Ханна всё-таки повернулась, — слишком резко, вцепившись в подлокотник.

— Я не!..

— Было бы очень странно, если бы об этом говорили вы! — Монтейн ответил так резко и тихо, что она послушно осеклась.

На щеках герцога Удо заиграли желваки.

Пытаясь не унизить Вильгельма безвозмездным согласием, старший Керн ненароком попросил его о запредельном. Удо лишил его возможности жениться на любимой и растить с ней детей. Он же вынужден будет помогать Удо и его жене стать родителями.

— Ты не обязан, — я почти не узнала собственный голос. — Не смей ломать себя ради меня.

После этого оставалось только смотреть в стену, обязательно мимо Ханны и самого Вильгельма, потому что через минуту все предварительные договорённости станут недействительными.

На месте герцогини я бы себе этого не простила.

И непонятно было, что хуже: свести на нет всё, что Чёрный Барон уже сделал для меня, или позволить ему скрутить себя в узел и совершить то, с чем ему впоследствии окажется трудно жить.

— Он не станет, не бойся, — как ни странно, ответила мне именно Ханна. — Без моего согласия договориться о подобном будет сложно.

У неё был придушенный, слишком тихий голос изнемогающего от жажды человека, и я не смогла не поднять лицо.

Оказалось, что её глаза позеленели, стали похожими на зимнее болото.

— Герцогиня…

Я не знала, как могу оправдаться перед ней, но она прервала меня, качая головой.

— Мы договаривались по имени и на «ты». Речь идёт о твоей жизни. Я не приму это такой ценой. Как минимум, потому что это всё равно не пойдёт впрок, — она забрала стакан с подлокотника кресла, в котором сидел младший герцог, и залпом допила коньяк. — Мы что-нибудь придумаем. Что-то другое. Времени у меня полно.

Я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, потому что, по сути, мы с ней хотели одного и того же. Вот только, если всё у нас получится, я свой шанс на рождение ребёнка получу. А она… Она гораздо больше, чем я, его заслуживала.

— Пожалуйста, — герцог Удо не сменил позы, не попытался даже жестом успокоить жену или взглянуть на Монтейна. — Помоги ей, пожалуйста.

Собиравшаяся что-то сказать и хоть как-то сгладить ситуацию Мирабелла глупо открыла и закрыла рот, а тишина в комнате стала настолько вязкой, что я передёрнула бы плечами, если бы могла пошевелиться.

Точно так же, как Вильгельм и Керны, я была уверена, что скорее небо через минуту обрушится на землю, чем этот человек кого-нибудь о чём-нибудь вот так попросит. Тем более — Чёрного Барона.

Его брат готов был выставить себя не то дураком, не то редкостной сволочью, но сделать это за него. Однако герцог оказался прочнее, чем все мы о нём думали.

Монтейн молчал.

Он так и остался стоять, опираясь заведёнными за спину руками о подоконник и глядя себе под ноги.

— Встань на колени. И я подумаю.

Мне показалось, что небо в самом деле упало, или просто пол ушёл из-под ног.

Он не мог.

Кто угодно, но не тот же самый человек, что побежал сжигать оставленные мною трупы лишь для того, чтобы я не увидела, что именно натворила. Только это было правдой там, на берегу. Всё остальное — красивым объяснением, нужным, чтобы не напугать меня ещё сильнее.

Относясь с таким уважением к Ханне, точно зная, что она ни при чём, помня о свидетелях, которых у его собственного унижения не было…

Он просто не мог.

Герцог Удо странно улыбнулся и встал, направляясь к Вильгельму.

Мне захотелось закричать, свернуться в комок, закрыть голову руками, потому что, если сейчас он его ударит…

Вместо этого он заглянул барону в лицо, а потом опустился перед ним на колени — красиво, спокойно, держа спину всё так же прямо.

Секунда, две, три.

Удо развёл руками и улыбнулся очаровательно едко:

— Встал. Что-нибудь ещё?

Точно так же, как и я, застывшая Ханна поперхнулась воздухом.

Вильгельм поморщился, как будто у него вдруг свело зубы или развернувшееся перед ним зрелище показалось ему обескураживающим и отвратительным.

Он потянулся, чтобы почесать бровь, и тут же скривился снова, теперь уже очевидно из-за свежих побоев.

— Что ж ты за мудак такой…

Герцог не перестал улыбаться, и теперь уже дыхание перехватило у меня, потому что минутой позже, но я поняла то же, что поняла Ханна.

Сказав своё «пожалуйста», он ни секунды не сомневался в том, что Монтейн поможет. Что он помог бы и просто так, даже если бы это не было ценой моего спасения.

— Вы друг друга стоите, — Бруно произнёс это негромко, почти что пробормотал себе под нос, но так, чтобы все слышали, а потом поднялся первым. — Мелания, пойдём со мной.

Я с трудом смогла отвести взгляд от его брата. Младший Керн поднялся, не переставая улыбаться так, что ударить его захотелось уже мне.

Поняв, что ждать меня можно долго, Бруно подошёл и протянул мне руку.

— Мне нужно посмотреть, как далеко всё зашло. Это не больно и не страшно, ты даже ничего не почувствуешь.

Не поверить ему было невозможно, и я оперлась на его ладонь поднимаясь.

— Но как же?..

Единственным, что меня останавливало, была неизвестность. Вино, которое я выпила по настоянию Мирабеллы, и правда дало о себе знать, голова слегка кружилась, и я не могла понять, договорились они в итоге или нет, и если да, то до чего.

— Забудь, — Бруно странно мне улыбнулся, и улыбка эта оказалась почти полной копией улыбки его брата.

Не решившись больше ни о чём спрашивать, я покорно пошла к двери, не оглядываясь, а вот герцог обернулся.

— Мира, — нежности в этом коротком будничном обращении было столько, что у меня захватило дух. — Выдай этим двоим заживляющую мазь и сделай так, чтобы в ближайшие пару часов я их не видел.

Глава 23

Герцогиня оказалась права, вино пришлось кстати. Оно сняло напряжение, убрало скованность из конечностей. Я чувствовала себя так, словно плыла в мягком и ласковом тумане.

Когда герцог Бруно привёл меня в кабинет и усадил в кресло, я с удовольствием откинулась на мягкую спинку и только после подняла на него глаза.

— Что мне нужно сделать?

Я была почти уверена, что он солгал. Что здесь, за закрытой дверью, непременно случится что-то, о чём мне будет жутко и стыдно рассказывать даже барону.

Однако Керн не опустил шторы, не стал зажигать свечи или доставать старинные жуткие книги.

— Просто сиди и ни о чём не тревожься.

Он зашёл за спинку кресла, сделал глубокий вдох, а потом положил пальцы на мои виски.

У него оказались прохладные и сухие руки. Нажима не было, он в самом деле не причинял мне ни боли, ни неудобств, но очень быстро я поняла, что комната перед глазами расплывается.

Я как будто была здесь и не здесь одновременно. Время перед моим внутренним взором откручивалось назад.

Вот я ребёнок, совсем ещё девочка, забегаю в сарай и вижу бабку и мать стоя́щими на коленях. На полу перед ними начерчен круг, горят свечи.

— Вышла отсюда! — окрик бабки больше похож на глухой и страшный рык.

Вот я старше, и Эрвин терзает мне губы в расхлябанном влажном поцелуе. Мы сидим на сене в его сарае. Его рука поднимается с моей талии к груди, и внутри меня что-то сжимается, потому что я одновременно хочу и не хочу таких прикосновений.

А потом он замирает, как будто что-то напугало его, сделало невозможным казавшуюся ему такой уместной смелость.